Это всегда был ты

Трагедии всегда в конечном итоге приносят кому-то выгоду. Разве он не извлек свою долю выгоды из смерти Кейт?

— Пенроуз, — хрипло позвал он, не обращая внимания на ледяной холод, заполнивший душу. — Вы прочли письмо от Августина?

— Да. Отличные сведения.

— Прекрасно! Пересмотрите условия с Коксхиллом насчет бренди. Поставка будет сокращена по меньшей мере на четверть.

— Слушаюсь, сэр.

— И еще, Пенроуз…

Начавший было удаляться молодой человек остановился и вновь развернулся к Эйдану.

— Узнайте, какие поезда идут в Лондон сегодня вечером. Но… не покупайте билеты, пока я не вернусь.

Пенроуз даже глазом не моргнул на это странное изменение в планах.

— Конечно, мистер Йорк.

Эйдан должен вернуться в тот самый магазинчик. Он думал, что навсегда освободился от своей любви к Кейт, от всех своих страданий. Ведь прошло уже столько лет… целая вечность.

Но теперь воспоминания вновь вернулись — о ее непринужденной улыбке, мягких ладошках, нерешительно дотрагивающихся до его груди, о руках, его руках… везде. Эти образы ясно высвечивались в его сознании, хотя и казались теперь несколько расплывчатыми, словно это не настоящие воспоминания, а короткие эпизоды, сцены из какой-то пьесы, которые он слишком часто мысленно лицезрел после ее смерти.

Ему хотелось, чтобы они оставили его в покое. Если он не войдет в тот магазин, не опровергнет то, что ненароком видел, возникшие образы могут последовать за ним в Лондон и остаться навсегда. Нельзя допустить этого, Ему нравится жить так, как он живет, и он не намерен ничего менять. У него есть дома, деньги, работа, занимающая время и мысли, партнерши для постельных утех, когда он того пожелает. И ему совсем не нужно, чтобы давным-давно умершая любовь маячила перед ним и все усложняла. Какой от этого прок?

Эйдан взял шляпу и, надвинув ее низко на глаза, вышел на улицу, согретую послеобеденным солнцем. Он смотрел прямо перед собой и обдумывал свою поездку в Италию весной. Главный источник его доходов — Франция, но его поездки в Италию становятся все прибыльнее. Хотя в последнее время он увлекся покупкой разбитых кораблей вроде того, что приобрел сегодня утром. В конце концов, у него есть деньги, чтобы вкладываться в эти проекты. Слишком много денег, раз он, похоже, не знает, что с ними делать.

Конечно, можно покупать недвижимость, и он охотно занимается этим. Но для чего ему еще земля и дома? Ведь он же один, в конце концов. Одно время он увлекся приобретением лошадей, но почувствовал себя никуда не годным владельцем, обнаружив, что занимается животными, на которых никогда не ездит и которые его совсем не интересуют. Антиквариат его не привлекал, золото и драгоценные камни — еще меньше.

Нет, ему совсем не требуется больше денег, чем он имеет, но его манит триумф получения прибыли. Каждый доллар, превращенный в десять, это как победа над… чем-то.

Эйдан свернул за угол — и вот он, этот магазинчик, через два дома. Ноги захотели замедлить ход, но он упорно продолжал шагать вперед. Не станет он мешкать перед этой лавкой, как будто она представляет какую-то реальную угрозу. Он решительно войдет и положит конец затянувшемуся фарсу.

Но когда Эйдан подошел поближе, какой-то мужчина в коричневом сюртуке шагнул через порог магазина и решительно закрыл за собой дверь.

Он остановился, прислонился плечом к кирпичной стене аптеки и стал ждать шанса, чтобы поставить точку в этом деле.

Глава 2

Взгляд Гулливера Уилсона скользнул по магазину; по длинному дубовому прилавку темному и гладкому деревянному полу.

— Вам следует быть осторожнее, — чопорно предупредил он.

Кейт опустила глаза на зеленую шерсть рукава своего платья, всеми силами стараясь не выйти из себя.

— Как скажете, мистер Уилсон.

— Наш город не такой спокойный, как кажется.

— Да, вы мне говорили.

Ее насмешливый тон, должно быть, отскакивал от его тупой головы как от стенки горох. Он лишь торжественно кивнул и потер свой подбородок, глядя с тем неприятным оценивающим прищуром, который был ей так знаком.

