Искушение любовью

— Что скажете? — поинтересовался Марк.

— Для чего он? Защитное сооружение? Или для религиозных целей?

Он подошел ближе и встал рядом.

— Согласно легенде, там похоронен король Артур.

Джессика с любопытством обернулась:

— А это правда?

— О, конечно. Королева Гвиневра умерла в Эймсбери. Говорят, что в ночь новолуния дорога между Шептон-Маллет и Гластонбери освещается ее погребальными факелами. — Он вытянул руку, словно указывая призрачный путь в тумане.

— Значит, неправда.

— Однажды, будучи детьми, мы с братом пробрались сюда, чтобы лично увидеть это зрелище. Но — увы — заснули. — Сэр Марк лукаво улыбнулся. — Наверное, как раз в этот момент она мимо нас и прошла.

Все последние годы Джессика прожила в Лондоне. До сих пор ей даже не приходило в голову, насколько новым был этот город. В конце концов, он ведь сгорел дотла всего два века назад. Здания были современными — современный камень, современная постройка. Но здесь… здесь даже в самом воздухе чувствовалась великая древность. Эти столбы были воздвигнуты тут, должно быть, тысячу лет назад, и никто не знал, с какой целью и по какому принципу. Поля, где когда-то гремели битвы и проливалась кровь, успели зарасти травой, превратиться в пустоши, а затем снова в пастбища — и все это за много веков до того, как в основание ее дома в Лондоне был заложен первый камень. В этом заключалось не то чтобы волшебство, но определенно нечто сказочное.

— Еще у нас говорят, что если в такую погоду, как эта, виден холм Святого Михаила, то скоро пойдет дождь, — добавил сэр Марк.

Башня на вершине холма из медово-теплого оттенка камня вырисовывалась особенно четко. В такой прекрасный день Джессике не хотелось даже думать о дожде.

— Какая жалость! — огорчилась она. — А что, если холма не видно?

Он задумался.

— Значит, дождь уже идет.

Джессика расхохоталась:

— Вы невозможны!

— Вы тоже хороши. — Сэр Марк задумчиво уставился на башню. Несколько минут оба молчали. — Гвиневра должна была подождать Ланселота, — вдруг заявил он.

— Прошу прощения?

— Видите ли, она слишком рано вышла замуж, как мне кажется. Ей нужен был не Артур. Тогда она еще не понимала кто. Артур просто показался ей подходящим парнем — король бриттов, большая армия, большой меч… И она сказала себе: «Ну что ж, король, я полагаю, вполне сойдет». А нужно было дождаться Ланселота.

— Но кто бы тогда стал женой Артура?

Джессика ожидала, что он ответит какой-нибудь едкой репликой, вроде женщина, которая сумела бы сохранить ему верность, но сэр Марк отнесся к вопросу неожиданно серьезно. Потирая подбородок, он несколько секунд разглядывал окутанную дымкой долину.

— Дева Озера, — наконец решил он. — Я бы выбрал ее, если бы был на его месте.

— Дева Озера? Но она даже не человек.

— Миссис Фарли, вообразите, что вы мужчина, и что вы король, и что вы должны избрать себе супругу. С одной стороны, есть прекрасная женщина — не только красивая, но и милая и добрая, — которая будет уважать вас и трепетать перед вашей властью. С другой — женщина загадочная, и непонятная, и, возможно, немного пугающая, но при этом она уже вручила вам древний меч и ножны. Она сделала вас сильнее, подарила вам власть. В глубине души вы преклоняетесь перед могуществом, которым она обладает, и опасаетесь, что оно превосходит ваше. Кого бы вы выбрали?

— Любой мужчина предпочел бы первый вариант. Красивую женщину, которая его боится. Кто захочет жену, которая будет сильнее его?

— Мужчине, который уверен в себе, нет нужды бояться проявлений силы в других. — Он бросил на нее быстрый взгляд. — Я знаю некоторых довольно непривлекательных мужчин, которые намеренно женились на уродливых женщинах, веря, что те не станут им изменять. — Он пожал плечами. — Что же касается меня, я всегда хотел жениться на красавице.

Джессика усмехнулась:

— Потому что вы сами красавец?

— Потому что я хочу завоевать ее любовь, ее ум и сердце. — Сэр Марк немного подумал. — И тело. Конечно же я собираюсь завоевать ее тело, — добавил он.

— Так, значит, поэтому вы до сих пор не женились? — заинтересовалась Джессика. — Потому что ни одна женщина недостаточно хороша для великолепного сэра Марка? Вы признавались мне, что вас терзает гордыня. Разве это не лишнее ее проявление?

— Не совсем.

— Не совсем. — Она улыбнулась и сделала несколько шагов вперед. Юбки хлопали ее по ногам. — Я не понимаю вас. Вы испытываете вожделение. Влечение. Похоть. Также вы верите в целомудрие. Но ведь выход очень прост, сэр Марк. Это не бог весть какая дилемма. Найдите подходящую девушку, женитесь и предавайтесь своим плотским желаниям сколько душе угодно.

— О, я уже размышлял на эту тему, и много. — Он снова пожал плечами и посмотрел в сторону. — Иногда даже представлял все в мельчайших подробностях. Я бы сказал, мучительных. Полагаю, скоропалительный брак помог бы мне на несколько месяцев. Может быть, на несколько лет. Но ведь супружество — это навсегда. Мужское целомудрие подразумевает, что впоследствии оно перейдет в верность.

— Для мужчины с вашим темпераментом верность не должна представлять проблему.

Сэр Марк покачал головой:

— Вот как? Предположим, я выберу девушку, которая будет меня устраивать. Просто — любую более или менее подходящую девушку. А потом, скажем два года спустя, я встречу женщину, в которой будет заключаться все, о чем я когда-либо мечтал. Умную, добрую, красивую. Женщину, которой под силу сделать из меня лучшего человека. Женщину, которая сможет подшучивать над моей гордыней и в то же время все равно любить меня.

Он повернулся и заглянул ей в глаза.

— Представьте себе, что я ее встретил — но уже связан с той, что просто меня устраивает. Я мечтаю о жене, которую я мог бы любить, миссис Фарли. О такой, которой хотел бы хранить верность — потому, что, кроме нее, мне больше никто не нужен, а не потому, что это правильно. Я не хочу сожалеть о своей верности или о том, что я женат. И поэтому я… жду.

— Что вы намереваетесь делать со мной? — Джессике стало так неловко под его пристальным взглядом, что она невольно отступила на шаг.

Она слегка споткнулась о камень. Скорее, даже оступилась. Сэр Марк протянул ей руку — и хотя Джессика знала, что он хочет всего лишь поддержать ее, и ничего больше, это было выше ее сил. Джессика дернулась, пошатнулась и потеряла равновесие окончательно. Выставив вперед руки, она полетела на землю и больно ударилась о камень.

— Вы ушиблись?

Она осмотрела перчатки — это было гораздо легче, чем встретиться с ним взглядом. Крохотные частички гравия прорвали ткань и впились в ладони. Щиколотка тоже болела, но совсем немного.

— Нет. Пострадало разве что мое самолюбие.

Он снова протянул ей руку, но тут же поморщился и убрал ее за спину. Потом присел рядом, так что его голова находилась на одном уровне с ее лицом.

— Послушайте, — тихо сказал он. — Я не пытаюсь сделать вам ничего плохого. Мне бы очень хотелось, чтобы вы это осознали.

— Но…

— Никаких но. Я не хочу взять над вами власть. Не хочу, чтобы вы стали моей собственностью. В данный момент я просто хочу удостовериться, что вы не поранились.

Джессика судорожно сглотнула и уставилась в землю. Затем, медленно и неуверенно, она протянула сэру Марку обе руки, ладонями вверх. Он не сделал попытки взять их — как глупо с ее стороны чувствовать к ему благодарность за такое, — но осторожно провел кончиками пальцев по порванной перчатке и аккуратно стряхнул камешки, прилипшие к ее коже.

— У меня даже кровь не идет, — заметила Джессика.

— Действительно.

Она посмотрела вверх. Их глаза встретились. Что же это такое? Что за человек сэр Марк? И что происходит с ней самой?

— Я охочусь из азарта, а не потому, что мне нужно мясо, — сказал он. — Потому что вы мне нравитесь. Потому что в Лондоне за мной по пятам следуют сплетники и навязчивые поклонники. Если мне случается поговорить с женщиной раз, на следующий день об этом пишут в газетах. Если мы беседуем два раза, люди начинают делать ставки. Я не рискую говорить с кем-то три раза. — Он вздохнул и сел на большой камень. — Я собираюсь ждать до тех пор, пока не встречу единственную нужную мне женщину. Но… мне недостает женской дружбы. И нет, это не эвфемизм. Я имею в виду именно дружбу. Я испытываю симпатию к женщинам вообще. И к вам в частности.