Нежная подруга

Особенно если учесть, что она объяснила ему совершенно по-новому значение слов «напряжение», «отчаяние», «томление».

Менестрель исполнил еще две песни, а затем устроил перерыв. Дрейвен не успел и глазом моргнуть, как Эмили вскочила и потянула его за собой.

Он встал и поморщился от боли – очень болела коленка. Эмили заметила его гримасу и с тревогой в голосе спросила:

– Как вы повредили колено?

Первым побуждением было осадить ее резким ответом, но Дрейвен не успел придумать такой ответ, а потому сказал правду:

– В молодости по мне пробежала лошадь.

Дрейвен не стал сообщать о такой мелочи, что на лошади сидел его отец и что это был не несчастный случай, но откровенная попытка убить Саймона.

– Вам повезло, что после этого вы вовсе не охромели, – сделала вывод Эмили.

– Этого не произошло исключительно благодаря моей сильной воле.

– Должно быть, было очень больно.

Дрейвен не ответил.

Вдруг из толпы донесся плач маленького ребенка.

– Мама! – хныкала какая-то девочка.

Эмили устремила взгляд туда, откуда доносился плач. И прежде чем Дрейвен успел что-то сообразить, бросилась к девочке, стоявшей неподалеку.

Эмили опустилась перед ребенком на колени и ласково коснулась его щеки.

Судя по оборванному платью и всклокоченным волосам, девочка была дочерью крестьянина. Но Эмили словно не заметила этого. Она вытерла мокрые щеки девочки уголком своего плаща.

– Ты что, потеряла маму, малышка? – спросила она.

– Да-а, – захныкала девочка, – я хочу к маме.

– А как ее зовут?

– Мама.

Эмили ласково улыбнулась:

– Ну, наверное, здесь сейчас много тетей, которые отзовутся на это имя. А как она выглядит?

– Она красивая, – ответила девочка, хлюпая носом.

Эмили оглянулась на Дрейвена:

– Красивая женщина, которую зовут Мама. Как вы думаете, милорд, мы сумеем ее найти?

– В такой толпе вряд ли.

И тут Эмили неожиданно хлопнула Дрейвена по здоровой ноге:

– Я попытаюсь успокоить девочку. Прошу вас, милорд, не пугайте ее еще больше.

Дрейвен прикусил язык. Ни один мужчина, ни одна женщина никогда еще не обращались с ним так вольно.

Даже Саймон не позволял себе ничего подобного.

– Как тебя зовут, малышка? – спросила Эмили.

– Эдит.

– Пойдем, Эдит, поищем твою маму. Она, наверное, тоже тебя ищет.

Эмили встала и взяла девочку на руки.

– Миледи, она испачкает вам платье, – предупредил Дрейвен.

– Слезы отстираются, как и грязь, – отмахнулась от него Эмили.

Малышка положила голову ей на плечо и обняла за шею. Эмили прижала девочку к себе, и Дрейвен ощутил что-то странное в душе.

Он не хотел искать определение этому чувству. Эмили отдаладевочке засахаренные каштаны и пошла сквозь толпу, спрашивая у людей, не знают ли они эту девочку или ее мать.

Дрейвен обратил внимание на то, что Эмили тяжело нести ребенка.

– Позвольте мне понести девочку, – попросил он.

Малышка отпрянула от него, испуганно раскрыв глаза.

– Он ничего мне не сделает, миледи? – громко прошептала она.

– Нет, Эдит. Его сиятельство – добрый великан.

Девочка, похоже, не очень-то в это поверила.

– Мама говорит, что знатные люди нехорошо поступают с маленькими крестьянскими девочками, когда те попадаются им на дороге.

Эмили откинула волосы с лица малышки.

– Твоя мама, конечно, права, и, как правило, тебе следует избегать их, но этот дядя не похож на остальных. Обещаю, что он не сделает тебе ничего плохого.

– Но он такой большой!

Эмили бросила на Дрейвена взгляд через плечо, и на сердце у него, как ни странно, стало тепло от ее похвалы.

– Да, он большой, и тебе будет лучше видно у него на руках. Так ты скорее найдешь свою маму.

Девочка в задумчивости закусила губку, а затем кивнула и протянула руки к Дрейвену.

А он взял ее на руки как можно осторожнее. На мгновение он замер от странного ощущения – он держит на руках дитя! Никогда в жизни Дрейвен этого не делал. Ее тонкие ручки обвились вокруг его шеи.

