Если полюбишь графа

Но в конце концов война закончилась. Рэтборн вернулся в Англию живым, не пострадав от руки французского убийцы, и его доверенным лицом оказался человек, не представлявший для графа опасности. И все же Уэндон понимал, что ему следовало помалкивать.

Он бросил быстрый взгляд на своего сотрапезника и почувствовал облегчение, заметив, как темная бровь Рэтборна вопросительно изогнулась, а глаза блеснули весельем.

– Замечтался? – спросил он насмешливо.

Уэндон тотчас стряхнул с себя задумчивость и затараторил:

– Забудем о войне! Старина Бонни – император острова Эльба и груды скал на нем. Англия может не опасаться вторжения, а мы больше не военные люди. Расскажи о своей сестре.

Рэтборн снисходительно пожал плечами:

– Да рассказывать нечего. Сейчас Каро восемнадцать, и моя мать хочет, чтобы она начала выезжать в свет. Мое присутствие придаст основательность всем этим вечерам и балам, которые она намерена посещать. Что это такое, черт возьми?! – воскликнул он с выражением отвращения на лице, поднимая крышку с блюда и зачерпнув ложкой темно-зеленую овощную массу.

– Отварная капуста. А что ты рассчитывал найти в английской таверне? Эй, положи это мне на тарелку. Прекрасное дополнение к отварной грудинке. Да, и немного вареного картофеля.

По-видимому, аппетит виконта не пострадал от скверного качества пищи. Граф, будучи, вероятно, более привередливым в еде, ограничился бургундским и сыром стилтон.

– Ты, случайно, не знаешь что-нибудь об Армане Сен-Жане? – спросил он мимоходом, выдержав паузу. – Ты бываешь в городе чаще, чем я, и, возможно, ваши пути пересекались.

– Я давненько не был в городе, однако его знаю, – ответил Уэндон, задумчиво разглядывая непроницаемое лицо друга.

– И?..

– Это вспыльчивый молодой человек, горячая голова. По-моему, ему не больше двадцати. Его склонность к игре – притча во языцех, как и интерес к женщинам, коих у него легион. При этом он ни в чем не знает удержу. Ну каково? Он, разумеется, наполовину француз. Где-то за кулисами у него есть сестра, не имеющая над ним никакой власти. При этом он обаятелен. Если подумать, то, пожалуй, он похож на тебя в твои юные годы. Но твой кузен Тони Кавано может рассказать о нем больше, чем я. Он взял его, так сказать, под крылышко и изо всех сил пытался удержать от безумных поступков, но без успеха.

Рэтборн улыбнулся:

– Теперь-то уж ясно, что тебя следует привлечь к секретной деятельности, Уэндон. Война не была бы и вполовину такой долгой, если бы мы забросили тебя в тыл к французам. У тебя несомненный талант собирать информацию.

Уэндон смущенно рассмеялся.

– Ну, я бы немного побродяжничал. Не могу осесть и управлять своими поместьями, как ты. Думаю, это война сделала меня беспокойным. Возможно, следовало бы найти себе жену и заняться продолжением рода, о чем мне постоянно твердит матушка.

Неожиданно виконт замолчал, пораженный пришедшей на ум мыслью.

– О Господи! Сен-Жан увивается за Каро?! Да? – воскликнул он. – Готов отдать ему должное – ну и наглец же он!

Рэтборн возразил, но Уэндон продолжал, будто и не слышал его:

– Будь начеку, Гарет! Этот щенок опасен, и характер у него дьявольский! Ему все едино – драться на пистолетах или на рапирах. Его небеса благословили хладнокровием и природным талантом, а это, видишь ли, смертоносное сочетание.

– Эта перспектива приводит меня в ужас! – проговорил граф с издевкой в голосе. – Говоришь, он безжалостный малый? Слава Богу, что мне не довелось встретить это исчадие ада на поле боя. Иначе у меня бы возникло искушение уложить его поперек колена и хорошенько отшлепать.

– Глупо его недооценивать, – продолжал Уэндон. Он отрезал себе добрый ломоть грудинки и с аппетитом принялся есть. – Я исполнил свой долг. Если ты не склонен принимать Армана всерьез, то это твое дело. Но не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Дверь отворилась, и в комнату ворвался поток холодного воздуха. Рэтборн посмотрел на дверь, и его брови сурово сошлись над переносицей.

