Как в сладком сне

Рейвен представила себе, как бы она могла жить, если бы отец ее не бросил. Девушка еще не видела его плантации, однако была твердо уверена, что там ей понравится больше, чем в городе. Ведь там будут лошади и простор — все, что необходимо ей для счастья. Наряды и рестораны — совсем неплохо, однако Рейвен не верилось, что она смогла бы каждый день ходить в роскошных платьях и проводить время за шитьем, чтением стихов и прочими чисто женскими занятиями. Не говоря уже о том, чтобы ездить верхом в дамском седле. Сидеть на лошади боком казалось ей ужасно некрасивым и нелепым.

Глядя на прогуливающихся по тротуару дам, Рейвен нисколько не сомневалась — случись любой из них оказаться одной, оторванной от цивилизации, и ей не выжить. Ведь ни одна из них не способна за себя постоять, а в случае опасности лишь завизжит или упадет в обморок. И уж конечно, откуда им знать, как сделать ловушку на кролика и леску или вырезать рыболовный крючок.

Рейвен удовлетворенно задернула на окнах кружева и, обернувшись, снова оглядела комнату. Что ж, одну ночь она с удовольствием поспит в мягкой большой постели. Стив сказал, что рано утром они отправятся в путь, чтобы к полудню успеть в Хальцион. Там она познакомится со своим отцом и постарается как можно вежливее выслушать его. Затем, передохнув денек, снова достанет из переметной сумки гимнастерку и галифе, прыгнет на Дьявола и ускачет прочь от отца, а также от жизни, которую он ей предлагает.

Однако вырвать из сердца воспоминания о Стиве, пожалуй, будет не так просто.

Расставшись в вестибюле, он поручил кому-то проводить девушку до номера. Сам он собирался побриться и вымыться. Стив предложил Рейвен отдохнуть, сказав, что вечером он поведет ее обедать.

— В одно из заведений, в которые мы не могли зайти раньше, — добавил молодой человек, подмигнув ей.

Рейвен задумалась, подозревает ли Стив о том, что с ней творится, когда он рядом. Иногда, для того чтобы он не увидел, как она дрожит, ей даже приходилось отворачиваться.

Ее размышления прервал стук в дверь. Она поспешно откликнулась. Затем, увидев на пороге какого-то незнакомца, Рейвен неуверенно прошептала:

— Это ты, Стив?

Тот был одет с иголочки — голубая шелковая рубашка с галстуком, темно-синий костюм и новая фетровая шляпа, сняв которую Стив описал ею в воздухе широкий круг, — все сидело на нем превосходно.

— Боюсь, что да. Должен извиниться за то, что от дорожной пыли скорее походил на батрака с плантации.

— Ну что ты. Ты всегда отлично выглядел. — Смутившись, Рейвен замолчала — сейчас он был еще красивее, чем прежде, и она почувствовала, как все ее тело охватывает горячая волна. — Тебе вовсе не стоило так беспокоиться.

— Какое может быть беспокойство, я же обещал тебе сегодня прекрасный вечер. — Молодой человек протянул ей руку. — Ты готова?

Надеясь, что ее пальцы не задрожат, Рейвен взяла его под руку и с трудом проглотила подкативший к горлу ком.

Когда они спустились в ресторан, все взгляды остановились на них, и Рейвен стало неловко.

— Ну вот. Сейчас мне вежливо скажут, что здесь не обслуживают полукровок…

— Опять ты за свое! — Стив крепко сжал ее пальцы. — Запомни: ты совсем не похожа на индианку. Разве что на французскую креолку. А это уже никого не касается.

— Тогда почему они все так на меня уставились? — Рейвен чуть не трясло от волнения. Почти все мужчины смотрели на нее с улыбками, а женщины — с едва скрытой неприязнью. — Может, они думают, что я твоя квартеронка?

— Квартеронка — совсем не то, — улыбнувшись, поправил ее Стив. — Это на четверть негритянка, я же тебе говорил. И, по-моему, в этом нет ничего постыдного. А что касается этой публики, так мужчины просто сходят по тебе с ума, ну а женщины, естественно, ревнуют их.

Официант в белом сюртуке и черных брюках проводил гостей к покрытому скатертью столику, посреди которого стоял букет душистой гардении.

