Дорожное знакомство

– Точно так, – подтвердил мистер Кертис. – Именно в этот дом посланец герцога Веллингтона принес двадцать первого июня пятнадцатого года весть о победе при Ватерлоо. Он ворвался в столовую в разгар обеда, чтобы передать пакет лорду Бэтхерсту, который руководил тогда военным министерством.

– Как это чудесно! – воскликнула Кара. – Хотелось бы мне быть там в этот момент!

– Боюсь, что это невозможно. Леди не участвуют в подобных обедах, – улыбнулся в ответ мистер Кертис.

– По-моему, это несправедливо, что все удовольствия достаются на долю мужчин, – пожаловалась Кара, и Кертис рассмеялся уже во весь голос.

Как жаль, что, живя с дядей, Кара не знала о тех замечательных обедах, что происходят в соседнем доме.

– У лорда Хэрроуби, что живет рядом с моим дядей, не было в последнее время гостей? – спросила она у Эмили.

– Не знаю, миледи, – ответила горничная, – но могла бы это выяснить, если вам угодно.

– Как же ты это выяснишь? – удивилась Кара.

Эмили вдруг смутилась.

– Понимаете, миледи, – потупясь, сказала она, – так уж случилось, что один из лакеев его светлости ухаживает за мной. Как только выдается свободная минутка, он прибегает повидаться со мной. А болтун он, каких мало, и я могу вытянуть из него все, что пожелаю.

Кара подумала, что, пожалуй, не стоит открыто интересоваться подобной информацией, и поспешила сменить тему.

– А что, мой дядя – он устраивал какие-нибудь вечеринки после моего отъезда?

– Ничего особенно примечательного, миледи. Обычные сборища, – передернула плечами Эмили. – Но в дом приходит один странный человек. Тим сказал, что он сидел в тюрьме за нападение на лорда Сидмута.

Кара слышала, как маркиз и лорд Хэнскет упоминали в разговорах имя лорда Сидмута, и знала, что он был министром внутренних дел.

– Но зачем моему дяде иметь дело с человеком, побывавшим в тюрьме? – удивилась она.

– Его зовут мистер Тайстлвуд, – сказала Эмили. – И Тим говорит, что он – беспокойный гость.

– Что это означает? – удивилась Кара.

– Не знаю. Я не особенно прислушиваюсь к тому, что говорит Тим. Он всегда сочиняет что-нибудь такое, от чего мурашки бегут по спине. Но вы помните Альберта? Так вот, он говорил прошлой ночью, что мистер Тайстлвуд и наш хозяин замышляют что-то, и он не удивится, если речь идет об убийстве.

Эмили понизила голос до зловещего шепота.

– Этого не может быть, – возразила Кара.

Но потом вспомнила, что подозревала дядю в убийстве своего отца, а если он мог совершить такое преступление один раз, то, не колеблясь, совершит снова.

Она повесила платье, которое держала в руках, обратно в шкаф и сказала:

– Думаю, Альберт преувеличивает, но все же расскажи мне, что он слышал.

Кара не сомневалась, что Альберт подслушивал под дверью комнаты, где разговаривали Мэтлок с Тайстлвудом.

– Я всегда считала, что Альберт говорит глупости, – махнула рукой Эмили. – Я и не слушаю его обычно, но, прежде чем снова прийти повидать вас, миледи, постараюсь вытянуть из него всю эту историю.

После ухода Эмили Кара обдумала ее слова и решила, что дядя скорее всего не станет заниматься уголовно наказуемыми делами, как бы порочен он ни был.

В то же время слуги иногда проявляли удивительную осведомленность в делах своих господ.

Кару особенно интересовали обеды в доме лорда Хэрроуби, потому что их посещал маркиз.

После разговоров Айво с лордом Хэнскетом в ее присутствии Кара начинала все сильнее интересоваться политикой. Оба джентльмена были сильно озабочены тем, что, если не разрядить каким-то образом обстановку, возможны народные волнения и свержение правительства.

Мужчины, увлекаясь беседой, часто забывали о присутствии Кары и говорили такие интересные вещи, что девушка сидела тихонько, боясь пропустить хоть слово.

