Любовь срывает маски

— Почему мы до сих пор не переезжаем в Фолкхэм-хауз? Вы ведь сказали, что он снова наш, что мы скоро там поселимся. Но мы вот уже много недель живем здесь, в деревне, а вы не делаете никаких приготовлений к переезду. Или…

Она запнулась, так как Питни резко обернулся, и его светло-голубые глаза показались ей совсем бесцветными от полыхающей в них ярости.

— Не смей упоминать при мне это место! — зарычал он.

Бесс, как всегда, испуганно замолчала. Но на этот раз, как бы она ни боялась мужа, она решилась узнать все до конца. Она должна знать.

— Что случилось? — спросила она умоляющим тоном. — Пожалуйста, Питни, скажите мне…

Ok в ярости ударил по стене кулаком.

— Черт возьми, женщина! Ты испытываешь мое терпение! — Он взглянул на нее, и глумливая усмешка исказила его черты. — Ну хорошо, лучше тебе действительно узнать правду раз и навсегда, тогда я смогу хоть немного пожить в покое. В конечном счете тебе следует знать, раз все мои усилия предотвратить это оказались бесплодными. Фолкхэм-хауз для нас потерян. — Он внимательно наблюдал за ее реакцией. — Я не смог вернуть его, как ни старался. Вот уже несколько недель поместье принадлежит другому.

Это был именно тот ответ, который она так боялась услышать. На пятом месяце беременности ее первым ребенком ей было суждено услышать, что она никогда не сможет вернуться в Фолкхэм-хауз. А как она надеялась, что ее долгожданное дитя увидит свет в ее родном доме, доме, в котором она жила с рождения и до своего замужества.

Она проглотила комок, подступивший к горлу, отчаянно борясь со слезами, уже готовыми навернуться на глаза.

— Кто этот человек?

Блеклые глаза Питни полыхнули дикой ненавистью. И хотя Бесс знала, что эта ненависть обращена не на нее, она задрожала от ужаса. Питни был абсолютно безжалостен, когда кто-нибудь осмеливался встать у него на пути.

— Ваш племянник теперь владеет Фолкхэм-хаузом, мадам. И более того, ему возвращен титул и все земли. Так что я теперь более не граф, так же как и вы, мадам, не графиня. А все благодаря твоему племяннику!

Слова мужа заставили Бесс на мгновение застыть в полном замешательстве. Ее племянник? Но ведь он погиб во время войны, вместе с ее дорогим братом. Это была единственная причина, по которой Земли перешли к Питни, так как она осталась единственной наследницей своего брата.

— Но я не понимаю, — пробормотала она, теребя пальцами тонкую ткань своего шелкового пеньюара.

Лицо Питни покраснело от гнева, когда он подошел к кровати, на которой сидела Бесс. Его взгляд упал на полные слез глаза жены, и вид этих слез, казалось, еще более разъярил его.

— Твой племянничек сумел вывернуться и избежать смерти, в то время как твой драгоценный братец Ричард был убит во время сражения. Каким-то образом Гаретт смог добраться до Вустера и там присоединился к королю. Когда Карл удрал из Англии, Гаретт отправился с ним. Так что, Как видишь, все это время, почти до настоящего момента, твой племянник жил в изгнании. И вот теперь он вернулся и отобрал у нас Фолкхэм-хауз.

Бесс едва могла поверить тому, что говорил сейчас муж, и в то же время понимала, что у него не было причин лгать ей. Неожиданно слезы на ее щеках высохли, а темно-карие глаза засветились радостью, когда значение всего сказанного дошло до нее.

— Гаретт жив! — прошептала она. — Мой дорогой мальчик жив! Благодарю тебя, Боже!

Ее муж издевательски усмехнулся.

— Да, конечно, ты счастлива! И тебе абсолютно не важно, что он украл у нас поместья и земли, которые должны были бы по праву принадлежать мне? Тебе не важно, что он завладел и титулом, и землями? Все, даже Фолкхэм-хауз, теперь принадлежит ему!

— Но все это и так принадлежит ему! — возразила она, ободренная тем, что граф Фолкхэм жив. Она давно привыкла к мысли, что осталась совсем одна на белом свете, без единого родственника, и сейчас известие о том, что жив ее племянник, придало ей храбрости. — Ведь, в конце концов, он владеет всем этим по праву.

Но ее замечание привело Питни Тарле к новому всплеску ярости.

