Обещай мне эту ночь

Молчание воцарилось в комнате. Все присутствующие, кроме мистера Палмера, осмысливали важные последствия того, что сообщил им поверенный.

— Я вам не верю, мистер Палмер, — побледнев, прошептала Изабелла. — Нет никаких причин, почему граф мог хоть что-нибудь мне оставить. — Она повернулась к Джеймсу. Ее била дрожь. — Это какой-то фарс, который вы для чего-то состряпали. Я не желаю ничего этого слышать.

— Мисс Уэстон, пожалуйста… — начал поверенный.

— Вы что-нибудь знали об этом? — спросила Изабелла, переведя ошеломленный взгляд с отца на Джеймса.

Лорд Уэстон сидел с безучастным видом.

— Я знал, что он ненавидит меня, — пояснил Джеймс. — Знал, что он не хочет, чтобы я ему наследовал, но я и представить себе не мог, что у него такое богатое воображение.

— Это не воображение! — крикнула Изабелла, топнув ногой. — Ты разве не понял, что сказал мистер Палмер?

— Ну как же, — холодно ответил Джеймс. — Понял. Я унаследовал высокий титул и величественное поместье. Но фактически я всего лишь бедный родственник, смиренный проситель. Я должен выпрашивать у твоего отца или мистера Палмера каждый фартинг, который потребуется мне на содержание имения. Должен испрашивать их одобрение каждый раз, когда потребуется починить крышу у арендатора или миссис Бентон решит, что лакею нужна новая ливрея. — Он горько рассмеялся. — И однажды, без, сомнения, мне придется упасть ниц перед тобой, Изабелла, протянув руку за подачкой, которую ты великодушно соблаговолишь мне швырнуть. Ты ведь не станешь скупиться, не так ли?

— Прекрати! — воскликнула Изабелла, зажав ладонями уши. — Это безумие!

— Нет, мисс Уэстон, — вмешался поверенный. — Я категорически не согласен с последними распоряжениями графа, он был в здравом уме и твердой памяти, когда отдавал их. Заявление о невменяемости не будет поддержано в суде. Ваш дед принял все предосторожности, пригласив нескольких уважаемых лондонских докторов засвидетельствовать завещание.

— Как это предусмотрительно с его стороны, — произнес Джеймс.

— Милорд, по моему настоянию старый граф согласился назначить вам ежеквартальное денежное пособие для ваших личных нужд.

— Ежеквартальное пособие? — рявкнул Джеймс. — Клянусь Богом, это чертовски щедро. Впрочем, нет, учитывая мое теперешнее положение. Ежеквартальное пособие! Полагаю, он просто не хотел, чтобы граф Данстон одевался как паршивый бродяга.

— Милорд, — укоризненно произнес мистер Палмер.

— Что, вас оскорбляет мой лексикон, сэр?

— Здесь присутствует леди, милорд.

— Вы правы. — Джеймс постучал указательным пальцем по подбородку, как бы в раздумье. — К тому же леди, которую я не могу оскорбить, поскольку вскоре стану объектом ее благотворительности.

— Милорд, прошу вас, есть прекрасное решение, если вы соблаговолите выслушать.

— Какое? Мой любящий дед оставил мне еще и заряженный пистолет?

— Джеймс! — в ужасе воскликнула Изабелла.

— Женитьба! — выпалил лорд Уэстон, прервав наступившее молчание.

Поверенный склонил голову.

— Вы необычайно проницательны, милорд.

— Женитьба? — повторила Изабелла. — Голос ее дрогнул. Она побледнела и в изнеможении опустилась на кушетку рядом с отцом, опустив взгляд на руки, сложенные на коленях. — Ему нужна наследница с большим состоянием.

— Ему нужна ты, дорогая, — сказал лорд Уэстон, обняв дочь за плечи. — Женитьба на тебе практически сведет на нет условия завещания, не правда ли, мистер Палмер?

— Вне всякого сомнения, милорд. — Поверенный закивал в знак согласия. — Покойный граф хотел, чтобы эти двое поженились. Он сказал, что давно хотел союза между вашими семьями и что — хотя я не совсем понял, что он имел в виду, — брак с мисс Уэстон помешает новому графу совершить ту же ошибку, которую совершил его отец…

— Полагаю, я достаточно услышал, мистер Палмер.

Вот она, истинная причина, по которой дед ненавидел его. Слова графа при их первой встрече в этом самом кабинете, словно выжженные клеймом, навсегда отпечатались в памяти Джеймса.

— Внимательно слушай, — сказал тогда его дед, — потому что повторять я не буду. Ты наследник графского титула Данстонов. Сам ты, конечно, ничего не стоишь, потому что твоя мать ирландская потаскуха. Но поскольку она обманом сумела женить на себе моего непутевого сына, у меня нет выбора. Мой долг позаботиться о том, чтобы ты был достоин принять титул, когда придет время. Только ради этого я намерен терпеть здесь твое присутствие.

Джеймс в изумлении уставился на него, сомневаясь, правильно ли он понял эти ужасные слова, с такой легкостью сорвавшиеся с языка деда.

— Видимо, ты унаследовал и тупоумие своего отца. Вижу, мне предстоит нелегкая работа. Придется вправить тебе мозги. Хорошо еще, что ты выглядишь англичанином. Ну что ж, придется довольствоваться малым.

Именно в этот момент Джеймс решил, что ненавидит своего деда. Ярость ослепила его, вытеснив гнетущую печаль предшествующих недель. Он ухватился за эту ярость, упивался ею.

Джеймс проплакал всю ночь, уткнувшись в подушку, заглушая рыдания, чтобы никто не услышал. Он чувствовал себя бесконечно одиноким. Крошечная искорка, которую он так бережно лелеял, была грубо и жестоко растоптана, его надежды на счастливое будущее рухнули. Он погрузился в пучину мрака и отчаяния.

И вот теперь отчаяние и безнадежность снова нависли над ним. Несмотря на всю свою выдержку, Джеймс был потрясен содержанием завещания, хотя не мог понять, почему это его удивило. Дед старался контролировать каждый его шаг в жизни с первого дня, как он появился в Шеффилд-Парке. Граф диктовал ему все, от книг, которые Джеймсу следовало читать, до количества десерта, которое ему дозволялось съесть. Проклятие, Джеймс не удивился бы, узнав, что дед установил предел, сколько раз в день ему позволено справлять нужду. Даже с глубины шести футов под землей его дед все еще пытался управлять им. Старик оставался все таким же упрямым и цепким даже после смерти.

Тоном, не терпящим возражений, Джеймс произнес:

— Я не собираюсь играть в эти игры. Мне не нужен титул. Вам понятно? Я никогда не женюсь.

Изабелла испуганно ахнула. Джеймс сделал вид, будто не заметил этого.

Поверенный не был столь непреклонным.

— Прошу вас, мисс Уэстон, не расстраивайтесь. Его сиятельство слишком взволнован. Он не понимает, что говорит.

— Вы слишком много на себя берете, мистер Палмер. Я прекрасно понимаю, что говорю. После моей смерти род Шеффилдов прекратит свое существование.

— На что вы собираетесь жить все это время? — спросил поверенный. — Должен вас уведомить, что вашего ежеквартального пособия вам явно не хватит, а вы, похоже, не расположены просить денег у меня или у мистера Уэстона.

— В этом мире есть люди, рожденные без титула и привилегий, мистер Палмер. Эти люди работают, получают достойную плату и преуспевают либо терпят крах. Я всегда считал, что для меня самое лучшее — армейская служба.

— Граф Данстон в армии? — потрясенно воскликнул поверенный. — Что за нелепость!

— Я сделал свой выбор, — заявил Джеймс.

— Ну полно, вы хотите меня уверить, что предпочитаете рисковать жизнью, вместо того чтобы воспользоваться своим законным правом и жениться на этой прекрасной молодой…

— Что бы вы ни говорили, мистер Палмер, я поступлю так, как считаю нужным.

Заплакав, Изабелла бросилась к стеклянным дверям, выходившим на каменную террасу, а затем в сад.

Воцарилось неловкое молчание. Трое мужчин смотрели вслед Изабелле. Девушка выбежала из сада и ринулась в лесные заросли, простиравшиеся за ним.

Грянул гром, сверкнула молния, небеса разверзлись, и полил дождь. Джеймс надеялся, что Изабелла возвратится в дом, но, увидев, что она углубляется в лес, пробормотал:

— Проклятие, о чем она, черт возьми, думает? — Джеймс повернулся к остальным. — Мистер Палмер, без сомнения, мы еще встретимся с вами, и раньше, чем нам обоим хотелось бы. Но сейчас, я полагаю, вы уже сказали больше чем достаточно. Если вы упакуете свои вещи, я распоряжусь, чтобы вам подали карету и отвезли вас назад в Лондон.