Поцелуй пирата

Озабоченный взгляд Мориса остановился на окне второго этажа – там была комната мисс Сноу. На фасаде особняка из желтоватого кирпича это было единственное окно со шторами. Сейчас белые кружевные занавеси были раздвинуты и был виден освещенный лампой переплет французского окна. Морис попросил поселить его в изолированном месте, чтобы избежать докучливого общества слуг. А сейчас ему необходимо было подумать о том, как обернуть досадную неудачу с работой себе на пользу. Но, Господи, куда ему деваться от ее манящих серых глаз, опушенных густыми темными ресницами, которые преследуют его! Как не думать о разительном контрасте пухлых нежных губ и худенького бледного личика!

Он помнил ощущение ее холодной руки в своей, насмешливость ее интонаций, недоброжелательный взгляд. Едкий дым сигары стал пощипывать ему горло, и Морис отшвырнул ее в сторону.

Неожиданно в окне появилась освещенная лампой фигура Люси, и у него перехватило дыхание. Он нахмурился. Девушка была очень худенькой и казалась привидением в белой ночной рубашке. Светлые волосы, заплетенные в две тяжелые длинные косы, спускались ей на грудь и поблескивали в лунном свете.

Она медленно повернулась, взглянула в сторону сторожки, и Морису подумалось, что, может, она ищет в ночи именно его. И хотя это было невозможно, он готов был поклясться, что в темноте их взгляды встретились, после чего она протянула руку и резко задернула гардины.

6

Нayтpo, ровно в шесть, в дверь сторожки тихо постучали. Морис проснулся и, посмотрев на часы, чертыхнулся. Рассудив, что во время утреннего туалета драгоценной жизни мисс Сноу ничто не угрожает, он решил не отзываться на вежливые оклики дворецкого. Наконец тому надоело торчать у дверей, и скоро его шаги затихли в отдалении. Морис натянул одеяло на голову и вскоре уже снова спал.

Проснулся он в начале девятого, в отвратительном настроении. Сильно болела голова, его не оставляли дурные предчувствия. Пожалуй, выполнить задуманное будет труднее, чем ему казалось.

Угрюмый, Морис направился в кухню, чтобы взять горячей воды для бритья. В доме царила тревожная суматоха. Оказывается, молодая мисс по рассеянности где-то затеряла томик с мемуарами лорда Хауэлла, и адмирал рвал и метал, нагоняя страху на всех обитателей. Он потребовал, чтобы дочь сегодня же отправилась в загородное поместье Хауэллов с надлежащими извинениями и с покорнейшей просьбой подарить ей новый экземпляр мемуаров. Сопровождать мисс Сноу в этой поездке предстояло ее телохранителю.

«Началось, – мрачно подумал Морис, бреясь перед маленьким зеркальцем. – Вместо того чтобы как следует изучить Ионию, придется весь день кататься по окрестностям Лондона в обществе капризной девицы». Несмотря на раздиравшую его злость, он ухитрился ни разу не порезаться и после легкого завтрака уже стоял в холле, ожидая молодую хозяйку.

Вскоре мисс Сноу легко сбежала по лестнице, такая очаровательная в белом муслиновом платьице с розовой мантильей, в своей соломенной шляпке, украшенной розовыми ленточками, что Морис забыл все свое раздражение и приготовился приветствовать ее, восторженно улыбаясь.

Но тут Люси взглянула на своего телохранителя, и от нее повеяло ледяным холодом. Улыбка мгновенно слетела с его лица. Он сделал шаг в сторону и подчеркнуто вежливо пригласил ее к выходу. Девушка гордо прошла мимо и на ходу положила ему в руку подзорную трубу.

– Это чтобы вам было удобнее подглядывать, мистер Клермонт, – небрежно бросила она и устремилась в предупредительно распахнутые лакеем двери.

Морис ошеломленно посмотрел ей вслед, и ему показалось, что каждая складка ее юбок выражает презрение своей хозяйки.

– Ну, вот и поздоровались, – пробормотал он и, оставив трубу на столике, последовал за ней.

День выдался великолепный, такие редко бывают осенью. На ярко-синем небе без единого облачка ослепительно сверкало солнце. Под его лучами кроны кленов напоминали витражи церковных окон, расцвеченные всеми оттенками красного, желтого и зеленого. Морис жадно вдыхал пьянящий осенний воздух. Даже необходимость следовать по пятам за адмиральской дочкой не могла испортить ему наслаждение чудесной погодой.

