Джейк

– Мэтт не хочет возвращаться в Остин, – заявил Вилл. – Там злились на него, когда он молчал. Иногда даже били.

– Я найду того, кто возьмет вас обоих и не будет бить за то, что он не говорит.

– Как вам это удастся? – искренне удивился Джейк.

Он не мог представить, что ощущает человек, у которого никого и ничего нет, которого могут отдать любому, забрать и снова отдать кому-то, и все это по прихоти людей, которых даже не знаешь.

– Это вас не касается, – Изабель кивнула, прекращая разговор и направилась к костру. Когда Джейк двинулся за ней, зашагала к хижине.

Мэтт разжег огонь и готовил кофе. Парень, казалось, чутьем улавливал, что нужно делать. Пока он ждал момента бросить зерна в кипящую воду, Джейк наблюдал за мальчиком. Мэтт снова станет нормальным, если у него будет доброжелательное, надежное окружение.

– Она чуть не убила себя.

Джейк обернулся и увидел Мерсера Уильямса, все еще прикованного к колесу фургона.

– Она беспокоится об этих мальчишках больше, чем о собственной шкуре, – отозвался Джейк, – Если бы ты был хоть немного мужчиной, помог бы.

Мерсер пожал плечами.

– Мое дело доставить ребят фермерам или вернуть обратно в тюрьму. Все остальное меня не касается.

– Тюрьма?

Джейк понимал, что дети вовсе не так уж и невинны, но мысль о том, чтобы отправить их в тюрьму не приходила ему в голову.

– Да, почти для половины из них.

– Мэтт Хаскинс?

– Вероятно.

– А его брат Вилл? Мерсер пожал плечами.

– Его кому-нибудь отдадут. Вилл – неглупый парнишка, но угрюмый, как и брат. Конечно, пока я прикован, кое-кто сбежит. И к лучшему, если вы спросите меня. Я вернусь в Остин, а мисс Давенпорт выйдет замуж, как все нормальные женщины.

Джейк не знал, что ему не нравится больше – как Мерсер рассуждает о мальчиках или выражение его глаз, когда он говорил об Изабель. Однако, когда Джейк представлял, о чем думает Мерсер, у него тут же возникало желание изо всех сил врезать собеседнику кулаком в лицо. Неужели этот ублюдок не видит, что Изабель слишком хороша для него?

И для тебя тоже, сказал Джейк самому себе. Она, может быть, и ледяная принцесса, но он сгорал от желания попытаться растопить этот лед. Дурак, разве она захочет иметь дело с таким деревенщиной? Даже если он освободит ее от этих сирот. Он не ее круга.

Выругавшись, Джейк направился к хижине. Бак сидел на кровати и разговаривал с Изабель.

– Мне нужны эти парни, – заявил Джейк. Изабель и Бак повернулись к нему.

– По крайней мере, некоторые из них, – продолжал Джейк. – Не знаю, что буду делать с малышами, но Люк Аттмор неплох на лошади. Думаю, он вскоре наберет вес.

– Я тоже умею ездить верхом, – Бак был почти такого роста, как Джейк, шесть футов, и тонкий, как бечевка, но настолько слаб, что нетвердо держался на ногах.

– Первый же ветер сдует тебя с седла, а на спине откроются струпья. Из-за тебя мисс Давенпорт назовет меня жестоким и бесчувственным.

Изабель покраснела. Не вся покрылась краской, только щеки, и пришла бы в ужас, если бы знала, как прелестно сейчас выглядит.

– Не думаю, что вы жестокий и бесчувственный. Просто у вас нет никакого сочувствия к этим мальчикам.

– Им нужно не сочувствие, а самоуважение.

– Согласна. На обратном пути в Остин я надеюсь найти им работу, чтобы они смогли обрести его.

– Как вы собираетесь это сделать?

– Буду останавливаться в каждой общине, обращусь к мэру и городскому совету. Дам объявления.

– С равным успехом вы можете объявить о продаже рабов.

– У вас есть лучшее предложение?

– Я только что его сделал. – Не могу принять его.

– Бог мой, вы упрямая женщина.

– Возможно, но не безрассудная. Почти всю ночь я думала о вашем предложении и решила, что оно не подходит.

– Что еще плохо во мне? Изабель колебалась.

– Давайте, выскажитесь. После того, что вы уже наговорили, это не может быть намного хуже.