– Он жесткий, – смеясь, заметила девочка, – не такой мягкий, как вы, миледи.

Эмили погладила малышку по спине и при этом коснулась руки Дрейвена.

У него на мгновение перехватило дыхание.

Он вдруг подумал о том, какой была бы у него жизнь, если бы он осмелился обзавестись женой. Что бы он чувствовал, держа на руках собственное дитя.

– Эдит! – послышался встревоженный женский голос.

– Мама! – вскрикнула обрадованно девочка и стала рваться из рук Дрейвена.

Он опустил малышку на землю, и она побежала к молодой крестьянке. Та схватила дочь в охапку:

– Ах, Эдит, я уж испугалась, что никогда не найду тебя! Я же тебе велела никуда не отходить от меня.

– Прости, мама. Я больше не буду. Правда, не буду. Эмили подошла к ним, Дрейвен держался поодаль.

– Посмотри, мама, – продолжала Эдит, протягивая матери кожаный мешочек. – Эта леди дала мне сладких орешков.

Женщина перевела взгляд на Эмили и проговорила:

– От всей души вам спасибо, миледи.

– Не стоит благодарности, – отозвалась Эмили. – У вас такая славная дочка.

Женщина еще раз поблагодарила Эмили, взяла Эдит за руку и увела. Эмили повернулась к Дрейвену, и он заметил в ее глазах грусть.

– Что такое, миледи?

– Вряд ли вы это поймете, – с грустью произнесла она и побрела по людной площади, ища более спокойное место.

Дрейвен больше ни о чем не спрашивал, однако спустя некоторое время Эмили заговорила сама:

– Какое милое дитя, не правда ли?

Дрейвен снисходительно пожал плечами:

– Я никогда не видел других детей, мне просто не с чем сравнивать.

Эмили откинула прядь с лица и невесело улыбнулась:

– В замке моего отца их всегда было много – то были крестьянские дети и дети, взятые на воспитание. Но больше всего мне хочется, чтобы меня окружали мои собственные дети.

– Тогда почему же вы не выходите замуж?

Глаза Эмили блестели от навернувшихся слез.

– Мой отец не хочет этого. Сколько я ни молила его, он не хочет, и все тут.

– Почему?

– Боится.

– Чего?

– Потерять нас.

Дрейвен нахмурился:

– Он, что же, из эгоизма хочет лишить вас того, что вам нужно? Это как-то нехорошо.

– Я знаю. – Эмили обхватила себя руками. – И в такие дни, как этот, я почти готова его проклинать. Но я знаю, что в действительности он не желает нам зла. Он поступает так, любя нас, и за это я не могу его упрекать.

– Кажется, я понимаю.

Эмили недоверчиво посмотрела на Дрейвена:

– Вот как? А по-моему, другим понять его побуждения трудно. Я знаю, вы невысокого мнения о моем отце. Но он хороший человек, и сердце у него доброе.

Дрейвен ничего не ответил.

– Даже сейчас, – продолжала Эмили, – я вижу, какое у него было лицо, когда умерла сестрица Анна. Когда умерла моя старшая сестра Мэри, это произвело на него ужасное впечатление. Но смерть Анны просто убила в нем что-то. Мне тогда было всего одиннадцать лет, отец обнял меня, Джоанну и Джудит и поклялся, что никогда не позволит мужчине убить нас.

Кровь отхлынула от лица Дрейвена.

– Как они умерли? – спросил он.

– Как и наша мать – родами. По сей день отец винит себя за их смерть. За смерть матери потому, что хотел иметь еще ребенка, а за смерть сестер потому, что согласился выдать их замуж.

Эмили горько вздохнула:

– Поначалу я была отцу благодарна, глядя, как мои подруги выходят замуж за тех, кто гораздо старше их. Но годы шли, и я начала чувствовать внутри себя пустоту.

Дрейвен не понимал, зачем Эмили рассказывает ему все это. Вряд ли он принадлежит к тем людям, которые вызывают желание исповедоваться.

– Всякий раз, видя мать с ребенком, я ощущаю эту пустоту более глубоко. А теперь мне хочется… – Эмили покачала головой. – Вы считаете меня глупой?

– Я считаю, что вы женщина, которая знает, чего хочет.

Эмили посмотрела Дрейвену в глаза и благодарно улыбнулась: