Upheaval of the Medieval (СИ)

Тэхён вдруг резко дёрнулся и распахнул глаза, прогоняя остатки сна, отчетливо видя перед собой старшую девушку, что прикладывала влажную тряпочку к его лбу. Он потер глаза, но девушка не исчезла, только широко усмехнулась и убрала холодную ткань.

— В-вы кто? — осипшим голосом спросил Тэхён.

— Я рада, что ты очнулся. Ты спал три дня, и тебе нужно поесть, пока Тхан не набросился на твои косточки, — ответила девушка, не прекращая улыбаться.

— Тхан? Меня съедят? — боязливо пропищал Тэ, зарываясь поглубже в одеяло.

— Ты до сих пор бредишь? Горячка спала, так что не валяй дурака, — девушка пригладила отросшие волосы мальчишки и принялась стягивать с него одеяло.

Тэхён крепко вцепился в него пальцами и лишь жалобно заплакал, когда остался без прикрытия.

— Ну, ты чего?

— Тхан…

— Тхан — наш пёс, глупышка, — сварливо ответила девушка, грозя мальчишке указательным пальцем. — Сейчас же не встанешь — расскажу бабушке, что ты меня не слушаешься.

— Это твоя бабушка меня спасла? — Тэ утёр слёзы и шмыгнул носом, глядя на девушку. — Меня Тэхёном зовут.

— Да, Тэхён, это моя бабушка спасла тебя от работорговцев, — простодушно ответила девушка и подала руку мальчику. — А я — Юна.

— Юна, — повторил мальчик, улыбаясь. — А где твоя бабушка?

— Пошла в поле. Она — травница, умеет лечить раны и знает все-все травы, — Юна авторитетно закивала головой, будто это она их знает.

Первая мысль — напиться чистой воды, которую ему любезно дала девушка. Следом она хорошенько откормила его, но много в него не влезло, и Тэ несколько раз извинился за то, что не может больше есть, вызвав этим лишь фырканье. Так Тэхён стал помогать Юне: наносил воды, разжёг огонь в печи, даже замесил тесто, поиграл с Тханом, красивым, большим псом, который спас его от зубов Регины. Силы возвратились в его тело, и он был уверен, что помог очередной отвар из серии тех, что в него вливала мать. Переделав всю работу, ребята уселись под широким клёном, глядя на то, как резвится Тхан, бегая по лужайке. Юна вручила ему ломтик свежеиспечённого хлеба и дала одеяло. Они стали ждать бабушку. А Тэхёна разъедало любопытство: он помнил, как старуха назвала его по имени, и смутные сомнения терзали его, в голове крутилось оскорбительное «ведьма». Но он был сыт и одет в новую одежду, так что ему было по большей мере всё равно, хоть бы старуха тут на пару с Юной жертвоприношения устраивали. Хотя, может, именно в этом случае он бы и задумался, а так — ну, и пускай ведьма.

От мыслей его оторвало карканье. Чёрный ворон с белым пятнышком на груди приземлился на плечо Юны, отчего девушка рассмеялась и погладила его пёрышки. Следом за вороном послышались шаги, и к ребятам вышла травница.

Тэхёну показалось, что он в тумане, и, когда женщина зашла в дом и позвала его за собой, он покорно последовал, подчиняясь голосу. Она усадила его за стол и долго-долго всматриваясь в черты лица. Сам деревянный домик был поделён на сени и помещение, что служило и кухней, и местом для сна. В углу возвышалась каменная печь, закалённая постоянно высокой температурой, стояли лавы, покрытые одеялами.

— Можно вопрос? — боязливо спросил Тэ, разглядывая собственные сплетённые пальцы.

— Какую бы дорогу ты не выбрал, они все вели тебя ко мне, — ответила женщина, мягко улыбаясь. — Не бойся, — она пригладила свои седые, свёрнутые в пучок волосы, — я не обижу тебя, Тэхён. Судьбой мне уготована другая роль.

— Какая? — Тэ забыл про стеснение и подался вперед, вслушиваясь в то, что говорит травница.

— Облегчить твои страдания, дитя моё, — туманно ответила женщина, чем заставила Тэ нахмуриться, непонимающе уставиться на неё.

— Какие страдания?

— Принц будет искать тебя, но ты можешь обрубить всё на корне.

— К-кто вы? — Тэхён испуганно дёрнулся назад и чуть было не упал со стула. — Вы ведьма? — тихо прошептал он, широко распахнув глаза.

— Нет, Тэхён, я всего лишь старая травница, которая сумела приручить ворона, — женщина улыбнулась, давая руку Тэ.

Он боязливо вложил свою ладошку в её и смотрел на то, как она разглядывала линии. Отчего-то стало тепло, и мальчик улыбнулся, замахав под столом ногами.

— Ты хочешь, чтобы принц забыл тебя? Хочешь забыть его? Хочешь избавиться от метки? — тихо спросила старуха, вглядываясь в лицо ребёнка.