— Вам незачем ходить по городу одной, миссис Гамильтон. Я буду рад сопровождать вас в любое время, куда бы вам ни понадобилось пойти.

Кейт ничего на это не ответила, безо всякого выражения глядя на его поджатые губы и гадая, когда же он наконец уйдет. Эти визиты, слава Богу, обычно бывают короткими.

— Вы можете просто послать записку. И я тотчас же появлюсь.

Она снова промолчала.

— Что ж… — Он одернул край своего сюртука. — Зайду к вам завтра.

— Уверяю вас, в этом нет никакой необходимости. Я вполне способна сама о себе позаботиться.

— Запомните, осторожность одинокой женщине никогда не повредит, миссис Гамильтон.

— Муж не отправил бы меня сюда, если б не был уверен в моей безопасности. Благодарю вас, и до свидания.

— Всего хорошего, — буркнул мистер Уилсон и, пыхтя от негодования, покинул магазин.

Кейт, прищурившись, наблюдала, пока тот не вышел на улицу и не закрыл за собой дверь. Какой противный тип! У него табачная лавка напротив, и он все время следит за ней через окно из-за своей конторки. Хуже того — заходит каждый день в течение последних двух месяцев, с напыщенным видом оглядывая ее магазин и ее саму. Она неприязненно сморщила нос при мысли о его маленьких блестящих глазках, с удовольствием задерживающихся на ее груди.

Что ему от нее надо? Может, он подозревает, что нет никакого мистера Гамильтона, и надеется когда-нибудь сам жениться на ней? Или полагает, что они с мужем надолго расстались, и рассчитывает стать ее любовником? Но что бы он там ни воображал, в его глазах Кейт — женщина без мужчины, и он намерен занять вакантное место.

— Вот уж не думаю, — пробормотала она с безрадостной улыбкой.

У Гулливера Уилсона нет ни малейшего шанса даже на то, чтобы повести ее прогуляться по улице, тем паче — оказаться в ее постели. От одной только мысли об этом ее передернуло, когда она зашла за прилавок и вытащила из-под него гроссбухи. Она наконец свободна и намерена оставаться в этом состоянии и дальше.

Кейт больше не беспомощна. Она открыла этот магазин сама, без чьей-либо помощи, и меньше чем за три месяца сумела сделать свой бизнес прибыльным. Эта мысль приятно грела ей душу.

За все последние десять лет она и представить не могла, что может быть такой довольной жизнью. Такой… счастливой. Счастливой… Неужели это возможно? Она так долго даже не мечтала об этом. Но теперь у нее есть дом. У нее есть душевный покой. Независимость. И анонимность. Это само по себе уже дает ощущение покоя.

Кейт глубоко вдохнула, наслаждаясь ароматом жареных кофейных зерен. Какая прелесть! Ей нравится это место, нравится запах пряностей и солнечные лучи, крадущиеся по чистому полу. Тишина поздних дневных часов также давала ей время спокойно подумать о делах, проверить цифры и строить планы на новые поставки.

Еще какой-нибудь месяц, и придет зима. Кейт надеялась, что она будет холодной. Морозная погода хороша для продаж, но это не единственная причина. Она так давно не видела снега — десять бесконечных лет — и почти забыла, какой он. Под ложечкой засосало при мысли, что она могла больше никогда не увидеть зимы. Когда она вспоминала о долгой безрадостной жизни, проведенной на Цейлоне, у нее сразу сжималось горло и пересыхало во рту.

Но бояться больше нечего. Кейт оставила чужие берега Цейлона далеко позади и вернулась в Англию как только смогла. Она взяла лишь те деньги, которые принадлежали ей, а еще — свои познания о кофе, которые ей удалось приобрести за долгие годы жизни на острове.

Теперь эта чужая жаркая страна далеко-далеко, и ей остается только молиться, чтобы так все и оставалось. Молиться… и соблюдать всяческие предосторожности.

За эти годы она растеряла так много частичек самой себя. Что-то — маленькими кусочками, что-то — целыми глыбами. Как будто все, что делало ее целостной личностью, исчезло. Не сердце или душа, нет, ничего настолько метафорического, но вполне реальный «фундамент» из кирпичей, который поддерживал ее. И теперь Кейт тщательно восстанавливает это основание собственной личности, камень за камнем, своими руками и своим тяжелым трудом.