С Темзы налетал озорной ветерок, срывая с деревьев пеструю листву и бросая ее вихрем на лужайку. Несколько человек с граблями сгребали эту листву. Ни один листочек не должен был запятнать девственно зеленый покров лужайки. Морис подавил ребяческий порыв расшвырять ногами уже собранную в кучки листву. Он задрал голову и, щурясь сквозь очки на солнце, сладко потянулся, радуясь силе и гибкости своего тела.

Рядом с ним раздалось сдержанное покашливание. Морис обернулся и увидел, что пухлые розовые губки мисс Сноу неодобрительно поджались, а носик брезгливо сморщился. Не желая терять благодушное настроение, пришедшее на смену утреннему раздражению, он втянул ноздрями свежий лимонный аромат, исходящий от девушки, и шутливо заметил:

– Жаль, что я пропустил завтрак. Видно, у вас подавали лимоны, и очень свежие.

Люси собиралась что-то резко ему ответить, но в эту минуту, громыхая по кремнистой аллее, подъехала карета. Какой смысл в такой дивный день отправляться за город в закрытой карете! Он-то думал, что им подадут легкий фаэтон и он сам будет править, сидя на козлах. А тут эта тяжелая колымага и старый угрюмый Фенстер, скрючившийся на своей скамейке.

Морис насторожился, когда Люси вдруг тронула его руку своей маленькой ручкой, затянутой в перчатку, и притворно улыбнулась.

– Надеюсь, езда в карете не вызовет, – тут она опасливо оглянулась, как будто не желая подвергать его насмешкам случайных свидетелей, – приступа вашей несчастной болезни?

Ей не удалось смутить его своей провокационной улыбкой. Он почтительно коснулся полей своей шляпы:

– Ваша забота обо мне очень трогательна, мисс Сноу, но на суше эта болезнь меня не преследует.

Вежливым жестом он пригласил ее войти в экипаж. Люси поднялась с помощью лакея и хотела захлопнуть за собой дверь. Но Морис бесцеремонно оттолкнул в сторону озадаченного слугу и забрался в карету, устроившись на противоположном сиденье.

Карета тут же тронулась, и Люси, поджав ноги, чтобы они не касались длинных ног телохранителя, заявила:

– Разве вам не легче будет защищать меня, если вы поедете снаружи? Рядом с Фенстером есть место. Представьте, что нас окружают разбойники. Или эти… сообщники пирата Рока… или… индейцы.

Он иронически поднял брови.

– Не думаю, чтобы пираты были настолько глупы, чтобы осмелиться напасть средь бела дня на идущую карету. И в разбойников мне что-то тоже не верится, тем более в индейцев. Так что можете спокойно дремать, если вам безразлично, что сегодня такая чудесная погода.

Люси слегка поежилась под его пристальным взглядом, но не сдавалась:

– Тем более вам следовало бы ехать снаружи.

Морис тяжело вздохнул.

– Если ваш отец найдет это необходимым, он может нанять всадников для сопровождения кареты. Но я, как ваш личный телохранитель, обязан постоянно находиться рядом с вами.

Интонация, с которой была произнесена последняя фраза, показалась Люси такой же дерзкой и несносной, как и сам мистер Клермонт. Она негодующе отвернулась к окну, а Морис достал из кармана какую-то книгу в переплете из телячьей кожи и углубился в чтение.

Заметив, что Клермонт не обращает на нее внимания, девушка стала его рассматривать, придерживая поля своей шляпки. В очках он больше напоминал школьного учителя, чем наемного телохранителя.

Тут она со смущением вспомнила, как он потягивался у входа. Тогда-то он вовсе не походил на учителя. Скорее в нем угадывался сильный гибкий хищник, который вырвался на свободу после долгого заточения в тесной клетке.

«Все-таки непонятно, – подумала Люси, – почему я сразу прониклась к этому человеку такой антипатией». Возможно, ей претили манеры Клермонта, ловкое маневрирование между оскорбительной насмешливостью и показной почтительностью. Она напомнила себе, что этот человек не джентльмен и о нем вовсе не следует судить как о мужчинах ее круга. Врожденное чувство справедливости подсказывало ей, что необходимо дать ему шанс проявить себя с лучшей стороны.