Кража

– Спасибо, папа! – крикнула она, бросаясь к двери, и обернулась, чтобы одарить его торжествующей улыбкой. – Мой восемнадцатый день рождения будет через пять с половиной лет. И в день Рождества я узнаю все о моем происхождении.

Эрик задумчиво смотрел ей вслед. Опыт умудренного жизнью человека говорил ему, что ситуация не разрешится легко и просто.

У него было предчувствие, что ровно через пять с половиной лет жизнь его превратится в ад.

Глава 1

Фаррингтон-Мэнор 25 декабря 1874 года

– Я просто лишился рассудка, раз согласился на это, – закончил Эрик свою речь, застегивая рубашку и хмуро оглядывая себя в зеркале.

– У тебя не было выбора, дорогой. – Бриджит положила щетку для волос на туалетный столик и обратила к нему свои золотисто-карие глаза, полные сочувствия.

– Ведь мы оба знали, что когда-нибудь Ноэль спросит об этом.

– Нет, мы не знали.

Эрик встретил настороженный взгляд жены.

– Возможно, мы и знали. Но я все же молил Бога, чтобы этого не произошло… Она ведь все еще ребенок, Бриджит, Знаешь, что она сейчас делает? Ходит взад-вперед по гостиной, ожидая, когда можно будет развернуть пакеты с рождественскими подарками.

– Но возможно, она ждет совсем другого – новостей, которые ты обещал сообщить ей в день ее восемнадцатилетия, – мягко поправила мужа Бриджит. Она пересекла комнату, подошла к мужу и обняла его за талию. – Я так же боюсь этого разговора, как и ты, Эрик. Но Ноэль – больше не дитя. Мы не можем защитить ее от правды, знать которую она хочет сама. Более того, мы ведь никогда не нарушали данного ей слова. И не имели права сделать это теперь.

Если бы то, что удалось выяснить, не так огорчало… Он привлек Бриджит к себе, прижался губами к рыжевато-каштановым волосам, ища утешения, которое могла даровать только его жена.

– Что бы Ноэль ни говорила о своем равнодушии, то, что она узнает, больно ранит ее сердце. Но ты права. Я обещал сказать ей правду и сделаю это.

– Меня беспокоит, что она предпримет. Ноэль затаилась, заслышав шаги родителей, подлетела к двери и остановилась, лицо ее было полно ожидания.

– Мама, папа, веселого Рождества! – выкрикнула она, пылко обнимая их.

– Веселого Рождества и с днем рождения, – ответила Бриджит, ощущая волну гордости и любви, захлестнувшую ее. Неразрывные узы, связавшие их четырнадцать лет назад, с каждым днем крепли.

– Не могу поверить, что тебе уже восемнадцать» – ворчливо добавил Эрик, взъерошив волосы дочери. – Я тоже не могу, – призналась Ноэль, одаривая его улыбкой, которая осветила, казалось, всю комнату. -

– Где твоя сестра? – спросил Эрик, ища глазами Хлою. У них было заведено, что младшая усаживалась рядом с горой подарков, предназначенных Ноэль в день ее рождения, чтобы помочь сестре развернуть пакеты и коробки. А в августе, в день рождения Хлои, Ноэль помогала ей. – Она у себя, – ответила Ноэль, переводя взгляд с отца на мать. – Она оставила нас одних на какое-то время. – Хлоя знает, что мы собираемся обсуждать? – спросила Бриджит.

– Да. У нас с Хлоей нет секретов друг от друга, мама. Знала Хлоя и о нашей договоренности, и, откровенно говоря, именно она побуждала меня задавать папе неприятные вопросы.

– Вот даже как! – Эрик изумленно поднял брови. – Значит, ты попросила Хлою убедить тебя действовать решительно?

– Не совсем так, – улыбнулась Ноэль. – Если честно, то я намеревалась провести собственное расследование. Хлоя убедила обратиться к тебе. Даже в семь лет она была практичнее меня.

– Благодарю Бога за это, – заметил Эрик – Будь Хлоя такой, как ты, я бы давно сидел в сумасшедшем доме. Ноэль с трудом подавила смех:

– Мне остается только радоваться, что мы такие разные и твой рассудок вне опасности.

С этими словами Ноэль закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и стояла, пожирая родителей глазами.

Эрик отвернулся от дочери и уставился в окно.

– Мне не хочется говорить об этом.