«Я должна разузнать побольше об этом человеке – Тайстлвуде, – решила для себя Кара. – Может быть, он как раз из тех людей, от которых маркиз и лорд Хэнскет ждут беды».

В тот вечер маркиз довольно поздно вернулся из дворца, где потратил много времени и сил, пытаясь успокоить короля, с негодованием рассматривавшего карикатуры, которые стали появляться в общественных местах столицы.

Джордж Крукшенк, Уильям Хоум и некоторые другие художники насмехались в своих рисунках над королем и королевой.

Пока только один владелец книжной лавки осмелился распространять карикатуры на особ королевской крови, но они быстро разошлись по всему Лондону.

– Что-то надо с этим делать! – кричал король, но маркиз не имел подходящего решения этой проблемы.

Каждый день доходили вести о все новых выступлениях против короля, виновников которых не удавалось схватить.

– Они должны понимать, что все эти карикатуры лишь побудят королеву вести себя еще развязней, чем до сих пор! – с горечью произнес король.

Маркиз по-прежнему не мог предложить ему ничего, кроме сочувствия. Никто не имел ни малейшего понятия, как обуздать беспутную Кэролайн.

После всех этих бесконечных разговоров о недостойном поведении королевы было удивительно приятно увидеть Кару, ожидавшую его в гостиной.

Она выглядела очень молодой, невинной и, маркиз вынужден был признать это, удивительно красивой в одном из своих новых платьев.

Платье было подобрано под цвет глаз Кары, как и многие другие новые ее туалеты, потому что маркизу показалось, что определенный оттенок бледно-зеленого цвета подчеркивает белизну ее кожи, прекрасно подходит к белокурым волосам и ее удивительным глазам.

Девушка становилась похожей на лесную фею, и маркиз находил это весьма привлекательным. Среди прежних его знакомых женщин до сих пор не было такой юной, чистой, нежной…

Когда маркиз вошел в гостиную, Кара вскочила с кресла при его появлении.

– Вы сегодня так поздно! – укоризненно воскликнула она. – Я уже стала беспокоиться, не случилось ли чего-нибудь.

– Его Величество задержал меня – это случается так часто, что я уже почти устал извиняться.

– В этом нет необходимости, – сказала Кара. – Я вполне понимаю вас, и повар наверняка тоже давно привык. Так что не думаю, что ваше позднее возвращение испортит обед.

– Я постараюсь переодеться побыстрее, – пообещал Айво, направляясь наверх.

Когда он вернулся в столовую, Кара разговаривала с Генри, который был предупрежден заранее, что обед сегодня задержится, и приехал всего несколько минут назад.

Кара и лорд Хэнскет сидели рядом на софе, и маркизу показалось, что разговор их носит достаточно интимный характер.

Ему вдруг пришло в голову, что Генри, который не раз выражал восхищение красотой и умом его жены, пытается флиртовать с Карой.

Айво тут же сказал себе, что это совершенно невозможно и оскорбительно даже думать так о лучшем друге и своей жене.

Однако за обедом мысль эта посетила его еще несколько раз, смущая его душевный покой.

– Я спрашивала перед обедом у сэра Генри, – сказала Кара, когда подали десерт, – слышал ли он о человеке по имени Тайстлвуд.

– Ее светлость говорит о каком-то негодяе, побывавшем в тюрьме, – пояснил Генри.

– Я слышал о нем и не понимаю, почему Кару интересует такой человек, – весьма холодно ответил маркиз. Тут он заметил, что Кара и Генри смотрят на него с удивлением и любопытством. – Тайстлвуд – опустившийся негодяй, который проиграл в карты все деньги, оставленные ему родителями. А затем стал угрожать членам парламента.

– Насколько я понимаю, он просидел двенадцать месяцев в тюрьме за нападение на лорда Сидмута, – сказала Кара.

– Наверное, вы прочитали об этом в газетах, – заметил маркиз, не понимая интереса жены к подобным отбросам общества. – Тайстлвуд давно вел себя отвратительно, и Сидмут поступил абсолютно правильно, проявив твердость и обуздав негодяя.

– Но сейчас он вышел из тюрьмы, – настаивала на своем Кара, – и может снова взяться за старое.

– Если будет продолжать доставлять всем неприятности, то очень быстро туда вернется, – заверил ее маркиз.