Затаенная страсть

– Сюда, мадемуазель.

Миниатюрная горничная повела Шарлотту за собой. На ее аккуратно причесанных волосах сидел маленький кружевной чепчик. Платье черное, из дорогой ткани и хорошего покроя. Крошечный фартучек отделан кружевом. Она подвела Шарлотту к великолепной, изящно изгибавшейся лестнице. В желтой комнате уже суетились слуги. Лакей зажигал свечи, горничная расстилала простыни на кровати под шифоновым балдахином. – Ваша ванна скоро будет готова, мадемуазель. Второй лакей принес лимонад и печенье. Никто из слуг не проявлял ни малейшего любопытства. Вполне возможно, граф Кароли часто привозил молодых дам, не имевших при себе ни кофров с вещами, ни хотя бы саквояжей, и помещал их в своей спальне.

Шарлотта огляделась. В комнате не было никаких следов присутствия мужчины. По-видимому, Шандор здесь не живет.

Из соседней ванной вышла младшая горничная, почтительно присела перед Шарлоттой и объявила, что ванна готова. Шарлотта покачала головой. Интересно, какая армия слуг потребовалась, чтобы так быстро наполнить ванну горячей водой?

Жанна принялась помогать ей раздеваться, и Шарлотте стало неловко. Раньше у нее никогда не было личной горничной. Как странно принимать чужие услуги! К своему облегчению, Шарлотта обнаружила, что все ушли, оставив ее лежать в душистой воде.

Но что будет потом? У нее нет ночной сорочки. Нет пеньюара. Или в постели с атласными простынями ее будет ждать Шандор?

Перед глазами встало лицо Шандора. Она принадлежит ему. Только ему. Знал ли он это? И что он скажет, когда она бросится в его объятия по собственной воле?

Она была как в огне, изнемогая от доселе неизведанного желания.

К ее услугам были пушистые, мягкие полотенца. Она завернулась в них и с бешено бьющимся сердцем медленно вошла в комнату, где царила гигантская кровать. Зажженные свечи бросали мягкие отблески на стены и тяжелые бархатные шторы. В ногах кровати лежали ночная сорочка и пеньюар. Мягкий шелк скользнул по плечам и зашуршал на бедрах. Шарлотта посмотрелась в зеркало. Свет обрисовал ее стройное тело, нежную округлость грудей, изящный изгиб бедер. Понравится ли она Шандору?

Золотисто-зеленые глаза пристально вглядывались в зеркальную поверхность. Неужели это она, Шарлотта Грейнджер? Неужели она действительно собирается стать любовницей человека, едва удостоившего ее доброго слова? Человека, сверлившего ее дерзкими взглядами? Смеявшегося над ней. Унижавшего ее. Где та Шарлотта Грейнджер, которой она была неделю назад? Может, она действительно ничем не лучше кокоток из казино? Ничем не лучше Луизы Реми и компании ее увешанных драгоценностями, разодетых подруг?

Она не знала. Знала только, что всем своим существом боролась с желанием к нему и… проиграла битву. Шарлотта Грейнджер, приехавшая в Монте-Карло полгода назад, умерла вместе с княгиней. Из зеркала на нее смотрела другая Шарлотта. Девушка, готовая рискнуть всем, чтобы познать мимолетное счастье с мужчиной, который будет владеть ее сердцем, пока оно не перестанет биться.

Шарлотта подошла к кровати и легла. Простыни приятно холодили разгоряченное тело. В комнате царило золотистое сияние.

Не прошло и пяти минут, как за дверью раздались шаги. Шарлотта зажмурилась, едва дыша.

В комнату вошел Шандор и направился к кровати. Она ощущала его присутствие, вдыхала едва ощутимый аромат его одеколона.

Его тень упала на нее. Она вонзила ногти в ладони и заставила себя открыть глаза.

Шандор продолжал стоять, глядя на нее. Он уже успел снять фрак и остаться в вечерней рубашке с жабо, распахнутой на груди. И почему-то показался еще более высоким и широкоплечим.

Шарлотта видела, как поигрывают его мышцы под мягким полотном рубашки, как льнут брюки к мускулистым бедрам.

Она посмотрела ему в глаза и покраснела, поражаясь неприличию собственных мыслей.

Отблески огня играли на его суровом лице. Выражение глаз оставалось непроницаемым. Темные озера, в которых ничего нельзя прочесть.

Ужасающее возбуждение, державшее ее в плену, достигло пика. Она жаждала его прикосновений. Жара его тела рядом со своим.

И снова, уже привычно, заколотилось сердце.

Слегка хмурясь, он отвернулся. Неужели уходит?

Шарлотта что-то крикнула и, протянув руку, остановила его. Шандор замер, глядя на дрожащие пальцы, сжимавшие его ладонь, но тут же застонал, стискивая ее руку, взирая на Шарлотту с выражением, от которого ее сердце куда-то покатилось.

Так он выглядел, когда протягивал ей платок, утешая после смерти княгини Натальи. Сейчас он, жадно глядя на нее, с невероятной нежностью провел пальцем по очертаниям ее лица. Шарлотта ахнула и, словно это было самой естественной вещью в мире, захватила кончик пальца губами. Время опять остановилось. Она словно тонула в глубине его глаз. И не заметила, как он очутился на кровати, схватил ее в объятия… и ее губы раскрылись под яростным натиском его губ. Восторг затопил ее, когда сильные руки стали блуждать по телу, лаская шею, плечи, высвобождая грудь из плена легкого шелка.

Тихо застонав, Шарлотта запустила руки в его шевелюру, когда он наклонил голову, и с нежностью истинной любви поцеловал ямочку между ключицами и розово-пунцовые соски. Шарлотта неистово выгнулась, ощущая твердость его тела. Любовь бурлила в крови с такой силой, что казалось, вот-вот ее поглотит.

– Шарлотта… Шарлотта… – страстно повторял он, подминая ее под себя.

Шандор пришел сюда, только чтобы узнать, успокоилась ли она. Но вид золотисто-рыжих волос, разметавшихся по подушке густыми волнами, и соблазнительные очертания стройного тела под атласными простынями заворожил его. Он не смог противиться порыву шагнуть к кровати. Глядя на нее, он снова и снова поражался ее красоте и власти над ним. И все же он был исполнен решимости всего лишь пожелать ей спокойной ночи, пока не почувствовал легкого прикосновения ее руки. И тогда железное самообладание растаяло, как Снег под солнцем.

Он снова припал к ее губам. Лихорадка, владевшая им, все усиливалась, но тут он услышал ее тихий крик… но не боли, а капитуляции. Услышал и оцепенел, пытаясь взять себя в руки. Овладеть ею сейчас – безумие. Все их будущее опорочит сознание того, что он привез ее в «Босолей» против воли.

Может, поэтому она отвечала на его ласки с таким сладостным самозабвением? Потому что его поведение вселило в нее уверенность, что иного выхода нет?

Почти сверхчеловеческим усилием он оторвался от нее. Глаза горели огнем.

– Доброй ночи, – хрипло выдохнул он, ничего не слыша из-за гулкого сердца. Сквозь красную дымку, застилавшую глаза, он не видел ее смущения. Нужно немедленно уходить отсюда. Еще минута – и он окончательно пропал.

Шандор не помнил, как повернул дверную ручку. Какой-то миг он еще колебался. Но потом с силой хлопнул дверью, так что взвизгнули петли, и с мрачным лицом устремился вниз по коридору.

Шарлотта встала на колени среди смятых простыней и потрясенно смотрела ему вслед.

– Шандор… – прошептала она, но этой мольбы он уже не услышал.

Она долго не могла пошевелиться. Боже, какой стыд! Она вела себя как дешевая шлюха! Что он о ней подумает? Откуда у нее возьмется храбрость снова встретиться с ним лицом к лицу?

Отчаяние так истерзало ее, что щеки не высохли от слез до той самой минуты, когда небо на востоке едва заметно стало светлеть, знаменуя наступающий рассвет.

А Шандор тем временем сидел в высоком кожаном кресле, глядя в огонь камина. Только утром станет ясно, отвечала ли она ему из любви или страха. А если все это было лишь плодом воспаленного воображения, подогретого всепоглощающим желанием?

Шандор утомленно провел рукой по глазам.

Он скажет, что леди Бестон желает нанять ее в компаньонки. И что под крышей «Босолей» на нее никто не посягнет.

Целовать ее – это опасное безумие.

Он повертел в руках бокал с бренди. Если ответит, значит, чем скорее уедет вместе с Зарой, тем лучше. После нее он не пожелает больше ни одну женщину. Даже такую, как Сара.