Ветер разлуки

– Как ваша рука?

– Лучше.

– С вами хорошо обращаются?

– Скорее да, чем нет.

– Ночью мерзнете?

– Жить можно.

– Гм-м-м…

Арчи выпрямил ноги и вновь скрестил их, но по-другому. Скрипнул стул.

– Я ознакомился с рапортом лейтенанта Росса. Алекс, не знаю, что и сказать…

Он сконфуженно умолк, но вскоре снова заговорил. Его голос звучал с неприкрытой грустью:

– Если вы действительно хотели совершить побег, я бы предпочел услышать это из ваших уст. Алекс, я знаю, жизнь солдата нелегка. И я знаю… о девушке, с которой вы встречались. Это известие меня очень огорчило. Что именно произошло, мне неизвестно, но я подумал, что вы, возможно, пошли на этот шаг осознанно…

Александер рассматривал своего дядю в блеклом свете единственного факела. Арчи хорошо его знает… Врать ему бесполезно.

– Скажу вам честно, Арчи: не знаю, как я там оказался. Проснулся в повозке, уже в Сент-Ан-де-ла-Перад. Что я могу добавить? Я пытался им объяснить, но мне не поверили.

– Нет, не поверили. Но признайте, есть в чем усомниться! И все же я советую вам дать официальные показания, рассказать все, что сможете вспомнить. Вы правда не имеете ни малейшего представления, как попали в повозку?

– Ни малейшего.

– Где и с кем вы провели вечер перед этим прискорбным событием?

Первое, что Александер вспомнил, – это круглый и мягкий зад Эмили… Он усмехнулся. А до этого, кажется, он здорово проигрался в кости. Но этот факт не помогал понять, что же произошло.

– Весь вечер я был в «Бегущем зайце», играл. И, скорее всего, перебрал пива.

– Полагаю, что так, – чуть раздраженно отозвался Арчи, снова меняя позу. – Алекс, ваш, так сказать, «путевой лист» не вызывает восторга. За несколько недель до вашего… вашей отлучки вы успели отличиться не лучшим образом, причем не единожды, и это дополнительно отягощает вашу участь. Мне придется найти веское свидетельство в вашу пользу. Если же у меня не выйдет…

– Я знаю, но ничего больше не могу вспомнить, – тихо ответил Александер.

– Я пойду и поговорю с подавальщицами этого заведения. Может, кто-то из них сумеет пролить свет на эту загадку. Вы вышли из трактира в одиночку? Комендантский час уже начался?

– Арчи, я не помню! Ничего не помню!

Александер помолчал, разглядывая солому на полу. Потом горько засмеялся:

– Да, повиснуть в петле – не самая достойная смерть! Но, по крайней мере, я не пытаюсь никого обмануть. Я ведь мог и не вернуться…

Наступило тягостное молчание. Скрипнула дверь, и где-то вдалеке с грохотом повернулся в замке ключ. Скоро шум шагов и бормотание охранника стихли.

– Что вы станете делать, когда война закончится, Арчи? – спросил Александер, чтобы перевести разговор в другое русло.

Арчи наклонился и упер локти в колени. Стул под ним снова протяжно заскрипел. Ясный взгляд дядиных глаз напомнил Александеру портрет матери, который он обнаружил на своей постели вскоре после ампутации. Это заставило его опять вспомнить и о Джоне.

– Пока не знаю. Здесь плодородная земля, которая дает хорошие урожаи, если правильно ее возделывать. Быть может, я подам прошение выделить мне надел. Говорят, в районе залива Шалёр климат мягче, чем в Квебеке… Пока я предпочел бы продолжить карьеру в армии. Англия не собирается выводить войска полностью. Останется гарнизон, чтобы защищать страну и строить новые дороги, так что работы мне хватит. Мой брат Джон остался в Гленлайоне, брат Дэвид – врач, он практикует на Ямайке. Ничто не влечет меня обратно в Шотландию.

– Даже женщина?

– Даже женщина.

Арчи хотел было спросить, какие планы на будущее у самого Александера, но вовремя остановился, осознав всю абсурдность ситуации, и, стиснув зубы, опустил взгляд на свои руки, которые держал на коленях.

