Изгой

Наступило утро и вместе с ним долгожданный отдых. Егор быстро забылся глубоким тяжелым сном, растянувшись на шинели. Ветер стоял в стороне, низко опустив морду. Его бока ввалились, и под рыжей кожей выступили ребра. Ноги коня дрожали, и колени подгибались.

Амир тоже смертельно устал, и ему хотелось спать. Сидя на песке, он рассматривал спящего красноармейца, крутя в руках острый клинок. Он смотрел на широкую вздымающуюся грудь, на длинные белые ресницы, подрагивающие во сне, на полуоткрытый рот. Потом его взгляд упал на открытую шею и на бьющуюся под кожей голубую полоску вены. Амир потрогал пальцем острие ножа, снова взглянул на шею Егора и спрятал клинок в рукав халата.

«Еще не время, Егор! – подумал он. – Ты можешь мне еще пригодиться! Ты сильный и смелый, а я слабый, и мне нужен телохранитель. И пока ты мне нужен, ты будешь жить!» – Амир улыбнулся своей мысли и тоже улегся спать.

– Ой ты господи! – услышал Амир голос Егора сквозь сон. – Ветрушка! Да как же ты? Друг! Вставай! Поднимайся, Ветер!

Егор бегал вокруг лежащего на песке коня. Ветер мелко дрожал и всхрапывал. Его язык вывалился наружу, а из огромных карих глаз текли слезы.

– Его нужно избавить от мучений, – Амир подошел к Егору и похлопал его по плечу.

– Ты чего? – Егор вздрогнул и повернул к нему голову. – Это же друг мой… Ветерок. Я ж его еще жеребенком выходил. Он со мной столько сражений прошел. Столько раз меня выручал! – Егор посмотрел на бьющегося в судорогах коня. – Не… Не смогу я…

Амир расстегнул на ремне Егора кобуру, достал револьвер и подошел к Ветру. Егор отвернулся, растирая по лицу слезы.

Амир нагнулся к коню, нежно погладил его длинную шею, приставил к его голове дуло револьвера и со словами:

– Прости, друг! – нажал на курок.

========== Глава 8 ==========

Они шли молча. Вокруг них простиралась бескрайняя песчаная равнина, над головой было черное небо, усыпанное дождем звезд, а их дорогу освещал мертвый свет Луны.

Амир не чувствовал своего тела, не чувствовал голода и жажды. Он даже не чувствовал ненависти к этому русскому. Ему хотелось одного: упасть лицом в холодный песок и умереть.

На смену ночному холоду приходил дневной зной. От палящих лучей солнца не спасали ни тени барханов, ни стеганый халат. Амир лежал на песке, и ему казалось, что он варится в раскаленном масле. Оно спекало губы, обжаривало язык, превращая его в сухую корку, выжигало сквозь веки глаза.

– Вставай, – хрипел ему в ухо Егор и, подхватив под руки, ставил Амира на ноги.

И они снова продолжали идти через пустыню. Их шатало от голода, ноги вязли в песке, а голова кружилась. И снова как в кошмарном сне: бескрайняя песчаная равнина, черное небо и мертвый свет Луны.

Они уже не помнили, сколько так брели. Время шло по кругу, сменяя день ночью, а ночь днем.

– Что это там? – Егор стоял на коленях перед высоким барханом и пытался расстелить шинель, чтобы забыться тяжелым глубоким сном, похожим на смерть.

Амир с трудом поднял голову с песка и мутными глазами посмотрел в сторону, куда указывал Егор. Там за горизонтом вставало мутно-красное солнце, небо заволокло пепельно-серыми тучами, а воздух дрожал от нарастающего гула.

– Это песчаная буря, – устало улыбнулся Амир. – И наша смерть.

Егор из последних сил подполз к Амиру, укрыл его с головой шинелью и прикопал ее края песком. Он отполз на несколько метров в сторону, накрылся второй шинелью и замер в ожидании бури.