На пороге стояли две женщины. Старшая из них была пониже ростом и держалась позади, будто сомневалась, стоит ли ей входить. Взгляд графа был прикован к другой женщине – молодой. Она стояла, высоко подняв голову, придерживая рукой зеленый плащ, свисавший свободными складками с плеч. Ее ясные глаза смотрели холодно и оценивающе.

Рэтборн узнал бы ее где угодно! Пролетело пять лет с тех пор, как он смотрел на нее, запоминая каждую черточку прелестного лица, каждый нежный изгиб, каждую дорогую ему особенность, постоянно присутствовавшую в его воспоминаниях с момента их последней встречи. И все же в жизни она оказалась другой – больше не походила на едва оперившегося птенчика. Теперь она превратилась в цветущую женщину, сдержавшую обещание стать красавицей. Он ощутил стеснение в груди, напомнившее о том, что созерцание ее классической красоты всегда вызывало у него учащенное сердцебиение.

Рука невольно поднялась к лицу, а палец нащупал маленький бледный шрам на левой скуле. Рэтборн надеялся предстать перед ней в ином свете и в иной обстановке. Впрочем, это было не важно. Он ни в чем не винил провидение. Лучше раньше, чем позже.

Женщина сняла с себя шляпу с высоким козырьком, и стали видны ее густые блестящие волосы, заплетенные в косы и уложенные на затылке. Рэтборн, как ему казалось, ощущал под пальцами их шелковистую гладкость. Ему страстно захотелось вынуть шпильки и распустить их, чтобы они упали тяжелой золотой волной на плечи. Он улыбнулся, увидев, как женщина знакомым ему нетерпеливым жестом откинула назад с гладкого высокого лба капризную прядку, бросила через плечо ободряющий взгляд на свою спутницу и сделала нерешительный шаг вперед. Ее губы изогнулись в легкой улыбке.

Она обвела глазами комнату и оглядела с нескрываемым интересом присутствующих. У Рэтборна вдруг возникло неосознанное желание смутить ее своим присутствием, так же как его смутило ее появление.

На мгновение взгляд женщины задержался на Уэндоне, и граф заметил, что улыбка ее стала шире. Потом она встретилась глазами с Рэтборном, и он заметил, как одновременно испуганно и изумленно ее темные брови взметнулись вверх. Она узнала его. Рэтборн понял это по блеску в глубине ее зеленых глаз, расширившихся в тревоге от столь неожиданной встречи. Он продолжал неотрывно смотреть на женщину и заметил, как быстро она дышит, словно старается с каждым выдохом отторгнуть его. Рэтборн понял, что она, как и он, живо помнит подробности их встречи и то, как давным-давно она изо всех сил сопротивлялась ему, а он решил, что не будет проигравшим в этом единоборстве. Его пронзительный взгляд приковывал ее к себе и вынуждал сдаться. Румянец на щеках женщины стал ярче. На губах Рэтборна появилась слабая улыбка. Он продлил бы это состязание, но в этот момент между ними появился кто-то третий, и когда их глаза снова встретились, женщина отвела взгляд.

– Кто она? – тихо спросил Уэндон, когда леди позволила хозяину усадить себя за стол спиной к Рэтборну.

– Когда-то, давным-давно, я знал ее, – ответил Рэтборн уклончиво.

– Мне кажется, я когда-то встречал эту леди, – заметил Уэндон, с трудом скрывая любопытство. – Не похоже, что она готова возобновить знакомство с тобой.

Уэндон выжидательно посмотрел на друга.

– Не выпить ли нам кофе с бренди? – спросил Рэтборн, явно уходя от разговора.

Он попытался поймать взгляд хозяина, но безуспешно, потому что в этот момент девушка в зеленом плаще поманила того к себе указательным пальцем. Рэтборн заметил, как в ее кольце сверкнул изумруд, и загадочно улыбнулся.

– Ну не обидно ли? – воскликнул виконт, и в голосе его слышалось удивление, смешанное с досадой. – Как мы это переживем, Рэтборн? Чтобы нас обскакала девушка, единственное достоинство которой – хорошенькое личико? Ты погляди на нашего хозяина! Он просто пускает слюни, глядя на нее!

– Да, такой вот поворот дел. Но пусть тебя успокаивает мысль о том, что если бы она была мужчиной, которого убеждали принять на себя должность на службе его величества, то карьера его была бы обеспечена.