Помолчав, девушка сказала:

– Им нужна хорошая пища, чистая одежда, приемлемое жилье, хорошие привычки – то, что может дать женщина. Я полагаю, когда-нибудь они женятся, поэтому им не нужно ваше предубеждение против женщин. И они не должны усвоить ваше презрение к законам общества. Техас не всегда будет дикой пустыней.

Джейк редко бывал так зол на женщину. Он позволил ей расположиться на его ранчо, разрешил засунуть в его кровать грязного мальчишку, не возражал, чтобы остальные развлекались, портя его лошадей. Даже предложил решить большую часть ее забот, а Изабель не согласна, ведь он – дурной пример.

– Вы думаете, я поведу их в публичный дом?

– Нет, конечно! – Изабель покраснела от гнева. – Но мальчикам необходимо сочувствие, понимание, почему они так страдают, необходим человек, способный полюбить их. Вы на это не способны, на малейшее проявление чувств вы смотрите, как на слабость.

– Так почему бы вам не поехать с нами, самой убедиться, что я обращаюсь с ними со всей любовью и добротой, которых жаждут их юные души?

Джейк не мог поверить, что гнев завел его так далеко и он сказал такую глупость! Ничто не может быть хуже, чем весь путь до Санта-Фе иметь за спиной Изабель.

– Сарказм здесь не уместен, мистер Максвелл.

– Какой там сарказм!

Нет, он дурак, надеялся, что девушка категорически откажется.

– Да, именно сарказм. Вы ведь не собираетесь взять Бака и Брета. Жестоко стоять перед мальчиком и говорить, что не возьмете его.

Придется взять всех парней. Не важно, что он должен будет сделать или пообещать.

– Так давайте возьмем всех, даже самого маленького, – Джейк почти кричал. – У меня нет книги сказок, чтобы читать на ночь, но есть Библия. Этого должно хватить.

Изабель встала с видом царственного неодобрения.

– Мне надоело выслушивать ваши насмешки. Если вы будете так любезны дать мне дорогу, я хотела бы выйти.

Джейк отступил и отвесил низкий поклон, когда девушка важно пошла мимо него.

– Конечно, ваше величество. Все, что угодно, ваше величество. Позвольте мне лечь, чтобы вы могли пойти по моей спине, ваше величество.

Изабель метнула последний негодующий взгляд и закрыла дверь.

Джейк хотел взять верх над этой спесивой дамой, но не почувствовал ничего, кроме разочарования. Придется взять всех парней.

– Вы действительно имели в виду то, что сказали? – спросил Бак.

– А?

– Что возьмете всех нас, даже меня?

Джейк хотел сказать, что согласен на все, лишь бы найти помощников, но один взгляд на Бака заставил понять – взять этих ребят значит гораздо больше, чем просто заиметь рабочие руки. Они отдадут свои жизни в его распоряжение, совсем как те мальчишки во время войны.

В который раз он вспомнил мальчиков, которых обучал и так хотел спасти. Некоторые были немногим старше Чета и Хоука. Они горели желанием сражаться за дело, за свой дом, за родных, которые их любили, за жизнь, которую помнили. У них была родина. Им было за что сражаться, к чему вернуться.

У этих парней нет ничего. Бак весь в шрамах и синяках, одежда в лохмотьях. Джейк сомневался, что он весит больше ста фунтов. Он никому не будет нужен, по крайней мере, еще месяц.

Но его сердце было в глазах, а в них светилась надежда. И страх. Он смотрел на Джейка, как на спасителя.

Джейк не хотел, чтобы на него так смотрели, но не мог просто повернуться спиной. У парня нет спокойствия Хоука, мужественности Чета, роста Шона. Он не может отгородиться от мира, как Мэтт, и стоит перед Джейком беззащитный, неспособный скрыть свои чувства, страх.

И все-таки он полон желания бороться. Если его отшвырнуть обратно в тот же мир, он будет биться, пока кто-нибудь не убьет его – Джейк не мог допустить, чтобы такое случилось с Баком, Мэттом и Биллом, или с любым другим из этих парней.

– Я возьму вас всех, если мисс Давенпорт согласится поехать, чтобы готовить.

Спотыкаясь, Бак бросился к двери, чуть не падая от нетерпения найти Изабель. Джейк знал – один шанс на миллион, что та согласится. Но если придется взять девять парней, чтобы перегнать скот через земли индейцев, кто-то должен помогать.