Мой милый плут

Чарли был очарован этим закатом и этим запахом, и нет ничего удивительного в том, что спустя минуту его руки сами нащупали корнет, расчехлили его и поднесли к губам сверкающую медь.

В вечернем воздухе потекли плавные грустные звуки – Чарли играл “Влюбленную нимфу”. Привлеченная дивной мелодией, Одри вышла из дома и направилась в сад. Глаза ее повлажнели, когда она увидела Чарли, сидящего под яблоней.

“Влюбленная нимфа”. Одна из самых любимых песен Одри.

Теперь она была уверена, что им с Чарли самой судьбой предназначено быть вместе – навсегда.

Одри остановилась возле своего рыцаря, прижав к груди руки, глядя на него влюбленными глазами.

Когда последние звуки растаяли в темнеющем вечернем небе, Одри печально вздохнула. Чарли услышал ее и резко повернул голову. Увидел, кто перед ним, и смущенно пробормотал:

– Вот…

Пути к отступлению у него не было, и он знал об этом. Наступил час расплаты – за все, что он натворил в своей жизни, за все его ошибки, за то, что он не удержался и встал на ту скользкую дорожку, и…

Но разве лучше было бы ему умереть с голоду, сидя без работы в своей Джорджии? Разве лучше было бы ему бросить своих друзей на произвол судьбы?

– Это было чудесно, Чарли. – Голос Одри слегка дрожал.

– Спасибо.

Она придвинулась ближе.

– Лучшего соло на корнете я не слышала за всю свою жизнь.

Чарли лукаво посмотрел на нее:

– А вам много приходилось их слышать в жизни, мисс Адриенна?

Она смутилась и опустила глаза.

– Нет. Впрочем, это неважно.

– Хм-м.

Одри сделала еще шаг и легко вскочила на перекладину изгороди – ту самую, на которой сидела вчера.

– Чарли, вы самый лучший, я в этом уверена. Неважно, скольких музыкантов мне доводилось слышать, все равно вы – лучший.

Одри вновь, как и вчера, принялась покачивать ногами, и Чарли поспешил отвести взгляд в сторону.

– Спасибо, – повторил он.

– Ну, что вы.

Она настойчиво ловила его взгляд, но Чарли по-прежнему избегал смотреть ей в лицо.

“Какие у него роскошные волосы, – подумала Одри, глядя в затылок Чарли. – И глаза. Такие темные, глубокие. Так и кажется, что можно утонуть в них”.

Одри еще раз вздохнула и закинула голову к бездонному небу. Какой прекрасный вечер! И как хорошо сидеть в такой вечер рядом со своим рыцарем вот так, среди цветущих яблонь.

– А почему у вас на конюшне в потолке торчат стрелы? – неожиданно спросил Чарли.

Одри сначала удивилась, а потом даже рассердилась немного. В такой вечер – и вдруг про какие-то дурацкие стрелы? Впрочем, это даже хорошо, что Чарли хочется узнать о ней как можно больше.

– Я училась стрелять из лука, – ответила Одри. – Ну, и часть стрел так и осталась там торчать.

Наконец-то Чарли перевел взгляд на нее.

– Так, значит, это вы их туда засадили? – спросил он.

– Я не нарочно.

– Хм-м.

– Я правда не нарочно, Чарли. Лук оказался слишком большим и тяжелым для меня – он был почти с меня ростом. Я никак не могла с ним справиться. А человек, который учил – пытался меня учить стрелять из лука, – он плохо говорил по-английски да к тому же скоро разочаровался, поняв, что стрелок из меня никудышный, и бросил занятия. Да мне теперь кажется, что он и уроки-то эти затеял только для того, чтобы подкатиться ко мне.

– Понятно.

Они замолчали. Где-то вдалеке завыл койот, ему откликнулся второй. Затем прокричала сова, и в ответ послышалось такое же уханье. Определенно, сегодняшняя ночь была ночью, созданной для того, чтобы соединять одинокие сердца. Ночь любви.

– А почему на них ленточки? – нарушил молчание Чарли.

– Ленточки?… – переспросила Одри.

– Ну да. Я видел, что к стрелам привязаны ленточки.

