Без ума от герцога

— Моя…

— Да. Ваша жена, — с расстановкой произнесла неисправимая плутовка. — Она станет возражать, если вы вернетесь домой с новым сюртуком?

— Нет, — сказал он, подумав, что жена — это самая меньшая его забота. А вот Ричардс по меньшей мере пару недель будет в полной прострации, если Джеймс явится домой с сюртуком, который его камердинер не выбрал лично. Да он просто уволится.

Тия не обращала внимания на уничтожающие взгляды и румянец сестры.

— Она не станет возражать, что вы позволили моей сестре выбрать вам сюртук или у вас дома нет такого препятствия?

— Жена вряд ли…

— Вы женаты? — выпалила Элинор и быстро прикрыла рот рукой, словно хотела сквозь землю провалиться.

Он прекрасно понимал ее чувства.

— У меня нет жены, — сказал он Тии. — Я вдовец.

Видимо, это вызвало облегчение у леди Стэндон, но не у се сестры.

Она пробормотала что-то вроде «спроси, есть ли у него сад» и отошла к прилавку с обувью.

С уходом девочки воцарилась неловкая тишина.

— Ваша сестра… — начал он.

— Извините, — сказала леди Стэндон.

Оба остановились, потом рассмеялись.

— Она дерзкая маленькая озорница, — добавила леди Стэндон.

— Настоящая проказница. — Он не собирался говорить это вслух. Потому что многие, вероятно, сказали бы то же самое об Арабелле.

Арабелла! Это из-за нее он приехал в Лондон.

В прочем, если бы не выходки его дочери, он никогда бы не встретил леди Стэндон. Джеймс посмотрел на нее и улыбнулся:

— Не тревожьтесь, я не обиделся. Ваша сестра очаровательна.

— Я говорила ей, чтоб она не спрашивала… — начала Элинор и замолчала, сообразив, что выдала свое любопытство.

Внутри у Джеймса потеплело.

— Вас интересовало, женат ли я?

— Только чтобы не поставить вас в неловкое положение перед женой, если она у вас есть… я бы не хотела… О Господи! Да, меня это интересовало.

— Могу понять почему, — поддразнил он ее, отходя.

Элинор уставилась на него.

— Почему вы так говорите? — спросила она, поспешив за ним, затем взглянула на зонтик, на котором было больше дыр, чем кружев. — Не потому ли…

— Вы не помните? — тихо спросил он.

— Что? — Она положила зонтик и потянулась к такой же потрепанной сумочке.

— Прошлую ночь, — сказал он, наблюдая за ее реакцией. Леди Стэндон вздрогнула, затем побледнела.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Я прекрасно помню прошлую ночь. Я поехала на бал к Сетчфилду. Познакомилась с герцогом Лонгфордом. Очаровательный человек! Он пригласил меня на танец, дважды, да будет вам известно.

— Невероятно, похоже, вечер был просто замечательный. — Джеймс помолчал, затем решил подтолкнуть ее немного дальше. — И что произошло потом?

Элинор быстро взглянула на него:

— Что вы имеете в виду?

— Что произошло потом? — повторил он, скрестив на груди руки и наклонив голову набок.

— Я поехала на бал, — сказала она. — Встретила герцога…

— Да-да. Я все это знаю, — отмахнулся он от перечисления фактов. — Что случилось после того, как вы танцевали с Лонгфордом.

— Дважды. Я танцевала с ним дважды.

— Это я уже слышал, но мне любопытно, что произошло потом.

Элинор положила сумочку и пошла к следующей палатке, старательно делая вид, что его расспросы ее не тревожат.

— Там была такая толчея, сэр. Столько людей… столько танцев.

— Да, я знаю. Вы дважды танцевали с Лонгфордом. Но вы же знаете, что на балу у Сетчфилда обязательно происходит что-нибудь скандальное. Я не могу удержаться от любопытства…

Она замерла, потом медленно повернулась к нему.

— Вы, сэр, не джентльмен. Вы ведь были там?

Он кивнул, пытаясь сдержать улыбку.

Она пошла вперед и прошептала, чтобы ее сестра не слышала:

— Что случилось?

Джеймс рассмеялся:

— Миледи, я никогда не целуюсь и не болтаю. — Подмигнув ей, он отошел.