Едва только Рейвен немного пришла в себя, как уже снова забеспокоилась — как есть, чтобы не сделать из себя посмешище? Стол был загроможден несметным количеством бокалов, тарелок и серебряных приборов, а она даже не знала, за что взяться. Девушка привыкла пользоваться лишь тарелкой, ложкой и кружкой. Впервые в жизни она видела перед собой рюмки на длинных ножках и самую разнообразную посуду. Что ж, придется внимательно следить за Стивом и делать все так же, как и он.

Во время обеда Стив немного рассказал Рейвен о Мобиле. Как портовый центр по перевозке хлопка, город уступал только Новому Орлеану, Саванне и Чарлстону. Молодой человек то и дело восхищался капиталами и умением ее отца вести дела, однако девушка притворялась, будто ей это совершенно безразлично. Впрочем, нет — иногда так и подмывало выпалить Стиву, что богатство нисколько не мешает отцу оставаться в ее глазах лгуном и негодяем.

Когда подали шоколадно-кремовый десерт, от одного взгляда на который у Рейвен потекли слюнки, Стив прямо спросил у нее:

— Ну как тебе новая жизнь, которая могла бы стать твоей?

— Она никогда не станет моей, — буркнула девушка. — Честно говоря, я все время думаю о том, как бы хорошо было здесь моей маме, если бы отец сдержал свое обещание…

— Неужели ты серьезно думаешь, что она сумела бы ко всему этому привыкнуть? Не забудь — в отличие от тебя она выросла среди индейцев.

— Моя мать была очень умна. Она смогла бы ко всему приспособиться. А если отец считал по-другому, то только потому, что ему так было удобнее.

Стив не осмеливался затрагивать столь щекотливую тему, однако раз уж разговор коснулся этого, он сказал:

— Трудно поверить, что твоя мать совсем не любила человека, за которого вышла замуж. Судя по тому, что я слышал о Сете Гриере, он очень о ней заботился.

— Да. И обо мне тоже. Но мама слишком любила моего отца. Она даже умерла с его именем на устах, — добавила Рейвен, помрачнев от горьких воспоминаний. — Хорошо еще, что Сета не было в это время рядом. Хоть он и знал, что она так и не сумела забыть Неда Ральстона, он бы все равно очень обиделся.

— Еще бы. Но твой отец объяснит, почему ему пришлось поступить именно так, а не иначе.

— Что же, я выслушаю его. А затем все равно уеду.

Не закончив десерт, Стив потянулся за бренди. Мысли о встрече Рейвен с Недом не давали ему покоя. Молодой человек надеялся, что все пройдет удачно. Он понимал чувства Рейвен и все-таки рассчитывал на то, что она не будет к Неду слишком черства.

— Знаешь, после смерти он хочет все оставить тебе. Так что подумай, следует ли тебе, как говорится, воротить нос.

Рейвен тоже отодвинула десерт в сторону — от этого разговора у нее уже начисто пропал аппетит. Сейчас ей хотелось только одного — поскорее уйти отсюда.

— Мысль о его деньгах так же ненавистна мне, как и он сам. Разве ты забыл, что чуть ли не силой приволок меня сюда?

В груди Стива постепенно закипал гнев. — Да забудь ты наконец о прошлом! Возможно, Неду и не следовало бы обещать твоей матери того, что он не мог выполнить, но с этим уже ничего не поделаешь. Теперь он хочет только одного — постараться исправить свою ошибку и лечь в могилу. Если ты отвернешься от всего, что он тебе предлагает — тем хуже для тебя. Однако обижать его не смей. Сколько бы еще ему ни осталось, пусть доживет спокойно. Прикуси язык и позволь ему перед тобой повиниться. Дай ему сказать о том, что он любит тебя. После его смерти можешь уезжать на все четыре стороны, а пока держи лучше свою обиду и ненависть при себе.

— Я уже говорила, что задерживаться здесь не собираюсь. Может, он еще целых полгода протянет.

— Вряд ли, но пока он жив, ты останешься в Хальционе.

Рейвен упрямо вздернула подбородок.

— Я все равно сбегу.

Стив посмотрел на нее почти со зловещей улыбкой.

— Не сбежишь.

— Откуда такая уверенность?

Он немного смягчился.

— Просто я знаю Неда, да и тебя немного. Мне кажется, ты не такая черствая, как стараешься показать. Я вообще думаю, что после того, как ты познакомишься со своим отцом, твоя злость пройдет.