Загадочный виконт

Айверсли окончательно растерялся.

— Так отец Луизы тоже Принни?! А ты говорил, что он только твой… но если она наша сводная сестра…

— Он действительно только мой отец, — буркнул Маркус. — К счастью, Луиза появилась на свет в тот самый год, когда Принни женился. Они с моей матерью тогда не встречались. Но несмотря на то что Луиза явно законная дочь виконта, Принни вдруг ни с того ни с сего стал демонстрировать к ней свой интерес. Этот подонок месяц назад даже прислал нарочного с письмом, предлагая встретиться, чтобы «обсудить будущее нашей дорогой Луизы»! Я велел вышвырнуть его вон вместе с письмом.

Бирн выразительно вскинул бровь.

— Возможно, Принни известно нечто, чего не знаем мы. В конце концов, он ведь никогда не признает своих незаконнорожденных отпрысков — по доброй воле, конечно!

— Будь я трижды проклят, но Луиза не его дочь! — огрызнулся Маркус. — Год перед ее рождением был чуть ли не единственным, когда он и близко не подходил к нашему дому. Кроме того, если бы он считал, что она его семени, то давно уже лишил бы меня опекунства, — как он сделал с той девчонкой Минни несколько лет назад. Нет, и сам виконт был твердо уверен, что Луиза — е.го родная дочь, так же считает и свет, и я бы на твоем месте воздержался от грязных намеков, Бирн!

— Но разве ей не известно, кто твой отец?!

— Если и известно, то она не считает нужным об этом говорить. И я не допущу, чтобы ты причинил ей боль, заставив ее думать о подобных вещах, тем более когда в этом нет ни малейшей необходимости. Так что держи свой поганый язык за зубами, ясно?

— Конечно, конечно, непременно, — извиняющимся тоном пробормотал сквозь зубы Бирн. — Не понимаю, почему ты вечно бесишься из-за этого? Неужели Луиза почувствовала бы себя опозоренной, узнавj что ее отцом был принц? Заметь, все ублюдки, которых он соизволил признать, устроились очень неплохо — и только благодаря этому родству. Да и ты бы как сыр в масле катался, не вздумай тогда публично вышвырнуть его из Каслмейна вместе с твоей матерью!

Именно это когда-то и превратило его в парию, а месть его матери и те лживые выдумки о нем, которые она распустила среди своих друзей, навеки запятнали его репутацию. Даже сейчас, девять лет спустя, Маркус по-прежнему расплачивался за это. И все из-за неудержимой похоти высокородного принца.

— Он это заслужил. — Привычная злоба захлестнула Маркуса. — Да и моя матушка тоже. Господи, она же пустила его к себе в постель, когда не прошло еще и недели после смерти отца!

— Ну и что? — Бирн отсалютовал ему бокалом. — Виконт и раньше ничего не имел против, не так ли? Так с чего бы тебе это делать? Господи помилуй, он ведь умер, Маркус! К тому же он даже не был твоим отцом!

— Возможно… зато воспитал меня как отец. И уже за одно это заслуживал уважения.

Бирн фыркнул:

— Да уж… и при этом не мешал жене наставлять ему рога!

— Не тебе его судить! — сухо отрезал Маркус. — Кто бы согревал твою постель, братец, кабы на свете не осталось сговорчивых мужей?

Голубые глаза Бирна сузились и стали похожи на два кусочка льда.

— Послушай, ты, наглый…

— Хватит, вы, оба! — прикрикнул на братьев Айверсли, не отрывая взгляда от окна. — Нам сейчас нужно позаботиться о Луизе. По-вашему, лучше, чтобы Фоксмур держался от нее подальше?

Маркус сделал глоток вина.

— Это было бы самое разумное. Сдается мне, неспроста ближайший дружок Принни принялся увиваться вокруг Луизы.

— Ладно. Поговорю с Кэтрин, и с завтрашнего дня ему больше не будут присылать приглашения.

— Этого мало. Ты ведь не можешь помешать ему — да и Принни тоже — встречаться с ней в других домах. — Маркус мрачно разглядывал свой пустой бокал.

— Еще как смогу! — буркнул Айверсли. — Я не подпущу к девочке никого, кто может причинить ей боль! В последнее время перед этим представлением ко двору она часто приезжала к нам, и мы с Кэтрин привязались к ней всей душой. И я не позволю Принни впутывать ее в свои грязные делишки!

— А вам не кажется, что вы оба поднимаете шум из-за пустяков? — хмыкнул Бирн, сделав глоток вина. — Только потому, что Фоксмур пригласил Луизу на вальс, ха! При чем тут Принни? Слов нет, Луиза очень хороша собой.

— Ты прав. Но именно это и сводит меня с ума. — Чуть ли не в первый раз за много лет Маркус горько пожалел о том, что не может появиться в обществе, без того чтобы не услышать, как шушукаются у него за спиной, и не чувствовать на себе презрительные или полные ненависти взгляды. Он бы многое отдал за то, лишь бы сбрить наконец эту осточертевшую ему бороду, которую он отпустил, чтобы прикрыть изуродовавший его шрам, — избавиться от нее, не боясь, что его лицо вызовет новую волну злобных сплетен. Конечно, ему наплевать, что будут думать или говорить о нем, Маркусе. Но Луиза… Он скорее бы умер, чем позволил, чтобы что-то испортило ее светский дебют.

Не мог же он, в самом деле, и дальше удерживать ее возле себя в Каслмейне, хотя ему и хотелось этого больше всего на свете. Луиза заслуживала большего. Единственное, что он мог сделать, — это доверить Айверсли, ну и Кэтрин, естественно, вывезти ее в свет и позаботиться о ней, пока Луиза будет беззаботно порхать с одного бала на другой.

Без него.

Он снова принялся искать ее глазами.

— Надеюсь, не надо говорить, как я благодарен вам с Кэтрин за все ваши заботы о Луизе?

— Это самое меньшее, чем мы можем помочь тебе после всего того, что ты сам сделал для нас. — Низкий голос Айверсли слегка дрожал от едва сдерживаемого волнения.

— Какая ерунда, — смущаясь до слез, пробормотал Маркус, не привыкший к тому, что его благодарят. Впрочем, он ко многому не привык… например, иметь друзей… братьев… которые ему признательны.

Воцарилось неловкое молчание. Желая разрядить обстановку, Айверсли сконфуженно покашлял.

— Я, пожалуй, вернусь к гостям. А вы двое? Надеюсь, вы не собираетесь околачиваться тут до утра?

— Чтобы Дрейкер мог рычать на каждого, с кем Луиза станет танцевать? — насмешливо буркнул Бирн. — Ни за какие блага в мире! Нет, мы отправимся в «Голубого лебедя».

Маркус хмуро покосился на Бирна.

— Если ты рассчитываешь, что я соглашусь торчать в этом твоем убогом заведении, чтобы каждый идиот смог вволю позубоскалить насчет моей бороды, моего прошлого и моей…

— Ну, сдается мне, ты никогда не был в любимом клубе Бирна, иначе тебе бы в голову не пришло называть его убогим, — усмехнувшись, перебил его Айверсли. — Там же наверняка есть отдельные кабинеты.

— Не говоря уже о самом лучшем бренди, который только можно переправить через пролив, — хмыкнул Бирн. — Ладно, пошли отсюда, брюзга. Этот бал протянется еще черт-те сколько времени. Гляди, как бы не отморозить себе что-нибудь, если будешь и дальше топтаться тут под дверью.

Увы, Бирн был прав — как ни противно ему было это признать.

— Нет уж, поеду лучше домой. — Но при мысли о возвращении в Каслмейн, о той пустоте, что встретит его там после отъезда Луизы, Маркуса всего передернуло. — Слушай… — Он запнулся. — А в клубе и вправду есть отдельные кабинеты?

— Ну конечно. — Губы Бирна раздвинулись в коварной, просто-таки дьявольской ухмылке. — А будет желание, могу пригласить двух милых дам составить нам компанию. Даже готов сам заплатить за удовольствие.

Маркус почувствовал жгучее искушение согласиться. Хотя у него никогда не было постоянной любовницы и он очень редко пользовался услугами продажных жриц любви, сегодня была как раз такая ночь, когда нельзя оставаться одному. Может, если он вернется в Каслмейн днем, ему покажется там не так одиноко…

— Брось, Дрейкер, не упрямься. Ступай с ним, — подтолкнул его Айверсли. — Раз мы братья, нам нужно держаться вместе.

Братья… Боль, раздиравшая сердце Маркуса, мгновенно утихла.

— Ладно, пошли.

— Вот и замечательно! — Бирн, схватив бутылку с мадерой, до краев наполнил бокал Маркуса. Потом, передав вино Айверсли, высоко поднял свой бокал. — За Братство королевских ублюдков!