Тэхён не знал, что ему следует ответить. Но просто прошептал «да», в надежде, что так он избавится от снов с принцем, а сильные руки не будут воровать дыхание, лёгкие не будут больше гореть, а метка — напоминать о том дне, когда он чуть не лишился жизни. Но, разве можно разорвать связь с тем, с кем его связала сама природа, наделив прекрасными буквами, тонко выведенными на оливковой коже? Рана на бедре, которую Тэ сам расцарапал в надежде скрыть метку хоть и зажила, но до сих пор иногда болела. Если избавиться от неё навсегда, то какой сильной будет боль? Если разорвать тонкую нить, что связывает принца одного из самых могущественных королевств и простолюдина, смогут ли они оклематься после такого? Но едва слышное согласие уже вылетело из уст, а женщина сочувствующе улыбнулась.

— Мы сделаем это в полнолуние, когда силы природы наиболее сильны. Мы пойдём против судьбы, а значит, тебе нужно хорошо подготовиться. Будет больно, но не бойся, не больнее, чем доселе.

На сердце кошки заскребли, и с этого момента Тэхён стал ждать полнолуния, мысленно прося прощения сам не зная у кого.

***

Дни летели быстро, а мальчик мужал и креп, отъедал щёки и называл женщину бабушкой. Он пристрастился собирать травы и даже сам косил траву, за что Юна давала ему рисовые пирожки, что так напоминали о доме. Несколько раз он просил бабушку показать ему дорогу домой, но та лишь грустно приговаривала, что у него ещё полно работы здесь. И он слушался, а сердце не болело, кошмары приходили, но не пугали его больше так сильно. Руки с красной нитью не сжимали горло, не могли дотянуться, и Тэ был почти счастлив. Тхан стал верным товарищем, с которым мальчик бегал по лесу и играл. Он помогал Юне убираться в доме и во дворе, вот только девушка одна ходила на базар, всегда отказывала Тэ, когда он просился с ней. Но мальчик не огорчался, лишь расстроено вздыхал и шёл помогать бабушке собирать и сушить травы. Он прикипел к старой женщине, которая согласилась научить его читать, и к тому моменту, как должно было наступить полнолуние, уже успел расспросить её обо всём на свете. Она рассказывала сказки о дивных странах и рыбах, которые плавают в морях, а Тэ самозабвенно слушал и внимал каждому слову.

С наступлением полнолуния мальчишка покорно пошёл за бабушкой в поле и не смотрел на расстроенную Юну, что хмурилась и кусала губы. Бабушка не причинила бы ему вреда, и он не хочет, чтобы принц нашёл его — в голове до этого дня тихим треском отдавались его слова. Тэ был уверен, что Чонгук не шутил, что сделает больно, что поставит на колени. Хотелось забыть и быть забытым.

Когда травница развела костёр, Тэхён смотрел на то, как огонь потрескивает, языки пламени охватывают сухие брёвна. Самая страшная сила — это и есть этот огонь, неконтролируемый убийца, который только распаляется тёплым зноем и сжигает сухую траву, убивая зверят, что в ней живут. Он может с лёгкостью охватить кроны огромных деревьев и уничтожить целый лес.

Когда женщина подозвала мальчика к себе, Тэ без задней мысли двинулся к ней, не представляя, насколько может об этом пожалеть. Честно выпил противный отвар и загляделся на звёзды.

— Твоя метка слишком сильна. Принц слишком силён. Она появится вновь, и он вспомнит всё, как только увидит тебя снова. Но теперь и ему, и тебе это забвение необходимо.

Когда она вымолвила первые слова — огонь будто бы охватил тело мальчишки, и он закричал, понимая, что он действительно горит. Рубашку прожгло на животе, и Тэ свалился навзничь, хватая ртом воздух, чувствуя, как нежная кожа вздувается и лопает под напором огня. Будто раскалённым железом провели по коже, заставляя истошно вопить, пытаясь унять жар и боль. Но они не уходили, а тело мальчишки хватали сильные судороги, пот лил ручьём, и он еле дышал, хватаясь руками за то место, где ещё минуту назад были чёрные буквы. Кровь залила руки, и Тэ завопил ещё громче, пытаясь перекричать голос травницы, что не переставала чётко выговаривать слова, не отвлекаясь на дикие возгласы мальчишки, который умолял прекратить, не мучать. Слёзы вместе с кровью пропитали сухую землю, пошёл сильный дождь. Но даже он не смог погасить огонь, гром громыхал, заглушая истерику мальчика, а молнии освещали небо. Сама природа была против такого издевательства, варварства, кощунства. И, будто бы этого было мало, пошёл град. Большие ледяные шарики разбивались о землю, портили урожай, били все насаженные овощи и фрукты. Несколько льдинок попали по Тэхёну, и он из последних сил умолял прекратить, только теперь понимая, что он натворил, на что согласился, на что обрёк себя. И если принцу хоть наполовину так же — Тэхёну лучше было вообще умереть.