Колибри

– Да, я тоже так думаю, – согласился он, тоже тихим голосом, и вышел из комнаты.

Он поднялся наверх и с тяжелым сердцем собрал свои вещи. Когда он снова спустился вниз, она стояла посреди гостиной, тщательно стерев со своего лица всю душевную боль.

– У меня нет ботинок, – сказал он с потерянным видом.

– Вы можете надеть папины тапочки и вернуть их с кем-нибудь, кого вы пришлете за своим саквояжем.

Она, закрыв глаза, сцепила руки, потом вновь их разняла.

– Мисс Абигейл, я... – Он сглотнул. – Возможно, я был поспешен.

– Да, возможно, – ответила она резким гоном, не в силах скрыть свою боль.

Он захромал к двери, и с каждым шагом, казалось, обрывалось по одному хрупкому лепестку цветка, который расцвел внутри мисс Абигейл с тех пор, как Дэвид появился в ее доме. Он толкнул дверь, и рука мисс Абигейл непроизвольно протянулась к нему.

– Вы...

Он обернулся, и она стыдливо опустила

– Вы можете взять одну из тростей отца. Не надо ее возвращать.

Он взял трость, с упавшим видом посмотрел на мисс Абигейл и сказал:

– Мне так жаль.

Ей захотелось броситься к нему, взять за руку и сказать: «Это недоразумение. Останьтесь, и мы все уладим. Останьтесь, и мы вместе выпьем лимонада в саду. Мне тоже жаль».

Но гордость оставила ее на месте. Он повернулся и, прихрамывая, ушел.

Она смотрела ему вслед, пока он не повернул за угол и навсегда не исчез для нее. Он был таким нежным и к тому же джентльменом. Эти качества оживили в мисс Абигейл давно увядшие надежды старой девы, но теперь они были перечеркнуты. Не будет лимонада в саду, не будет мягких, из козлиной кожи туфель, которые сказали бы ей, что он вспоминает ее. Будут только тихие полуденные часы с прополкой и сумеречные вечера наедине с сонетами. «Что я сделала, чтобы заслужить такое? – подумала она с болью. – Сохранила жизнь преступника».

В этот момент, словно по наитию, раздался его чистый, бархатный голос.

– Эбби?

Трудно себе представить, чтобы одно слово могло так сильно кого-то разозлить.

– Здесь нет никого с таким именем! – взорвалась она, смахивая слезу.

– Да будет вам, Эбби, – примирительно произнес он громче.

Ей страшно захотелось всадить вилку ем> в горло и разодрать его еще раз! Она проигнорировала зов и отправилась на кухню.

– Эбби! – позвал он через несколько минут.

Голос обретал силу, в нем появились нотки нетерпения, но мисс Абигейл продолжала заниматься своими делами, ощущая безмерное удовольствие, оставляя этого бандита без внимания. Ненависть засела в ней как рыбная кость.

– Эбби, черт побери! Вали сюда!

Она съежилась от страха, но поклялась, что никогда больше не допустит, чтобы ее ставили в неловкое положение. Мисс Абигейл просто игнорировала его крики, пока он, наконец, голосом, полным ярости, не проревел:

– Мисс Абигейл, если вы сию же минуту не придете сюда, я описаю вашу лилово-белую постель!

Покраснев и испугавшись, но поверив каждому слову, мисс Абигейл схватила судно и бросилась в спальню.

– Только посмейте! – закричала она и швырнула судно прямо от двери. Оно опустилось на здоровое колено мужчины с резонирующим динъ-н-нъ, но звук еще не успел утихнуть, а мисс Абигейл и след простыл. Она только услышала, как больной прошипел ей вслед что-то о злобной гадюке.

Трепеща от ужаса, она понимала, что сделала лишь хуже, потому что ей еще предстояло возвращаться туда и забрать эту... О, а теперь он так разозлится! Может быть, ей не следовало швырять в него, но он заслужил даже что-нибудь похлеще. Она прижала руки к щекам. Что со мной? Он превратил меня в такого же неотесанного варвара, как он сам. Я должна следить за собой, взять себя в руки. Я постараюсь побыстрее отделаться от него, но до тех пор умерю свой пыл, как всегда увещевала меня мама, и не буду мстить. Когда мисс Абигейл снова вошла в спальню, она полностью владела собой и заговорила с холодным презрением.

– Полагаю, сэр, что на период вашего выздоровления мы заключим перемирие. Я была бы рада, чтобы вы поправились и снова вернулись к нормальной жизни, но просто не могу выносить ваше враждебное отношение ко мне.

– Мое враждебное отношение! Я имею право на такое отношение! Сперва меня подстрелил этот... этот дурак, причем я не знаю, за что, потом какая-то женщина толкала мне в зубы ложкой, отказываясь сказать, где я и почему, называла чужим именем, привязывала к постели и не давала мне судно! Леди, вы говорите о враждебности. Так вот ее у меня хоть отбавляй, а причин для нее еще больше!

Нервы мисс Абигейл напряглись до предела, но она сдержалась, промурлыкав:

– Я вижу, ваши голосовые связки совершенно в порядке.

Ее надменный тон заставил его завопить еще громче:

– Вы, черт побери, правы! Глаза мисс Абигейл округлились.

– Я не потерплю богохульства в моем доме, – предупредила она.

– Катитесь к дьяволу! – прокричал он.

– Не много надо храбрости, чтобы орать как сумасшедший.

Он, наконец, стал остывать. Тогда ровно и спокойно, используя свой изысканный словарный запас, мисс Абигейл прочитала наставления:

– Для начала, сэр, вы должны понять, что я не стану отзываться, когда вы будете фамильярно и пренебрежительно называть меня Абигейл, Эбби или... или леди. Называйте меня мисс Абигейл, а я буду к вам обращаться по фамилии, если вы мне ее любезно сообщите.

– Черта с два.

Как легко нарушал он правила этикета и вдобавок заставлял мисс Абигейл чувствовать себя виноватой.

– А почему бы не называть меня Джесси? – спросил он. – Это мое имя. Вы так упорно добивались, чтобы я его вам сообщил, когда вы думали, что я не очухаюсь.

– Да, чтобы выбить его на вашем надгробном камне, – чопорно ответила мисс Абигейл.

Мужчина вдруг ухмыльнулся.

– Тогда я никогда не скажу, как меня зовут полностью.

Мисс Абигейл быстро отвернулась, боясь не сдержать улыбку.

– Пожалуйста, давайте прекратим эти шуточки и вернемся к нашей дискуссии.

– Вы чертовски правы. Просто зовите меня Джесси, мисс Абигейл.

Услышав, каким тоном он произнес это, она пожалела, что связалась с ним. Никто в жизни не раздражал ее так сильно.

– Очень хорошо. Если вы не хотите мне сказать вашу фамилию, я буду продолжать называть вас мистер Камерон. В любом случае, я уже привыкла к этому. Однако, если вы будете упорствовать в своей грубости, как вы это делали раньше, мы не станем общаться вообще. Я была бы очень признательна, если бы вы последили за своим языком.

– За ним не так-то просто следить. Обычно там, где я бывал, этого не надо было делать.

– Я это уже успела заметить. Тем не менее, я думаю, ни одному из нас не доставляет особого удовольствия находиться в компании друг друга, но раз уж это случилось, не можем ли мы по возможности уменьшить отрицательный эффект?

Он снова обдумал ее слова, продираясь сквозь напыщенную речь и наблюдая за ее вздернутой бровью, которая так и напрашивалась на какую-нибудь остроту.

– Вы не отравите меня еще каким-нибудь варевом, которое вы готовите для головорезов? – поинтересовался он озорно.

– Сегодня утром вы доказали, что, без всякого сомнения, не нуждаетесь в нем, – ответила она.

– В таком случае, мисс Абигейл, я принимаю ваше мирное предложение.

И с этого момента напряжение, казалось, немного ослабло.

Мисс Абигейл подошла к окну в нише и открыла его, пустив в комнату утренний воздух.

– В комнате отвратительно пахнет. Она вместе с вами нуждается в основательном проветривании и мойке. Вы воняете, как и ваша постель.

– Так-так, мисс Абигейл, а кто же на этот раз дерзит?

В его устах «так-так» звучало довольно нелепо, и мисс Абигейл постаралась должным образом ответить на обнаружившееся чувство юмора.

– Я только хотела сказать, что вы, возможно, не отказались бы от ванны, сэр. Если вам больше нравится лежать в своих собственных зловонных испарениях, я с легкой душой позволю вам это.

Он убедился, что она не расстается с высокопарным слогом даже когда волнуется. Было очень забавно видеть, как она заливается краской, и мужчина продолжил дразнить ее.