Оглянувшись, он заметил, что лицо у нее такое же красное, как пурпурный бархат, которым она восхищалась недавно, и одно он знал наверняка.

Если прежде она мало что помнила об их страстной интерлюдии в саду, теперь она помнит.

Джеймс думал, что смутил ее, но ошибся. Через несколько минут леди Стэндон расправила плечи и последовала за ним, стуча каблуками.

Однажды он поймет, что этот звук — сигнал того, что он перешел черту, но сегодня он был слишком увлечен своим озорством, чтобы понять, что Элинор Стерлинг не так легко смутить.

— Как продвигается ваш доклад? — спросила она, переменив тему.

— Доклад?

— Да, по поводу моего списка герцогов, — сладко улыбнулась она, будто прежнего разговора не было.

— Ах да. У меня сегодня встреча с близким партнером Эйвенбери, — сказал Джеймс.

— Правда?

— Да. — Он помолчал, потом взглянул на нее. — Эйвенбери — необычный выбор. Вы так не думаете?

— Я размышляла о нем. На его странице в «Холостяцкой хронике» кляксы, я смогла извлечь минимум информации и разобрала только фразу «наиболее вероятно».

Джеймс не сразу понял, что она хотела сказать.

— Холостяцкая — что?

— «Холостяцкая хроника», — подсказала Элинор, отмахнувшись от торговца, предложившего ей два платья. — Это очень неловко, но, думаю, нехорошо скрывать это от вас. Этот журнал составила герцогиня Холлиндрейк.

У Джеймса разболелась голова. Герцогиня Холлиндрейк? Вот проблема в юбке.

— «Холостяцкий журнал»?

— «Холостяцкая хроника», — уточнила Элинор. — Она работала над ней годами.

Годами? Значит, бывшая Фелисити Лэнгли составила свою хронику, когда была ученицей Миранды. Впервые он встретил будущую герцогиню на свадьбе Джека и Миранды.

«Ваша светлость, у меня несколько вопросов о ваших знакомых герцогах…»

Вот проказница! Теперь-то он знает, что она тогда затевала.

— Она составила настоящую энциклопедию обо всех холостяках Англии. — Помолчав, Элинор взглянула на него. — Приемлемых, конечно.

— Конечно, — согласился Джеймс. О Господи! Это все равно, что вручить дьяволу список желаемых перспектив.

Потом он замолчал. Черт! Что в этом журнале сказано о нем? Явно что-то пугающее, если леди Стэндон не включила его в свой список.

Или это Талия, сестра герцогини и их кузина леди Филиппа, добавили фразу о роковом безумии Тремонтов? Эта парочка обожала всяческие романтические домыслы. Но подобное может даже самых отчаявшихся дебютанток удержать от желания стать хозяйкой Паркертон-Холла.

Даже от желания стать герцогиней.

Не то чтобы он искал новую герцогиню. Этого не было!

— Если я правильно понял, — сказал он, — вы основываете свое будущее супружеское счастье на писанине школьницы?

Вместо того чтобы увидеть смысл в его словах, она рассмеялась:

— Герцогини, сэр. Фелисити Лэнгли теперь герцогиня Холлиндрейк. Что до моего будущего, я не имею намерений найти счастье в браке. Я собираюсь выйти за герцога. — Она направилась к сестре, остановившейся перед ворохом безвкусных платьев.

Джеймс замер. Не намерена найти счастье в браке? Только потому, что собирается выйти за герцога?

Ну и ну! Значит, она предполагает, что герцог не способен сделать женщину счастливой? Не может любить без оглядки и дать ей все радости и удовольствия, которых она заслуживает?

Он может сделать все это, и даже больше. Во всяком случае, Джеймс в это верил, пока не споткнулся на неровных булыжниках, и мысль, пришедшая ему в голову, поколебала его уверенность.

«Мы поженились молодыми», — возражал он самому себе. И все-таки ему пришлось признаться, что привязанность жены, которую он принял за искреннюю, не стоила ему особых усилий. Он не собирался прилагать еще большие усилия, не считал это необходимым.

— Вы думаете, герцог не способен любить?

Она подняла бровь:

— Сэр, я была замужем за наследником герцогского титула Эдвардом Стерлингом. Мой опыт говорит обратное.

Это имеет смысл. Хотя…

— Это действительно было так плохо?

Повернувшись к нему спиной, она предпочла промолчать. Не могла ответить!