Приют любви

– Вот как? – Женщина расширила глаза в притворном удивлении, потом пожала плечами. – Пожалуй, работать на вас было бы труднее, чем на Спайси.

Она повернулась и снова ушла в комнату, где по голому деревянному полу скрипели сапоги.

Джонси подождала, не зная, что делать дальше. Начать распаковывать чемоданы или стоять на страже, пока женщина не уйдет? Не способная изображать безразличие, она стояла прямо, как телеграфный столб, чувствуя себя неуклюжей и испытывая неловкость. Спустя несколько мгновений в дверях комнаты показался высокий темноволосый ковбой, державший в руке шляпу. Смущаясь, он слегка улыбнулся в сторону Джонси, потом быстро отвел глаза и обошел ее кругом, направляясь к входной двери.

– Билл! Проклятый бродяга, ты мне не заплатил! – раздался грубый окрик.

С выражением робости на лице ковбой снова обошел Джонси, пробормотав:

– Извините, мэм.

Чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, Джонси отвернулась к противоположной двери и принялась изучать длинные полотнища паутины.

– Извини, Руби, – промямлил он и поспешно ретировался.

Когда он ушел, полуодетая Руби появилась в дверях.

– Если вы не против, я приду за своими вещами после того, как устроюсь на новом месте. Я быстро управлюсь. После смерти Спайси Сэм не отстает – зовет меня работать у него в салуне. Да и то, не все ли равно – везде одинаково. А по правде говоря, меня уже слегка тошнит от хныкающих особ в юбках.

Руби привычно управлялась со шнуровкой своего корсета. Она доверительно понизила голос.

– Жизнь тяжела, дорогуша, ни в чем нельзя быть уверенной. И когда подворачивается случай, девушка должна взять все, что может.

Затем она надолго исчезла, чтобы закончить туалет. Не оглянувшись и не сказав больше ни слова, проследовала затем мимо Джонси и покинула дом.

“Ни в чем нельзя быть уверенной”, – подумала Джонси. Как это верно. Не было уверенности, что родители проживут долгую жизнь и будут здоровы или что ее мать сможет после смерти отца сохранить их дом недалеко от Сент-Луиса.

Внезапно у нее заболела голова и новые черные туфли стиснули пальцы ног. Она с облегчением опустилась в стоявшее у двери мягкое кресло с прямой спинкой. Откинув голову и закрыв глаза, она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Мысленно же она невольно повторяла сцену, недавно разыгравшуюся перед ней. “Что за хныкающие особы? ” – подумала она.

Тихий шуршащий звук заставил Джонси вздернуть голову и широко открыть глаза. На верхней площадке лестницы стояли две женщины. Та, что казалась постарше, была невысокой, ее мягкие темные кудри были аккуратно зачесаны назад. Глубоко посаженные темные глаза не выказывали никакого любопытства, одно лишь спокойное ожидание. Рядом с ней стояла женщина повыше, со светлыми волосами. Ее большие голубые глаза выдавали настороженность, а узенькая ладонь крепко сжимала руку другой женщины.

Они медленно спустились. Внизу темные глаза, изучающие, застывшие, встретились с глазами Джонси.

– Привет, меня зовут Милочка. – Голос старшей женщины был низким и ровным. – Это Мэгги.

Ни одна из женщин не улыбнулась.

Джонси не совсем уверенно поднялась с кресла.

– Я Джонси Тейлор, – произнесла она, собственный голос показался ей чужим.

– Мы знаем. Мистер Коллинз сказал нам, что вы скоро приедете. – На лице Милочки ничего не отразилось, в то время как Мэгги, казалось, едва держалась на ногах. Теперь, когда Джонси рассмотрела женщин поближе, она была уверена, что Мэгги гораздо моложе Милочки, ей, вероятно, не больше восемнадцати.

– Вы закрываете заведение, – без всякого выражения проговорила Милочка.

– Да.

При этом слове Мэгги упала на нижнюю ступеньку лестницы и, зарыв лицо в юбки Милочки, заплакала.

Хорошо знакомая со скорбью, Джонси распознала здесь кое-что еще – страх. И это тоже ей было понятно.

Джонси смотрела, как Милочка встала на колени и оберегающим жестом обняла Мэгги за плечи, голос ее зазвучал мягко, брови озабоченно изогнулись.

– Я не брошу тебя. Мы будем вместе. Я обещала. Помнишь?

В это мгновенье Джонси осознала, что та же самая судьба, которая дала ей дом, отобрала его у этих двух женщин. Ей так хорошо известно, что это значит – внезапно оказаться без крыши над головой, унижаться и зависеть от других ради еды и одежды.

– Ш-ш-ш, Мэгги, – тем же успокаивающим голосом продолжала Милочка. Ее ладонь нежно гладила светлые волосы, только они и были видны из складок Милочкиной юбки. – Не тревожься. То, что было до твоего прихода сюда, не повторится. Я о тебе позабочусь, – вполголоса звучали проникновенные утешения.

Последние слова Милочки глубоко поразили Джонси. Горло у нее сжалось, она сглотнула, но комок не исчез. Внезапная потребность моргнуть предупредила ее о скопившейся в глазах влаге.

– Вам не нужно уходить отсюда, – чуть слышным шепотом выговорила Джонси.

Милочка подняла глаза, задержав ладонь на погребенной в ее юбке голове Мэгги. Она ничего не сказала, но мимолетный проблеск надежды отразился на ее бледном лице.

Джонси ухватилась за кольцо с аметистом, которое носила на правой руке, и начала нервно вертеть его. Она размышляла, не придется ли ей вскоре пожалеть о своем необдуманном решении. Она долго смотрела на женщину, потом заговорила:

– Вы можете остаться здесь, если вам некуда идти.

– Вы сознаете, что говорите?

– Возможно, не вполне. Нам всем придется подстроиться друг к другу и попытаться придумать что-нибудь подходящее для всех.

Джонси опустила руки. Явно насторожившись, Милочка спросила:

– Вы хотите сказать, что мы будем жить у вас из милости?

– Я не об этом говорю. Как я сказала, мы что-нибудь придумаем.

– Например?

– Я еще не знаю.

Джонси вернулась в оставленное кресло. Успокоившаяся к этому времени Мэгги повернула голову, чтобы разглядеть Джонси. Свисающие светлые волосы скрывали почти все ее лицо.

– Когда я узнала, что тетя оставила мне большой дом, то стала прикидывать, что можно с ним сделать, – сказала Джонси, – и сразу же подумала о пансионе.

– О… пансионе? – Мэгги села, икая, как маленький ребенок.

– Да. И, без сомнения, три женщины смогут управиться с пансионом.

Джонси отбросила все опасения, чувствуя, как крепнет в ней уверенность. Если они по-настоящему захотят этого, почему бы и нет?

– И в нем будут жить исправившиеся проститутки? – Голос Милочки зазвенел сарказмом.

Джонси пришлось признать, что Милочка права. Да и сможет ли она вообще в одиночку управлять таким большим пансионом? Вряд ли ей удастся нанять еще кого-нибудь на те деньги, что она выручит за сданные комнаты. И работа обещает быть тяжелой, сказала она себе, поглядев вокруг. Дом нуждается в основательной уборке и полной переделке. Мягко говоря, будет трудно.

– Я делаю вам предложение. Вы отказываетесь? – заговорила деловым тоном Джонси, глядя Милочке прямо в глаза.

– Милочка! Не говори “нет”. Пожалуйста! – Мэгги схватила Милочку за руку, в ее голубых глазах застыла мольба.

Милочка накрыла ладонь Мэгги своей.

– Я не могу сказать “нет”, но нам придется нелегко.

Да, подумала Джонси, нам будет очень нелегко. Нужно еще преодолеть репутацию этого дома. Удастся ли это, если Милочка и Мэгги будут жить здесь? Но, по правде говоря, в любом случае она едва ли найдет почтенных женщин, чтобы убрать публичный дом. Что ж, выбора нет. Они нужны ей, а она нужна им.

Джонси быстро поднялась, чувствуя себя еще не вполне свободно в их обществе. Потребуется некоторое время, но она привыкнет. А что еще ей остается?

– Вы не покажете мне спальни? Потом я смогу перенести наверх свои вещи и устроиться.

Милочка кивнула, затем мягко освободилась от Мэгги. Она улыбнулась и пригладила волосы девушки, сказав при этом:

– Пожалуйста, приготовь нам чай. Мэгги без слов поднялась и пошла в заднюю часть дома.

К Милочке вернулась холодная отчужденность.

– Сюда, – произнесла она, поднимаясь вверх по лестнице. – Десять спален наверху – и две внизу.