Орхидеи в лунном свете

– Мы все устали, – Корд подошел, взял ее за кисть руки и, повернув ладонью вверх, нахмурился при виде полопавшихся волдырей. – Я принесу вам мазь, немного подлечите руки. В форте я постараюсь нанять несколько возниц и буду хоть на несколько часов в день сменять вас. А пока пусть и другие женщины из вашего фургона правят по очереди. Неважно, нравится им это или нет.

Ханна смущенно отняла руку.

– Не беспокойтесь, все пройдет, я привыкла к мозолям.

Когда Корд ушел, она обернулась к фургону и сердито сказала, зная, что Джейми слышит ее:

– Вот видишь, что из-за тебя делается?! Если у него ничего не получится с новыми возницами – мне снова придется горбатиться одной. Остальные ведь наотрез отказались. Они, видите ли, не справятся. А я как будто родилась, чтобы быками управлять. Ему тоже не разрешишь править вместо себя – сразу тебя обнаружит. Да и верх никогда не скатаешь. Все едут как люди, на ветерке. Одни мы из-за тебя тащимся в духоте.

Джейми молчала. Она остро переживала, что является причиной всех этих неудобств. Однако было необходимо укрываться еще некоторое время. Значит, надо было все терпеть и ни в коем случае не раздражаться. Корд пришел бы в ярость, если бы узнал о ней сейчас. И наверняка оставил бы ее в форте Ларами, что означало бы крушение всех ее надежд.

На следующий день уже к вечеру фургоны легко катили по мягкой холмистой прерии. Утомленные путники завидели впереди сторожевые башни и вал, окружающий форт Ларами. Над обозом раздались радостные крики. Еще бы, наконец-то они смогут отдохнуть!

Фургоны ставили в круг на огромной травянистой поляне перед восточной стеной крепости. А все, кто шел пешком, бросились бежать, едва завидев вышедших навстречу обитателей форта. Слезы, ликующие крики и веселые приветствия слились в возбужденный гул. Накануне Корд объявил, что стоянка продлится два дня, и все были без ума от радости.

Джейми с тоской смотрела вслед оживленной толпе, направившейся в форт. А что ей оставалось, делать? Днем, в платье Эллы и в капоре, она чувствовала себя более или менее уверенно. Но сейчас не посмела рисковать. Ее мог заметить кто-нибудь из тех, кому не было известно о ней. Вскоре через открытые ворота она увидела кружащиеся в танце пары. Ярко, шумно, весело… Женщины из каравана танцевали с солдатами, которых по такому случаю отпустили со службы. До нее доносились бойкие мелодии гитары, банджо и губных гармошек, а еще… дразнящий запах свинины, которую жарили в открытых ямах.

Джейми надеялась, что подруги принесут ей хотя бы поесть. Но они узнали, что здесь можно принять настоящую ванну в бочке с горячей водой и, схватив выстиранные накануне платья, умчались. Захваченные всеобщим весельем, они совершенно забыли об одинокой и голодной подруге.

Как ни странно, но Вильма Тернэйдж о ней помнила. Как только достаточно стемнело, она принесла для Джейми полную миску мяса, вареной капусты с хрустящим поджаренным хлебом и целую кружку вкусного прохладного сидра.

Пока Джейми с аппетитом уплетала, Вильма возбужденно рассказывала, что происходит в форте.

– Представляешь, здесь есть даже продуктовая лавка. Мука идет по пятнадцати долларов сто фунтов, а за доллар можно получить две чашки сахара и две чашки кофейных зерен. Наши все толпятся там, прикидывают, на что хватит деньжат. А какие танцы устроили солдаты! Молодежь как с ума посходила. И пляшут, и пляшут – как только не устают!

– Боже мой, как бы мне хотелось оказаться там. Ну все на свете, кажется, отдала бы, чтобы потанцевать. Правда, я не очень-то умею.

– А вот подружки твои – те здорово танцуют! Ханна подцепила какого-то сержанта, и ну виснуть у него на шее, а Элла вообще ведет себя неприлично: то с одним кружится, то с другим. Никак, значит, не выберет. А капитану-то все это не нравится. Я видела. Стоит в стороне и наблюдает – мрачнее тучи. Еще бы, ведь они подписали контракт, их в Калифорнии ждут. А тут такое творится, прямо пыль столбом. Держу пари, он гадает, сможет ли вообще кого-нибудь вытащить отсюда.