– Это… Понимаете, мне показалось, что так будет красивее. Тетушка Айви часто рассказывала мне, что в старину рыцари всегда брали у своих возлюбленных ленточки. Прикрепляли их к своему копью или щиту или повязывали на рукав. Я… Я думала об этом, когда привязывала свои ленточки к стрелам, а потом, когда стрелы остались торчать в потолке, мне это показалось даже красивым. Необычно как-то – ленточки под потолком. Они так весело колышутся на ветерке.

Одри улыбнулась, вспоминая истории, которые ей рассказывала тетушка Айви.

– А еще рыцари писали на щите имя своей дамы сердца, – продолжила Одри. – С этим именем они шли в бой, с этим именем стойко переносили все лишения походной жизни. Когда после свершенных подвигов, покорив толпы неверных, возвращались на своих конях в Англию, то получали в награду поцелуи от своих возлюбленных. Возвращались, покрытые ранами и неувядающей славой.

– Если они покоряли толпы неверных, они не могли возвратиться в Англию на лошадях, – возразил Чарли.

– Да? – удивилась Одри. – А почему, можно узнать?

– Да потому, что если они покоряли толпы, как вы говорите, неверных, значит, дело было на Востоке, а оттуда в Англию попасть можно только морем. Так что вашим рыцарям были нужны не лошади, а корабли.

– А-а.

Чарли подумал несколько секунд и добавил.

– Мне самому приходилось бывать в сражениях, мисс Адриенна. Это вовсе не так романтично, как вам рассказывала ваша тетушка.

– Ну, не надо ворчать, Чарли Может быть, вы просто побывали не в тех битвах.

Чарли с трудом оторвал взгляд от коленок Одри, обтянутых тонким платьем, и хмуро сказал:

– Не думаю.

Одри ужасно не хотелось расставаться с привычными представлениями о войне как о чем-то романтическом и возвышенном. Битва! Настоящее мужское занятие! Ведь это так увлекательно!

Словно прочитав ее мысли, Чарли добавил:

– В войне нет ничего романтического, мисс Адриенна. Совсем ничего.

– О-о…

Одри была явно разочарована. Ведь тетушка Айви всегда говорила, что война – любимое занятие для настоящих рыцарей. Неужели у Чарли недостаточно тонкая натура, чтобы оценить всю прелесть битвы?

– А вечер сегодня прекрасный, правда, Чарли? – решила она сменить тему.

Чарли немного подумал, вздохнул и согласился:

– Прекрасный вечер, мисс Адриенна.

Он помолчал и задал новый, но тоже неожиданный для Одри, как и в случае со стрелами, вопрос:

– А у вашей тетушки есть слуховой рожок, мэм? Одри удивленно поморгала и рассеянно ответила:

– Что? Рожок? А, да. Есть. Конечно, есть.

– А почему тогда она им не пользуется? Одри хихикнула.

– Айви хочет понравиться Лестеру А рожок – это так некрасиво, – она перестала хихикать и нахмурилась. – Хотя без рожка с ней очень трудно разговаривать, с этим я согласна.

Она опустила глаза и увидела, что Чарли пристально смотрит ей в лицо.

– А что, если украсить слуховой рожок ленточками? – спросил он.

Говорил Чарли с потаенной издевкой, но Одри приняла его слова за чистую монету.

– Прекрасная мысль! – восторженно воскликнула она. – Просто прекрасная мысль, Чарли!

– Может быть, – хмуро откликнулся он.

– Нет, правда, отличная идея! Я думаю, что тетушка Айви будет с удовольствием пользоваться рожком, если он станет выглядеть красиво.

Чарли неопределенно хмыкнул. Одри же, решив, что тема рожка исчерпана, вдохнула поглубже густой ароматный воздух и перешла к более романтическим материям:

– У цветущих яблонь замечательный запах, правда? Чарли вновь промычал что-то неопределенное.

– Я уверена, что они пахнут лучше всяких магнолий. При этих словах Чарли перестал обшаривать грустным взглядом темнеющий сад и с интересом посмотрел на Одри. Магнолии? Интересно, что она может знать про магнолии, которые никогда не встречаются в этих краях?

– Но ведь здесь нет ни одной магнолии на сотню миль вокруг, мисс Адриенна.

Она посмотрела на него так, словно он только что убил у нее на глазах ее любимую канарейку.

– Все равно я так считаю.

Лицо у нее стало обиженным, как у прилежной школьницы, ни за что получившей двойку.

Чарли только успел понадеяться на то, что этим и закончится их сегодняшний разговор, как Одри заговорила вновь: