Немного скандальный

– Мне кажется, вы победили врага на поле боя и заставили его в ужасе обратиться в бегство. Позвольте вас поздравить: великолепный результат. Моя тетушка – грозный противник. Вы потанцуете со мной сегодня вечером? Разрешите пригласить вас на второй танец.

– На второй? – протянула Фрея. – Неужели вы меня так низко цените?

– Вспомните, что сказала вам тетушка: я настоял на том, чтобы станцевать с кузиной первый танец. Я чуть ли не ползал перед ней на коленях, чтобы она согласилась, но из гордости не хочу в этом признаваться.

– А чтобы с вами согласились станцевать второй танец, вы тоже собираетесь ползать на коленях? – спросила Фрея.

– Если желаете, сейчас я вам это продемонстрирую, – ухмыльнулся маркиз.

– Ужасно хочется это увидеть, но окружающие не правильно вас поймут, а вашу тетушку может хватить удар. Так и быть, станцую с вами второй танец. Тогда по крайней мере досужие сплетницы не станут судачить о том, что я не пользуюсь успехом. Мне только что сообщили, что девица моего возраста и моей незавидной внешности должна быть кроткой и милой.

– Да ну! – Маркиз снова ухмыльнулся. – Я бы дорого дал за то, чтобы услышать ваш ответ.

В этот момент они подошли к бабушке маркиза и леди Холт-Бэррон. Поклонившись, маркиз взял бабушку под руку и направился вместе с ней к двери.

– Как это любезно со стороны маркизы Холлмер, что она с вами прошлась, леди Фрея, – проговорила леди Холт-Бэррон. – Такая милая дама, не правда ли? И как печально, что у нее столь хрупкое здоровье. По-моему, она все еще оплакивает своего покойного мужа, бедняжка.

Хотя ей и напомнили о преклонном возрасте и более чем невзрачной внешности, Фрея по возвращении домой пребывала в лучшем настроении, чем рано утром, когда отправлялась в бювет.

Однако радужное настроение вскоре покинуло ее, и тому были свои причины. В столовой ее ждало письмо от Морган – стояло, прислоненное к кофейной чашечке, – а поскольку леди Холт-Бэррои тоже получила несколько писем и Шарлотта одно, но толстенное, от жениха, Фрея распечатала свое и прочла его прямо за столом.

Сначала шло длинное остроумное описание деревенского общества, которое Морган разрешили посетить вместе с Аллином, поскольку ей уже исполнилось восемнадцать лет и следующей весной ей предстояло выйти в свет. Потом следовало подробное рассуждение о сборнике стихов мистера Уордсворта и мистера Колриджа, которые Морган на данный момент читала. А между ними – несколько коротких, сдержанных фраз.

«Вчера днем из Элвесли доставили записку от Кита, – писала Морган. – Вулф прочел ее нам за чаем. Виконтесса Рейвенсберг вчера утром родила мальчика. И мать, и ребенок чувствуют себя хорошо».

И все. Никаких подробностей. Ничего о тех восторженных фразах, которые Кит наверняка написал в записке. Ничего о том, что сказали по этому поводу Вулфрик и Аллин. Какие чувства испытывала сама Морган – она всегда боготворила Кита, Он по-доброму к ней относился, когда она была еще ребенком. Морган не повезло вдвойне: во-первых, в том, что она намного моложе всех остальных их с Фреей друзей детства, а во-вторых, что, помимо Фреи, она была единственной девочкой.

– Плохие новости, Фрея? – внезапно донесся до нее голос Шарлотты, исполненный беспокойства.

– Что? – Фрея с недоумением взглянула на нее. – Нет-нет, все нормально. Дома все хорошо, А как твой Фредерик?

Сын…

Сын Кита и Лорен Эджуорт. Лорен – само совершенство, даже тоска берет. Похоже, виконтесса осталась верна себе до конца: через год после свадьбы родила сына. Теперь у Элвесли есть наследники на два последующих поколения.

Изобразив на лице улыбку, Фрея попыталась сосредоточиться на содержании письма Шарлотты, которое подруга читала вслух, а сама в это время напряженно думала.

Слава Богу, слава тебе, Господи, что она сейчас не в Линдсей-Холле. Иначе Аллин и Морган тщательно избегали бы разговоров на эту тему, а соседи получили бы повод радостно судачить обо всем у нее за спиной. Пришлось бы наносить визит вежливости в Элвесли вместе со всеми своими родственниками, и члены обоих семейств наверняка чувствовали бы себя не в своей тарелке. Стоило в разговоре возникнуть крохотной паузе, как все бы тотчас же вспоминали о том, что она чуть не стала виконтессой Рейвенсберг – сначала будучи невестой Джерома, а потом Кита. В результате все болтали бы без умолку на всевозможные темы, обо всем, что взбредет в голову.

Ей пришлось бы любезно улыбаться виконтессе, поздравлять Кита, восхищенно рассматривать младенца.

Слава Богу, что она в Бате!

Фрея не пошла вместе с леди Холт-Бэррон и Шарлоттой по магазинам, сославшись на то, что ей нужно написать несколько писем. Однако никаких писем она писать не стала, а сделала то, что делала крайне редко: ничком легла на постель и принялась размышлять.

Жизнь не задалась. Впереди маячила мрачная перспектива одинокой, бездетной старости. Кто мог подумать, что она никогда не выйдет замуж и так и умрет старой девой?

Стиснув зубы, Фрея изо всех сил стукнула кулаками по мягкому матрацу.

Если бы сейчас на пороге дома леди Холт-Бэррон появился граф Уиллегт и сделал ей предложение, она не задумываясь бросилась бы к нему в объятия со слезами благодарности на глазах.

Внезапно Фрея опомнилась. О Господи, что за мысли лезут ей в голову? Не дай Бог совершить глупость, в которой потом будешь раскаиваться всю жизнь.

Куда лучше отправиться сегодня на бал и при всем честном народе флиртовать с маркизом Холлмером. Он отличный противник, не то что граф Уиллетт, а словесный поединок с ним в отличие от брака с графом не повлечет за собой нежелательных последствий. Стоит с ним пококетничать хотя бы ради того, чтобы посмотреть на реакцию маркизы, его тетушки. Наверняка придет в ярость.

Перекатившись на спину, Фрея уставилась на плиссированный шелковый полог над кроватью и вспомнила сначала сцену в парке, когда стукнула маркиза по носу, хотя готова была разорвать его на части, потом сцену в бювете на следующее утро, когда он ей так коварно отомстил. Затем ей припомнился ужин в доме его бабушки и «обмен любезностями» с маркизом. После этого конные состязания, в которых она честно его победила, и последовавшие за ними жаркие объятия. И наконец, Фрее вспомнилась их первая встреча в ее комнате на постоялом дворе по дороге в Бат. Она хмыкнула, а потом громко расхохоталась.

Как унизительно, что она целых три года сохла по Киту Батлеру после короткого романа, длившегося всего лишь одно лето, а потом никак не могла его забыть еще год, с тех пор как он отверг ее и женился на Лорен Эджуорт. И как ужасно, что все члены семьи знали о ее чувствах. Не зря Морган сочла своим долгом сообщить ей последние новости о Ките лишь в нескольких словах.

Пора вставать, решила Фрея, нечего валяться и предаваться скорби. Сейчас она выйдет из дома и будет долго-долго гулять. А вечером танцевать до упаду.

Все образуется, в этом Фрея абсолютно уверена.

Оставшись на несколько минут наедине с Констанс в бювете, Джошуа решил, что ему приятно находиться в ее обществе. Кузина никогда не отличалась ни живостью, ни веселостью, ни красотой. У Джошуа язык бы не повернулся назвать ее даже хорошенькой, однако она всегда была доброй и здравомыслящей девушкой. Она ему нравилась, кроме того, она приходилась ему двоюродной сестрой, их отцы были братьями, а родственников, как известно, не выбирают.

Она ответила на все вопросы Джошуа о своих сестрах. Частити, которая была всегда красивее и живее ее, уже исполнилось двадцать, однако жениха у нее пока не было. Пруденс – Пру – восемнадцать. Дела у нее идут хорошо, сообщила Констанс. Под бдительным и в то же время любящим оком гувернантки, мисс Палмер, она превратилась в очаровательную девушку. У нее есть несколько хороших друзей в деревне, и она счастлива. Впрочем, когда Пру не была счастлива? Такого светлого, жизнерадостного человека, как ока, не найти.