– Я, наверное, поступил бы так же, – проговорил Александер, как если бы вопрос все же прозвучал. – Зачем возвращаться в Шотландию? Помните, Арчи, как мы иногда лежали на лугу и придумывали, что бы сделать во имя освобождения родины? Уже тогда мы знали, что быть шотландцем – нелегкая участь, но то, что иметь в жилах хайлендскую кровь, – это проклятие, тогда еще оставалось для нас тайной.

Он цинично усмехнулся и продолжил:

– И правда, что может заставить вернуться на родную землю, где голод и болезни все равно в итоге доконают нас?

Арчи смотрел на племянника, и лицо его было непроницаемо спокойно. Потом уголки его губ задрожали и он рывком встал на ноги.

– Ради всего святого! – Он пнул стул, который тут же перевернулся. – Не говорите так! Я ведь дал клятву… Господи, ну почему?..

Александер посмотрел на него.

– Клятву? Какую клятву? Кому?

– Марион, – неохотно признался Арчи. – Я обещал вашей матери, когда она уже была на смертном одре, что найду вас и верну домой. Она не верила, что вы умерли. Вы же знаете, у нее был дар провидения. Марион знала, что вы живы, Алекс, и она ужасно страдала. Потому что вы к ней не вернулись…

Рыдание вырвалось из стесненной груди Александера. Ему вдруг показалось, что свинцовая плита навалилась сверху, заставляя согнуть спину.

– Господи!

В тошнотворно пахнущей камере стало тихо.

– Я больше ничего не могу для вас сделать, друг мой, брат мой! Остается только полагаться на судей и на Бога.

– Вам не в чем себя упрекнуть, Арчи Рой! Я давно не ребенок.

– Это мне известно. Да, это так. Может, у вас есть просьба? Что-нибудь личного характера? К несчастью, это единственное, что я могу вам предложить.

– Писчие принадлежности! Вы можете мне их прислать?

– Конечно. Что-нибудь еще? Может, устроить вам свидание с женщиной?

– Я хочу увидеться с Коллом.

– Хорошо. Я пришлю его.

– Спасибо, это все.

– Хорошо.

Подойдя, Арчи положил руку племяннику на плечо. Этот жест растрогал Александера. Он взял руку и пожал ее.

– Вы были моим самым искренним и лучшим другом, Арчи!

– А вы – моим, Александер Колин Макдональд!

Пятого февраля 1761 года Александер Макдональд, солдат 78-го хайлендского полка Его Величества, арестованный по обвинению в дезертирстве, предстал перед судом. Обвиняемый отверг все обвинения.

Как и предсказывал Арчибальд, невзирая на то, что обвиняемый сам сдался властям, что в момент побега он был мертвецки пьян и полученная впоследствии рана помешала ему сразу же вернуться в казарму, перечень проступков, предшествующих побегу, произвел на трибунал самое неприятное впечатление. Согласно статье 1 шестого раздела Военного Устава солдат Макдональд был приговорен к повешению. Приговор должен был быть приведен в исполнение через четыре дня.

Бледный как смерть Арчибальд нашел взглядом Александера. Тот стоял, закрыв глаза. В следующую секунду он поймал на себе полный отчаяния взгляд Колла, и ему показалось, что еще немного – и он в беспамятстве упадет со стула. Ему хотелось кричать. Они намеревались повесить сына Марион, которого он любил как младшего брата!

Он сделал все, чтобы этому помешать. Опросил двух служанок и владельца «Бегущего зайца», товарищей Александера по казарме, нескольких завсегдатаев трактира. Но собранные сведения только подтверждали то, что сообщил молодой шотландец. Арчибальду не удалось узнать ничего нового.

До него донесся чей-то голос, отвлекая его от мрачных мыслей. Это был сержант. Он пришел доложить, что к капитану Кэмпбеллу явилась посетительница.

– Кто?

– Некая Эмили Аллер, сэр!

– Пусть придет в другой день! Я не могу ее принять.

– Она говорит, это важно. Она…

Арчибальд порывисто повернулся к помощнику.

– Я сказал – в другой раз, сержант Робертсон! Это ясно?

– Девушка говорит, она служит в «Бегущем зайце», сэр. Ее не было в трактире в тот день, когда вы туда заходили.

Заглянув сержанту через плечо, Арчи увидел в коридоре молодую, невысокого роста женщину, которая смотрела в его сторону. Лицо ее показалось смутно знакомым. Может, она навещала по вечерам кого-то из его коллег-офицеров? Девушка улыбнулась и сделала книксен. И вдруг он вспомнил. Александер! Это любовница Александера!