— И ты можешь так говорить после того, как я добыл все это для тебя, для нас? Я-то думал, что ты мечтаешь получить Фолкхэм-хауз во что бы то ни стало!

Она посмотрела в красное от злости лицо, которое научилась презирать и ненавидеть в последние годы, и произнесла ровным спокойным тоном:

— Я всегда хотела, чтобы Фолкхэм-хауз вновь принадлежал нашей семье, и я рада, что так произошло. И не важно, владеет ли им мой племянник или кто-то еще, лишь бы он принадлежал нашему роду!

— Твой род! — выкрикнул он с ненавистью. — Твоя семейка доставила мне больше бед, чем все роялисты, вместе взятые! Благодаря твоему чертовому племяннику я потерял все, включая Фолкхэм-хауз!

Она знала, что не следует дразнить его, однако слова сами, помимо ее воли, сорвались с языка:

— Вам не следовало бы продавать его в первый раз! Если бы не ваша жадность, Фолкхэм-хауз и сейчас принадлежал бы нам!

Он уже замахнулся было, чтобы ударить жену, но, так как она не сжалась испуганно, как обычно, а прямо и храбро посмотрела ему в лицо, он с проклятиями опустил руку.

— Чума его забери! — прошипел он сквозь зубы. — Теперь благодаря этому ублюдку даже моя собственная жена оказывает мне открытое неповиновение. Только выбросьте-ка лучше это из головы, мадам, это лишь обернется против вас! Он не хочет иметь ничего общего с нами обоими, так что, если ты намерена бежать к нему в поисках защиты, подумай сначала хорошенько. Да он скорее всего убьет тебя сразу, как увидит!

У нее задрожали губы, но она постаралась преодолеть страх, медленно заползающий в ее душу.

— С чего бы ему ненавидеть меня? Он не может винить меня за то, что меня объявили наследницей, раз его не было здесь, чтобы заявить о своих правах. Ведь мы даже не знали, что он жив!

При этих словах Питни с торжествующей издевательской улыбкой в упор посмотрел на нее.

— Мы не знали, — уже менее уверенно повторила она, — ведь так?

Он в ответ лишь самодовольно ухмыльнулся. У Бесс упало сердце.

— О Боже! — прошептала она с безнадежным отчаянием. — Ты знал! Ты знал, что он жив, и ничего не сказал мне!

Она почувствовала, как ужас и боль разрывают ее сердце. Ее единственный племянник, всеми заброшенный, скитался где-то на чужбине, а она ничего не знала об этом!

Питни обхватил ладонями лицо своей жены и приподнял вверх, проведя большим пальцем по все еще красивым нежным губам.

— Я сам не знал вначале, — сказал он холодно. — Но затем из Франции стали приходить письма от Гаретта. Он просил сохранить для него земли, пока он не вернется. Его гордость не позволяла просить у меня денег, но я знал, что он сильно в них нуждался. — В глазах Питни отразилась ненависть, что сжигала сейчас его душу. — Я-то думал, что он умер вмести с ними, со своими родителями! Я так надеялся, что наконец-то владею всем! Его титул, его поместья, все мое! И вдруг обнаружить, что все потеряно только потому, что какой-то…

— Почему вы ничего не сказали мне об этих письмах? — прошептала она, с отвращением глядя на человека, который был ее мужем.

— Чтобы ты все перевернула вверх дном, пытаясь вернуть его назад? Сам Кромвель хотел, чтобы я… ты слышишь?.. Чтобы именно я стал его министром! А все из-за моего титула! Он нуждался во мне, чтобы показать, что и на его стороне есть аристократы, чтобы привлечь и других на свою сторону! Если бы это графское отродье, этот роялист был здесь, я бы потерял свой единственный шанс, можно не сомневаться!

— И поэтому вы отказали ему в помощи, отказались помочь ему вернуться домой, — побелевшими губами произнесла Бесс, мгновенно поняв, как отреагировал ее алчный муж, узнав, что все его надежды на титул и богатства развеялись как дым. — И как вы это ему объяснили? Как вы объяснили ему, почему вы не хотите, чтобы он разрушил ваши тщеславные планы?

Питни с изумлением взглянул на жену.

— Объяснил? — насмешливо переспросил он. — Уж не думаешь ли ты, что я стал ему отвечать? Да я просто сделал вид, что не получал никаких писем. Он прислал пять! И каждое отчаяннее предыдущего. Я сжег их все.