Джейми вздрогнула от дурного предчувствия. Корд даже и не подозревает, что не он один опасается этого.

Оставшись одна, Джейми завернулась в одеяло и долго не могла уснуть. Все стало так шатко, так тревожно. Наконец сон победил ее, но ненадолго. Она очнулась под звуки сердитых голосов неподалеку и осторожно посмотрела в щелку между пологом. От того, что она увидела, сердце Джейми забилось сильнее. Ее переполняло безмерное сочувствие к человеку, взвалившему на себя такую ношу. Корд Остин пытался решить очередную не решаемую проблему.

– Повторяю, я обещал коменданту, что эти женщины не будут работать в форте, – стоя лицом к нескольким взбешенным солдатам, говорил он.

– А мы за его стенами, капитан. Так что это совсем другое дело, – ворчливо возразил один из них.

– Неважно. Комендант разрешил им войти в форт, и только. Если я позволю вам приходить и проституткам, женщины в крепости поднимут бучу. Я уже вот так нахлебался от них за время дороги.

– Тогда нечего было вообще впускать их в форт, – со злостью закричал другой солдат. – Сам видел – крутят задами, дразнят нас, а мы значит, ходи сторонкой! Что их, убудет, что ли. Побалуемся немного, да и все тут. Какого черта? Каждый тут командовать будет!

– Правильно! – заорали остальные. – Мы месяцами не видим женщин, а тут – такой случай! Давай-ка посторонись, капитан!

Тут Имоджин высунула голову и пронзительно рассмеялась:

– Ну, капитан Остин, соглашайся! Мы повеселимся, покутим. Неплохо было бы заработать немного денег, чтобы купить кое-что в лавке.

Корд чертыхнулся, видя, как она намеренно дразнит солдат, выпячивая еле прикрытую грудь.

– Убирайся назад! – приказал он, задергивая полог.

– Эй, оставь ее в покое! – Один из солдат неожиданно толкнул Корда.

Тот с трудом удержался на ногах. Но уже в следующую секунду размахнулся и двинул солдату в челюсть кулаком. В мгновение ока в руках Корда оказалось ружье. Все произошло стремительно! Позже присутствовавшие при этом клялись, что никто не успел опомниться, как на них уже смотрело дуло ружья.

– Эй, вы все! Проваливайте отсюда! – скомандовал Корд сквозь зубы. – И чтобы я больше не видел вас у этого фургона.

Услышав суматоху, прибежала Вильма Тернэйдж. Она увидела Корда, державшего под прицелом солдат, и истерически завизжала:

– Я всегда это знала! Я знала, что рано или поздно из-за этих шлюх случится беда. Нечего им делать в обозе с порядочными людьми.

Не сводя глаз с разъяренных солдат, Корд тихо приказал ей вернуться к своим делам.

– А это что, не мое дело, да?! Это нас всех касается. Мы тащились сюда больше трех месяцев, проделали целых шестьсот сорок миль. Мы так мучились и все время мечтали как следует отдохнуть здесь и отпраздновать треть пути. А теперь все испортили эти потаскухи! Говорю вам, оставьте их здесь! Хватит нам от них неприятностей. – Вильма разошлась не на шутку.

Постепенно на шум собралась целая толпа, из разных фургонов бежали мужчины с ружьями в руках.

Часовые заметили происходящее и дали знать в форт, откуда уже спешили к лагерю военные.

Услышав, что в фургоне, кроме нее, есть еще кто-то, Джейми тихонько окликнула своих подруг.

Но это оказались Руфь с Мартой, а Ханна и Элла, еще не появлялись.

– Они познакомились с двумя военными и кажется, понравились друг другу, – сообщила Руфь.

У Джейми дрогнуло сердце. Она снова приникла к щелке в пологе и тут же увидела возвращавшихся из форта подруг. Впереди шла Ханна под руку с сержантом в кожаной рубахе и штанах. Они оживленно переговаривались. Сзади медленно брели, взявшись за руки и молча глядя друг другу в глаза, Элла и молодой офицер.

У фургона проституток тем временем происходило следующее. По бокам Корда выросли Флетчер и Хендерсон. Пьяные солдаты собирались затеять драку, но, увидев подкрепление, начали отступать.

Убрав ружье в чехол, Корд сказал: