Мятежный рыцарь

Унося их с собой, Моффет воспользовался шансом сбежать.

– Я отнесу кольчугу на чистку, милорд Шеллон.

Джулиан отпустил его.

Потягиваясь, Джулиан стянул через голову тунику и бросил на скамью. Ему нравилось, что Тамлин исподтишка наблюдает за ним.

Она напряглась, когда он протянул руку, чтобы взять ее длинные волосы, их концы были уже влажными, потому что касались воды. Он осторожно разделил локоны, чтобы заплести их в косу. По тому, как Тамлин наклонила голову, словно убаюканная, он видел, что ей нравятся ритмичные движения его рук, сплетающих пряди.

– Вы собираетесь принять ванну, лорд Шеллон?

Он едва не рассмеялся вслух. Она старалась говорить небрежно, но ее колени дрожали.

– Это приглашение, Тамлин? – Он погладил ее по затылку, наслаждаясь мягкостью золотых волос. – По отсутствию реакции я понимаю, что ответ «нет». Жаль. Сегодня у меня очень много работы, однако ты искушаешь меня. Может быть, в другой раз. Я просто хотел посетить тебя и снял тунику, чтобы она не намокла.

– Дракон изображает служанку дамы? Разве это не запрещено в кодексе Драконов? – Она посмотрела на него через плечо.

Его рука скользнула вниз по ее шее, потом по плечу. Тамлин затрепетала. Джулиан рассмеялся, копируя ее акцент:

– О, дракон – это таинственное животное и может делать то, что пожелает. Никто не может ему помешать.

– Помощь дракона может оказаться опасной. Никто не думает, что это нежное создание.

Его смех стал еще громче, когда он увидел мурашки на ее чувствительной коже.

– Миледи, вам нужно еще многое узнать о драконах.

Взгляд ее золотых глаз был пронзительным. В уголке одного глаза блеснула слеза.

– Что случилось, Тамлин?

Она пожала плечами и прижала колени ближе к груди.

– Говори со мной свободно. Нам нужно многое узнать друг о друге.

– Когда ты смеялся, солнце выглянуло из-за облаков в твоих глазах. Ты редко смеешься, лорд Шеллон, – тихо ответила она, моргая, чтобы прогнать слезы.

– Я солдат, Тамлин, и в моей жизни было мало причин для смеха. Я хочу найти здесь мир, и, возможно, тогда появятся причины для радости. – Он провел намыленной тряпкой по ее спине, взбивая пену.

У Джулиана закипела кровь, когда он увидел отзывчивость ее нежной плоти. Он приказал себе сдерживаться и стал нежно намыливать ее, желая, чтобы на месте мочалки была его рука.

– По королевскому указу мы обручены. В глазах церкви контракт об обручении связывает нас даже больше, чем брачные обеты. Мы муж и жена во всем, кроме поступков.

– Мой народ всегда позволял своим женщинам самим выбирать себе мужей, лорд Шеллон. Мне нельзя приказать выйти за незнакомца.

Он наблюдал, как она пытается справиться с эмоциями, бурлящими в ней, и как этот упрямый подбородок поднимается в попытке обуздать их. По тому, как она сжала челюсти, Джулиан понял, что ее бунтарская кровь мгновенно закипела, когда он заявил, что они помолвлены. Тамлин была слишком горячей, слишком первозданно прекрасной, чтобы сломить ее, но ему нужно было получить ее согласие до того, как Эдуард возьмет дело в свои руки.

– Ты говоришь так, будто это я принял за тебя решение. У меня тоже нет выбора. Эдуард повелел мне жениться на одной из дочерей лэрда Глен-Шейна. – Джулиан сделал на этом, акцент. – Ты предпочла бы, чтобы я женился на одной из твоих сестер?

Тамлин промолчала.

Господи, до чего же она упряма!

– Сегодня утром я заходил в церковь и говорил со священником. – Он сделал так, что пена потекла по ее плечу на грудь. Ее охватила дрожь, и она погрузилась глубже в воду, чтобы пузырьки не достигли соска.

– Как тебе понравился Малькольм?

– Малькольм? – Джулиан ощутил укол ревности. Это явно признак безумия – ревновать к священнику. Да, но именно у этого священника было семь сыновей.

– Да, Малькольм Огилви, мой дядя. Брат моей матери.

Джулиан задумался.

– А почему он не управляет Кинлохом или Лохшейном?

