Лето для тебя

Казалось невозможным представить, что настанет время, когда будет отчаянно не хватать и этого резкого гнусавого голоса, и замечаний об утках на озере и варенье в кладовке. Но вот сейчас, стоя у окна в эту жуткую жару, когда одежда прилипала к коже, Джейн не могла справиться с тоской. Она почти видела, как мама преодолевает недомогание, решительно расправляет плечи и отправляется на поиски собеседника, которому можно громко сообщить умопомрачительную новость: сегодня самый жаркий день за последние десять лет! Невыносимо! Но Джейн понимала, что осталась одна в огромном доме и пожаловаться на жару решительно некому. Хотелось плакать.

Нет, плакать она не будет. Слезы не нужны ни слабоумному отцу, ни эгоистичному, погруженному в собственные дела брату.

Вместо того чтобы тратить время на бесполезные сожаления, она, как мама, расправит плечи, запретит себе грустить и постарается отвлечься.

Сквозь открытое окно кухни Берн внезапно ощутил легкое движение воздуха. Ветер? В эту несносную жару о ветре оставалось лишь мечтать. Значит, кто-то шел к двери. Он схватил трость, привычно оперся и сразу почувствовал себя увереннее. Да, трость стала незаменимой: придавала силу, а в случае необходимости могла даже заменить оружие.

Берн неслышно прошел по загроможденной мебелью гостиной и в напряженном ожидании остановился возле входной двери.

Может быть, тревога напрасна? По дорожке прошел олень или птица пролетела мимо окна?.. Нет, теперь уже стало ясно, что к крыльцу решительно приближается человек. Еще секунда, и послышались легкие женские шаги. Вот поднялась рука…

Берн распахнул дверь и натолкнулся на взгляд карих глаз леди Джейн.

— Я же сказала, что даю на размышление несколько дней, — целеустремленно заявила она.

На крошечную, неисчислимо малую долю секунды Берн почувствовал, что прямой взгляд вдавливает его в землю.

— Прошу прощения? — отозвался он, едва придя в себя.

Под изящной соломенной шляпкой алели щеки и решительно сверкали глаза, а голос и поза свидетельствовали о готовности к действию. На крыльце стояла совсем не та задумчивая, сомневающаяся особа, которая не так давно сидела рядом на камне возле ручья. Нет, сейчас мисс Каммингс рвалась в бой, готовилась с головой погрузиться в неизведанное. Удивительно, но энергия оказалась заразительной.

— Разбойник, — коротко пояснила она и, не дожидаясь приглашения, вошла в дом.

— Вы только что нарушили границы собственности, — недовольным тоном произнес Берн.

— Неужели? Всего лишь хочу посмотреть, что вы сумели сделать. — Она осмотрелась, увидела письменный стол и принялась перебирать скопившиеся ненужные бумаги. — Успели что-нибудь придумать?

Провела пальцем по столу, оставив на пыльной поверхности полоску, и брезгливо вытерла руку платком.

— Придумать, как поймать разбойника? — сухо уточнил Берн.

— Нет, как осушить озеро и выловить всю рыбу… Разумеется, как поймать разбойника, — язвительно фыркнула Джейн. Такой раздраженной и нетерпеливой молодая леди предстала впервые.

Берн держался нарочито лениво и безразлично в надежде, что настроение передастся чересчур активной гостье.

— Вообще-то да, — наконец процедил он сквозь зубы.

Если честно, он не переставал об этом думать. Сначала предложение вызвало лишь насмешку; по дороге домой он искал повод отказаться от опасной затеи — не его это дело. Сейчас главное — поправить здоровье, а для этого необходимо вести спокойную, размеренную жизнь. Да и самой леди Джейн не пристало бегать за преступником, хотя ей очень этого хотелось.

Но если бы пришлось заняться расследованием, размышлял Берн, подходя к дому, то первым делом надо было бы выяснить, где именно разбойник совершал нападения — определить каждое конкретное место. Скорее всего воровать неподалеку от собственного дома он бы не стал, чтобы не привлекать к себе внимания. Второй вопрос: что бандит забирал у своих жертв? Если деньги, то выследить его будет сложнее, а вот драгоценности отыскать значительно проще — стоит лишь посетить окрестные ломбарды. Так что потребуется составить подробный список награбленного имущества, учесть все потери, до последнего фартинга.

Войдя в гостиную и устало упав на хрупкий с виду, но чрезвычайно выносливый диван, мистер Уорт уже решал, как надежнее выследить негодяя.

— Доббс! — крикнул он, и верный слуга мгновенно появился с подносом в руках.

Холодное мясо и хлеб выглядели особенно аппетитными рядом с бутылкой виски.

— Наверное, сегодня вам захочется поужинать на веранде, — заявил он, проходя мимо господина и направляясь к выходу. — В такую погоду скучно сидеть дома.

— Доббс, тебе что-нибудь известно о разбойнике?

Берн не проявил намерения встать с дивана. С веранды донеслись характерные звуки: очевидно, поднос уже занял почетное место на столе.

— Только то, что говорят в деревне, — ответил слуга, снова появляясь в комнате.

— В таком случае ты должен был слышать, что обвиняют меня.

— Ну, если уж вы об этом заговорили, — согласился Доббс, притворяясь смущенным, — пару раз что-то подобное звучало.

Берн сел прямо и начал крутить трость между ладонями — жест свидетельствовал о глубокой задумчивости. Слуга терпеливо ждал продолжения разговора.

— Если бы я попросил тебя выяснить, где именно происходили нападения, ты бы смог это сделать?

— Поспрашивать несложно, — вежливо улыбнулся Доббс, однако в глазах застыла тревога. — Должен ли я радоваться затее, сэр?

— Не обязательно, — лаконично ответил мистер Уорт.

Два следующих дня, пока в северных графствах царствовала жара, лилии цвели особенно пышно и ярко, а лягушки квакали до глубокой ночи, Берн обдумывал план действий.

А потом ждал появления леди Джейн.

Но вот сейчас, когда она стояла в его собственной гостиной и перебирала бумаги на его собственном столе, в душе росло странное волнение. Он не боялся, что план будет встречен с неодобрением или сарказмом, нет. Просто внезапно нахлынула мальчишеская страсть к позерству, и захотелось произвести впечатление.

Берн наблюдал, как гостья подошла к книжному шкафу и наклонилась, чтобы посмотреть на нижнюю полку. Мысли внезапно изменили направление.

— Где же они?

Джейн выпрямилась, и внимание Берна вновь сосредоточилось на ее румяном лице.

— Что?

— Планы! — воскликнула Джейн и нетерпеливо и коротко рассмеялась, понимая, что ведет себя странно: от обычного сдержанного спокойствия и привычной рассудительности не осталось и следа. Прошла по небольшой комнате и остановилась, требовательно вытянув руку. — Покажите немедленно… пожалуйста.

Берн посмотрел в ее сияющие глаза, заметил яркий румянец и соломенную шляпу, поля которой немного защищали от солнца лицо, но оставляли на милость судьбы худенькие плечи и тонкие руки.

— У вас есть шаль? — неожиданно спросил он.

— Нет, — удивленно ответила Джейн. — Зачем? Жарко как на сковородке — хватит и этих ужасных нижних юбок.

Усилием воли Берн заставил себя промолчать.

— К счастью, шаль не считается обязательной деталью костюма, а потому я решила оставить ее дома, — пояснила Джейн с лукавой усмешкой, все еще продолжая стоять с раскрытой ладонью в ожидании плана, письменного свидетельства, отчета о работе.

Берн улыбнулся.

— Что ж, считайте, что вам повезло: мне нравятся веснушки.

Он взял гостью за руку и повел на улицу.

В детстве Джейн исходила все лесные дорожки и тропинки, а потому сейчас быстро поняла, куда направляется ее спутник. Но поскольку Берн шагал целеустремленно и твердо (разумеется, опираясь на трость), то послушно последовала за ним вверх по невысокому, хотя и крутому холму, каких немало на восточном берегу озера Мерример.

Оба молчали: погода не способствовала ни восхождению, ни беседе. Примерно в середине подъема Берн начал спотыкаться, однако не остановился, а мужественно продолжил путь. Джейн еще крепче сжала его руку.

Наконец тропинка привела на вершину холма, откуда открывалась величественная панорама. Ветры разогнали духоту, и ничто не мешало погрузиться в созерцание неповторимого пейзажа. На западе виднелись сразу два озера: Мерример и еще одно, поменьше, связанное с главным небольшой речкой. А если повернуться на юг и прищуриться так, чтобы не мешало солнце, то можно было рассмотреть и третье: озеро Уиндермер. На берегу реки Бродмилл уютно расположилась деревня Рестон; черепичные крыши проглядывали сквозь листву раскидистых старинных дубов. Река не пустовала: вверх и вниз двигались доверху нагруженные небольшие суденышки, а в лодках терпеливо ожидали удачи рыбаки. Изумрудную зелень лугов, полей и перелесков пересекали узкие ленты ведущих к фермам дорог, а на склонах холмов паслись стада овец и коров. Да, отсюда, с высоты, открывался весь мир.