– Но мы обещали, Эрик, – мягко напомнила Бриджит. Ноэль ждала продолжения разговора. – Я хочу знать все, – сказала девушка, решительно тряхнув головой. – Пожалуйста, будьте честными со мной. Скажите мне правду, я я все забуду и никогда не заговорю об этом. Я слишком люблю вас, чтобы причинить вам боль.

– Дорогая, речь идет не о том, что ты причиняешь боль нам, – начала Бриджит. – Больно станет тебе. Мы не сомневаемся в твоей любви, как, надеюсь, и ты не сомневаешься в нашей. Но именно наша любовь и тревога за тебя вызывают у нас стремление защитить тебя от малейших страданий.

Ноэль нежно положила руку отцу на плечо:

– Нет нужды защищать меня. Во всяком случае, теперь. Он не может причинить мне боль, папа – Я для этого слишком сильна, мы вместе слишком сильны. Но я долгие годы думала об этом. Возможно, у меня есть кузены и кузины, тетки или дядья, о чьем существовании я ничего не знаю.

– У тебя их нет, – огрызнулся Эрик. – У этого сукина сына не было ни сестер, ни братьев. К тому же он бездетный, если не считать тебя. Мои люди после долгих розысков

подтвердили этот факт.

– Понимаю, – ответила Ноэль после долгой паузы. – Так скажи мне все, папа… пожалуйста!

Коротко кивнув, Эрик молча повернулся, подошел к письменному столу и, открыв ключом нижний ящик, извлек из него тонкую папку. Затем, не раскрывая ее, повертел в руках. Наконец открыл и, глядя на страницы, которые уже выучил наизусть, начал:

– Его имя Франко Бариччи… – Он сделал паузу, все еще не отрывая взгляда от исписанной страницы. – Ему сейчас пятьдесят четыре года. У него есть дома и земельные владения в Италии, Франции, Испании и Англии и соответственно вымышленные имена для каждой страны. Он сделал своей профессией обольщение юных девушек, соблазнив которых присваивал себе их состояние, и это объясняет его богатство и наличие недвижимости во всех этих странах… Лиз встретила его, когда он был на вершине успеха, но эта встреча не принесла ему прибыли, и с ней у него возникли непредвиденные осложнения. Она не только не имела состояния, что было для него уже достаточно печально. Если ты помнишь, это было как раз а тог период. когда удача в делах временно изменила мне, а у нее хватило.наглости зачать от него ребенка и сообщить ему об этом. Нет нужды говорить, что он не пожелал ждать, пока дела у ее брата пойдут на лад. В тот день,, когда Лиз сообщила ему о ребенке, она видела его в последний раз. Глаза Ноэль округлились от изумления:

– Но ведь Лиз говорила тебе, что он оставил ее из-за своей жены и семьи…

– У него не было ни жены, ни семьи. Он все это придумал, чтобы не отягчать себя нежеланным отцовством. – Эрик швырнул папку на стол. – Можешь сама прочитать все, что удалось разузнать моим доверенным лицам. Для того чтобы установить все эти грязные подробности жизни Бариччи, потребовалось именно пять с половиной лет – срок, на который мы с тобой договаривались. Да, он продолжает свою, с позволения сказать, деятельность.

– Где он сейчас?

Наступило молчание – нежелание Эрика говорить было почти физически ощутимым; стало трудно дышать. Наконец он выдавил из себя:

– В Англии. Он владеет картинной галереей в Лондоне. Кажется, он проводит там по нескольку месяцев в году. Включая и этот месяц.

Ноэль взяла папку и склонилась над бумагами.

– Право же, он был настоящей гадиной, верно? – ска – зала она, прочитав внимательно все.. -.

– Не только был, но и остался, – поправил Эрик, – Он ведь не умер, Ноэль. – Он многозначительно посмотрел на дочь. – И я хочу, чтобы ты держалась от него подальше.

Ноэль подняла голову и взглянула на отца, отметив про себя непривычную жесткость его тона.

– Я настаиваю на этом, Ноэль, – повторил Эрик. – Он самый гнусный негодяй из всех, кого я знаю. И более того, он потерял право на тебя в тот самый день, когда бросил Лиз да и судя па всему, он ничуть не раскаивается. За все восемнадцать лет он ведь не сделал ни одной попытки разыскать тебя. – Эрик внезапно замолчал, подошел к Ноэль и приподнял ее лицо за подбородок; – Я не хочу сделать тебе больно, девочка. Но обещай мне, что не будешь пытаться отыскать его.