– Этими фьефами владели Мораг и Кейтрона, мои тетки. Поскольку ни у одной из них не было дочерей, Ровена стала леди Лохшейна, а Кинлох перешел к Рейвен. У Огилви из Глен-Шейна земли и титулы передаются по женской линии. В кельтской церкви священничество переходит от отца к сыну. Малькольм наследовал по этой линии. Его старший сын, Джейми, будет руководить церковью после него.

Джулиан провел мочалкой по ее руке так, что костяшки его пальцев коснулись ее груди. Она затаила дыхание, но протеста не выразила. Первый шаг в укрощении лошади – это позволить ей привыкнуть к прикосновению хозяина, к его запаху. Джулиан применял этот принцип к Тамлин.

Все, чего хотел Джулиан, – это отбросить мочалку и скользить руками по каждому дюйму ее золотой кожи. Его взгляд был прикован к ее грудям, которые соблазнительно покачивались под прозрачной водой. У Джулиана от охватившего его желания закружилась голова. Желание усиливал ее запах. Это была настоящая пытка, которой подвергла ею языческая колдунья. Она вполне могла бы его убить…

– Визит в церковь, полную языческих резных рисунков, был… э… познавательным?

– Вне всякого сомнения, – рассмеялась Тамлин. Джулиан вспомнил резные фигуры женщин, демонстрирующих интимные части тела, и покачал головой:

– Я не привык видеть языческие символы плодородия в христианской церкви.

Когда мочалка сместилась на плечо и небрежно скользнула вниз, к груди, Тамлин остановила его, взяв за запястье.

– Дальше я сама справлюсь, лорд Шеллон.

Он наклонился и прошептал ей в ухо:

– Подумай о тех удовольствиях, которых лишаешь нас обоих.

Тамлин оставалась непреклонной.

Когда она не уступила, он с громким шлепком бросил мочалку в воду и отошел, чтобы налить себе вина. Опершись о стол, он потягивал вино и наблюдал за ней. Она понятия не имела, как провоцирует его.

Джулиан не был терпелив. Привыкший командовать, он редко шел на компромисс.

Он хотел ее. Сейчас же.

В этот последний год его жизнь была подобна стоячей воде. Он считал себя виноватым в смерти Кристиана. Впервые после Уэльса ему захотелось начать новую жизнь, обзавестись семьей. Желание это было настолько сильным, что необходимость контролировать себя стала почти болезненной. Он неправильно повел себя с Тамлин, но больше это не повторится.

– Ты собираешься остаться? – спросил Джулиан.

Он с трудом сдерживал смех, поймав ее мрачный, сердитый взгляд.

– Ты скорчишься и высохнешь, как старуха, если останешься здесь дольше.

Она напоминала ему мокрую кошку, готовую зашипеть.

– Не подадите ли мне полотенце? – Она показала на кусок полотна, лежавший на скамье.

– Это? – спросил он, но не двинулся с места.

– Amadan. Принеси мне его.

Джулиан подошел ближе. Но так, что она все равно не могла дотянуться до полотенца рукой. Держа ткань на уровне груди, он развернул ее. Горящие глаза Тамлин говорили о ее ярости, но ему нравилось дразнить ее. В это мгновение он понял, что будет счастлив с Тамлин.

– Подай мне его». – Она умолкла и добавила: – Пожалуйста.

Он криво усмехнулся:

– Давай сделаем так. Каждый из нас пройдет половину пути.

Обдумывая его предложение, Тамлин дрожала от холода. Вода совсем остыла. Перестав изображать скромность, она вылезла из ванны, расправила плечи и только сейчас поняла, какую власть может обрести голая женщина над мужчиной.

У Джулиана был такой вид, словно его ударили под дых.

Они с Тамлин поменялись ролями. Ее тело сводило его с ума. В то же время Джулиан знал, что его желание – не просто похоть. Эта женщина ему нужна. Возможно, она спасет его от темноты, поглощающей его разум.

Ради этой женщины он готов был на все. На убийство. На смерть.

Тамлин позволила Джулиану укутать ее в шерстяную ткань. Он прижался к ней, чтобы она ощутила жар его тела, его мужской запах. Он был заметно возбужден. Она выгнулась навстречу ему.

Ему хотелось протянуть руку и взять то, что ему принадлежит, овладеть ею сотней способов. Но он не станет этого делать. Если она добровольно не отдаст ему и свое тело, и свое сердце, тьма поглотит его.