Классовый вопрос

И она знала, что он имел в виду не только ее рост. Она была, что называется, поздним цветком. И даже в четырнадцать все еще напоминала жердь.

– Уже восемнадцать, и, я полагаю, ни разу не целовалась?

– Конечно же, целовалась, – ощетинилась она.

Он усмехнулся.

– Целовалась? Сколько раз? И с кем? Похоже, мне придется бросить кому-то вызов и обменяться парой выстрелов на рассвете.

– С Джейми Севеллом, – торжествующе ответила она. – Вчера, во время моего праздника.

– С Севеллом? – он нахмурился, припоминая. – Этот тот, у кого слишком много зубов и жирные волосы?

У Джейми и впрямь была зубастая улыбка, которой он так и сверкал, когда поблизости оказывались молодые особы.

– И волосы у него вовсе не жирные, правда, иногда он забывает их вымыть.

Он усмехнулся.

– Тебе понравилось?

– Ох, Реджи, совсем не понравилось.

– Почему нет? – по-прежнему посмеивался он.

– У него были такие сухие губы. И он так сильно надавил. Я едва не прикусила щеку.

Она чувствовала, что краснеет, и рассмеялась. Что такое есть в Реджи, что заставляет ее расслабиться и относиться к нему как к лучшему другу, хотя она почти больна безответной любовью к нему?

– Какой мерзкий опыт на твое восемнадцатилетие, – в его глазах плясало веселье. – Вполне возможно, ты будешь помнить о нем всю жизнь, если другие воспоминания достаточно быстро его не сотрут.

– Да, – она все еще улыбалась. – Я должна буду запомнить все танцы, подарки и прекрасное угощение.

– Или другой поцелуй.

– О, я… – она собиралась было возразить, что не позволит Джейми приблизиться к себе ближе, чем на десять футов, по крайней мере, следующие год или два. И тут поняла, что он имел в виду. Внезапно ей показалось, что возле дуба совсем не осталось воздуха, и она задохнулась, закрыла рот и неловко сглотнула.

– Если ты предлагаешь свои услуги, Реджи, то это вовсе ни к чему. Мне бы не хотелось помнить два неудачных поцелуя.

И она опять рассмеялась.

– Ну, это уже слишком! – он шагнул к ней. – Я не могу уйти отсюда, оставив тебя с таким низким мнением о моих мужских достоинствах.

– Я вовсе не имела в виду…- она уперлась ему в грудь руками, словно пытаясь удержать его на расстоянии.

– О нет, как раз имела. Теперь я просто обязан их доказать. И обеспечить тебе более приятные воспоминания.

И как раз тогда, когда ее колени угрожали подломиться, он наклонился и накрыл ее рот своим. Накрыл ртом, а не коснулся губами. Его губы были приоткрыты, и она почувствовала не только его губы, но и теплую, влажную плоть его рта. Это было легкое прикосновение, но оно взяло ее губы в плен и, казалось, пленило и ее магией, теплом и страстным желанием.

Она почувствовала, как его язык коснулся центра ее губ и начал легонько поглаживать от уголка к уголку, как бы разделяя их, и тогда неведомое ощущение пронзило ее тело и сосредоточилось в уголке между ее бедер. А затем его язык раздвинул ее губы, скользнул мимо зубов и оказался у нее во рту.

А потом их рты разъединились.

Аннабель открыла глаза и обнаружила, что его глаза совсем рядом и что она смотрит в них. Они были глубоки как море, и она чувствовала, как тонет в них.

– Реджи, – сказала она так тихо, что и сама не поняла, слетел ли хоть какой-нибудь звук с ее губ.

– Анна.

Она скорее почувствовала, чем услышала свое имя.

А затем одна его рука скользнула по ее плечам, другая на талию, он отделил ее от дерева и прижал к себе. Она обхватила его обеими руками, и он снова поцеловал ее.

Аннабель потеряла счет времени и забыла, где находится, хотя позже она предположила, что поцелуй длился не больше минуты-другой.

И прервал его тоже он. Он слегка откинул голову назад, его руки все еще обнимали ее.

– Ну и как, этот лучше? – поинтересовался он.

Ничего не понимая, она уставилась на него.

– Чем первый, – пояснил он.

– О да, – она приподняла брови. – Да, на самом деле, намного лучше. Но, надо думать, что для Джейми это тоже было в первый раз, тогда как у тебя, полагаю, была большая практика.

Его глаза смеялись

– Так ты будешь его вспоминать? – спросил он.

Она обдумала вопрос.

– Время от времени. Когда у меня не найдется ничего более достойного.

Он засмеялся, отпустил ее и отступил на шаг.

– А ты? – спросила она. – Ты будешь вспоминать?

– О, всегда, – ответил он, прикладывая к сердцу правую руку. – Отныне и вовеки веков.

– Реджи, ты безобразник, – засмеялась она.

– Это так, тут уж ничего не поделаешь, – согласился он. – Я вынужден откланяться, Анна. Мне нужно переделать тысячу и одно дело перед тем, как я завтра уеду.

Все как будто заледенело у нее внутри. Она улыбнулась ему.

– Я тоже должна поспешить. У нас полон дом гостей, и я слишком долго пренебрегала своими обязанностями. Кроме того, сегодня приезжает Мириам Севелл, и Джейми собирался ее сопровождать.

Он еще раз усмехнулся, повернулся и направился в сторону переправы из камней, не сказав больше ни слова и ни разу не оглянувшись.

Аннабель пыталась справиться со слезами. Не было никакого смысла бороться с ощущением, будто из нее вынули душу.

На самом деле это был вовсе не поцелуй, а всего лишь демонстрация. Для него он вообще ничего не значил.

А для нее был всем.

Она оттолкнулась от старого дуба и скрылась за деревьями.

Когда он переберется на другую сторону реки, то пусть не надеется увидеть, что она так и стоит здесь, под дубом, ошеломленная и покинутая.

Реджи.

Ах, Реджи.

Глава 7.

Следующие три недели Аннабель видела своего нареченного довольно редко. Даже если они и виделись, то только в присутствии других. Как-то днем они проехались по Гайд-Парку в открытом ландо и их матери сидели напротив. Странно, но, казалось, эти две леди неплохо ладили друг с другом. И Аннабель это радовало.

Однажды они были в театре, в другой раз на домашнем концерте, а следом посетили бал, где дважды танцевали друг с другом.

В один из вечеров в доме Хаверкрофтов давали обед, на который пригласили Реджинальда Мэйсона. Без родителей. Аннабель полагала, что это было намеренное оскорбление. Остальные приглашенные мужчины были пэрами Англии, и их беседа сосредоточилась исключительно на делах верхней палаты, членами которой все они являлись. Аннабель показалось, что отец намеренно направил разговор в это русло. Отстранение леди от участия в застольной беседе считалось нарушением приличий, что было так не характерно для ее отца. Но это позволяло отстранить от участия в разговоре и ее нареченного, что, как подозревала Аннабель, и составляло его главную цель.

Она была вынуждена почувствовать себя оскорбленной за него, а это, конечно же, тоже было целью отца.

Ее отцу, который всегда баловал и любил ее, причинили боль, и он не намеревался быстро простить ей это.

И теперь, менее чем за неделю до бракосочетания, они – Аннабель и ее родители – были приглашены на чай к Мэйсонам, где ожидалось присутствие некоторых членов их семьи, приехавших в город на свадьбу.

Отец Аннабель решил было не ходить. Но mama топнула ногой, что делала крайне редко, но, если уж делала, то это почти всегда действовало.

– Деньги Мэйсона достаточно хороши для тебя, Уильям, – резко заявила она в тот день, когда прибыло приглашение и Аннабель уже взялась за ручку двери в гостиную, чтобы присоединиться к родителям. – И его сын достаточно хорош для твоей дочери, пусть даже как наказание. Так что тебе надлежит принять вежливое приглашение на чай, если оно прислано.

– Мэйсон будет хвастаться этим лет десять, – посетовал отец, пока Аннабель все еще была за дверью.

– А ты двадцать лет будешь ворчать по этому поводу, – парировала mama. – Довольно, Уильям! В конце концов, мистер Мэйсон обычный человек.

– Вот именно. Человек, но не джентльмен [10].