Клятва рыцаря

Рука ее коснулась подвески на груди. Этот прозрачный кусочек янтаря, оправленный серебром, достался ей в наследство от матери. Ее единственное украшение. Единственная ценная вещь, которую она носила с тех пор, как пришли нормандцы. Это было все, что оставалось у нее, кроме еще гордости и уверенности в себе. Да, ее мать оставила в наследство своей дочери сильный дух, не позволяющий отступить перед лицом невзгод и опасностей, и это было то, чего, как казалось Коре, сейчас не хватает отцу.

После смерти жены лорд Бэльфур сильно изменился. В его глазах словно бы потух какой-то внутренний свет. Изменился он и по отношению к дочери. Когда-то она была близка отцу, была его любимым ребенком, обожавшим его и обожаемая им. Теперь же чувствовала себя одинокой, чужой для всех, кроме Шебы. Эта волчица была единственным существом, которое напоминало ей, что в мире есть любовь и преданность.

Следуя за ней, Шеба мягко ступала по каменному полу, ее когти слабо щелкали при каждом шаге. Провожатые Коры благоразумно держались подальше от волчицы. Шеба заслужила такое опасливое отношение к себе еще с давних пор, когда какой-то нахальный смельчак осмелился положить руку на ее косматую голову. Он тут же получил урок – такую рану, которую долго потом не мог залечить.

Кора улыбнулась. Да, она и сама походила на волчицу. Так многие с укором называли ее, но она с гордостью носила это прозвище. Разве это не похвала, когда тебя называют именем отважного и сильного зверя. Да, они хорошо знали ее, эти слабодушные дураки и трусы. При одном только намеке, что ее хотят запугать, она кипела от ярости. Ее возмущало, что в последние годы отец стал больше заботиться о своей шкуре, чем о собственной чести. Как он только мог!..

Из открытой двери комнаты пахнуло холодом. Сопровождающие Кору воины разом остановились и выжидательно посмотрели на нее.

– Всё, болваны, – сквозь зубы процедила она. – Возвращайтесь теперь к отцу и к тем жирным грудастым девкам, которым нравится ваше жалкое общество.

Один из них бросил на нее обиженный взгляд.

– У вас злой язык, миледи, это всем известно. Говорят, вы общаетесь с самим дьяволом, и я верю, что это так.

Кора грозно сдвинула брови, уловив непочтительный тон слуги, а Шеба тут же встала рядом, вздыбив белую шерсть под рукой своей госпожи. Увидев это, стражник бросил нервный взгляд на волчицу и невольно отступил.

Кора удовлетворенно улыбнулась:

– Верь этому, Хардред. Да, я шепчусь с духами деревьев в ночи. Я пляшу с демонами под священными дубами и могу избавиться от такого ничтожества, как ты, одним щелчком вот этих пальцев.

Она щелкнула пальцами, и Шеба легла у ее ног, издав низкое глухое рычание. Хардред тут же ретировался, держа ладонь на рукояти меча и не спуская испуганных глаз с волчицы.

– Нечисть! – выкрикнул он. – Вы обе!

Пятясь, он натолкнулся спиной на своего товарища, и тут же оба исчезли в темноте коридора.

Кора с презрением покачала головой, слыша шум их торопливо удалявшихся шагов. Болваны! Вот такие недоумки остались у них, после того как король Гарольд проиграл битву при Гастингсе и множество славных воинов погибло вместе с ним [1]. Лишь немногие служили Бэльфору сейчас, а когда-то толпы храбрых воинов наполняли его зал. Она невольно закрыла лицо руками, не в силах вспоминать о тех днях.

Небольшая масляная лампа горела на столе возле кровати, на которой она спала еще с тех пор, как была маленькой девочкой. В этой лампе никогда не использовался рыбий жир, поскольку он смердел и наполнял комнату едким дымом. Кора открыла ставни, и в комнату ворвался свежий воздух, пахнущий морем. От дуновения ветерка заколебались выцветшие гобелены на стенах. Весна. Скоро земля возродится к новой жизни и крошечные зеленые ростки появятся на спящих полях. Где она сама будет тогда?..

Шеба ткнулась носом в ее руку, глухо заворчав: это было напоминание, что волчица проголодалась. Кора закрыла ставни и отвернулась от окна. Небольшой кусок мяса, круг сыра и полкаравая пресного хлеба лежали на деревянном блюде на столе, а рядом с ним стоял приземистый оловянный кувшин. Кора налила себе медовый напиток в чашку, а Шебе кинула кусок говядины, который та проглотила одним махом. Девушка слегка улыбнулась:

– Ах ты обжора! Хочешь еще?

Шеба довольно облизнулась, но ее горящие глаза были направлены на оставшийся кусок мяса с ожиданием и надеждой.

Кора встала на колени и ласково погладила ее по спине, приблизившись губами к самому уху.

– Нас только двое против Вильгельма, ты и я. Что нам делать без Вульфрика? Господи Боже, что же нам делать без него?..

Она зарылась лицом в густую белую шерсть волчицы и закрыла глаза.

Будущее представлялось ей тревожным и мрачным. Побежденному остается мало надежды. Но Кора дала себе клятву, что никогда не склонится добровольно перед врагом, и она сдержит свою клятву, даже если бы это стоило ей всего. Всего, даже жизни.

Часть 1

1

Йоркшир, Англия,

октябрь 1069 года

– Будь проклят этот старик за свое вероломство! Сколько человек погибло у сэра Саймона?

Гонец с трудом проглотил комок в горле.

– Около восьмидесяти человек, государь. И лошади захвачены. Те, что еще уцелели.

– Неплохо для этого сакского мятежника. – Вильгельм шумно вздохнул и устремил разгневанный взгляд на испуганного гонца. Ярость горела в его темных глазах, густые брови грозно сдвинулись у переносицы. Высокий и властный, король внушал почтение, даже когда находился в добром расположении духа, а сейчас на него было страшно смотреть. Рот Вильгельма скривился, и глубокие морщины обозначились по сторонам его крепко сжатых губ. – Что ты думаешь об этом мятежнике? – спросил он у Луве, стоявшего по правую сторону его кресла.

Люк Луве неуверенно пожал плечами:

– Я думаю, что этот глупый сакс нуждается в таком же хорошем уроке от нас, какой получил от него сэр Саймон.

Вильгельм отрывисто рассмеялся:

– Да, сэр Саймон, должно быть, не ожидал столь суровой трепки от этих сакских мужланов. Ведь лорд Бэльфур присягнул мне как верный вассал, и до сих пор он был верен клятве. И восстать сейчас, когда весь Йорк у меня кипит как котел с угрями… Это что, хитроумный замысел или просто моя злая судьба?

Люк слегка поклонился:

– Все знают, что вы сами куете свою судьбу, государь. Говорят, вы могли бы и воду превратить в вино, если бы смертному это было под силу.

– Не богохульствуй, Луве. Прикуси язык.

Но по едва заметной улыбке, промелькнувшей на суровом лице Вильгельма, Люк понял, что эта лесть не была неприятна королю.

Отпустив покрытого дорожной пылью и бледного от страха гонца, король подошел к ломившемуся от яств столу и, выбрав себе спелую грушу, надкусил ее. Холодный ветерок проникал в приоткрытые окна недавно построенного им замка, но Вильгельм, о чем-то глубоко задумавшийся, казалось, не чувствовал его.

– Меня осаждают со всех сторон, – сказал он почтительно молчавшему Люку. – Два замка вместе со всем их гарнизоном уничтожены проклятыми йоркширцами. А теперь еще и это восстание на севере. Нет, я не позволю саксам забыться и осмелеть до такой степени – они слишком близки к северным варварам. Если дать им время, они соберут силы и доставят мне еще большие неприятности. Этого я не могу допустить.

Он откусил грушу, и между пальцами потек сок, но король не заметил этого, хмуро глядя куда-то в пустоту. Через минуту он повернулся к Люку:

– Говорят, что Вулфридж – плодородная земля. К тому же она лежит близко к морю. Но эти неотесанные мужланы мало ценят ее. Лорд Бэльфур уже стар, и людей у него немного. Странно, что он сумел одолеть сэра Саймона, но, скорее всего, тот просто проявил беспечность. Мне необходим надежный рыцарь, чтобы покорить Вулфридж.

Люк ничего не ответил. Он только ждал, когда король соизволит продолжить. Но беспокойство уже закралось ему в душу. Трудно было предугадать, в каком направлении пойдет мысль Вильгельма, но ему совсем не улыбалось, бросив все, отправиться в эти варварские северные края на подмогу сэру Саймону. Англия вообще не очень-то нравилась ему, и если бы он мог, то и дальше предпочел бы оставаться в Нормандии.