Любовь первая, любовь бурная

Вернувшись в дом, Бриана взялась жарить бекон и яйца. За этим занятием и застал ее Генри Бьюдайн, который вскоре после ее возвращения зашел на кухню.

Был полдень, когда Рой Харт появился у дверей дома Бьюдайнов.

— Извините за беспокойство, мэм, — сказал он Гарриет Бьюдайн, слегка дотронувшись до своей шляпы. — Но один из наших заключенных сбежал вчера, убив моего напарника.

Бриана уставилась на Харта, не веря своим ушам. Шункаха Люта убил человека!?

Гарриет Бьюдайн вскинула руку к горлу.

— Боже праведный, — пробормотала она, — вы же не думаете, что он пошел сюда, ведь так?

— Нет, мэм, — ответил Харт, глядя на Бриану. — я уверен, что он побежал как можно дальше отсюда. Но если вы не возражаете, я осмотрел бы вашу усадьбу… для большей уверенности.

— Пожалуйста, смотрите, — пригласила Гарриет Бьюдайн, отступив назад, чтобы надсмотрщик мог пройти в гостиную.

Пока Харт и Гарриет Бьюдайн проверяли дом, Бриана поспешила в амбар под предлогом того, что ей нужно бросить несколько морковных остатков лошади дяди Генри. Она была еще там, когда вошел Рой Харт, и сразу за ним пришел дядя.

— Что происходит? — спросил Генри Бьюдайн. Он взглянул на Бриану, а затем на Роя Харта.

Надсмотрщик быстро объяснил, что случилось.

Генри Бьюдайн выразил сожаление, услышав новость о смерти Макклейна. В глубине души он надеялся, что Бриана выйдет замуж за Макклейна, что, может быть, молодожены останутся на ферме, и Макклейн займет место сына, которого у Генри никогда не было. Но все вмиг рухнуло. Из-за какого-то проклятого краснокожего.

Генри Бьюдайн повернулся лицом к Харту:

— Вы что-то сказали?

— Я спросил, могу ли я осмотреть здесь все?

— Конечно, конечно, пожалуйста.

Рой Харт прошел в глубину амбара, прожигая взглядом каждое стойло, проверяя под каждым ворохом сена. Он задумался, когда увидел лестницу на чердак.

— А что там, наверху?

— Ничего особенного, — ответил Генри Бьюдайн, пожимая плечами. — Немного старой мебели и пара сундуков. Там убежище моей племянницы.

— Не возражаете, если я взгляну? — спросил Харт.

— Я — нет, — сказал Генри Бьюдайн.

— Я посмотрю, — предложила Бриана. Она положила руку на плечо Роя Харта, сдерживая его. — Пожалуйста, я не люблю, когда посторонние топчут мои вещи.

— Хорошо, — согласился Харт. Его рука опустилась на приклад ружья, висевшего на правом боку. — Крикните мне, если он там.

Бриана кивнула, ее душа застряла где-то в пятках, пока она взбиралась по лестнице и притворялась, что осматривает все вокруг. Она успокаивающе кивнула Шункаха Люта, потом повернулась и быстро спустилась по лестнице.

— Наверху нет никого и ничего, — сказала она убедительно Рою Харту, — кроме тех вещей, что я туда положила.

Харт кивнул.

— Да, я и представить себе не мог, что он осмелится показаться здесь, но я должен был все же проверить. Мне кажется, он на полпути в резервацию. Или уже лежит мертвый где-нибудь в прериях. В любом случае его найдут — рано или поздно. Извините, что побеспокоил вас, мистер Бьюдайн.

— Никакого беспокойства, — ответил Генри Бьюдайн, провожая Харта к калитке. — Как продвигается дорога?

— К сожалению, медленно, — ответил Харт, — но она будет закончена до первого снега. По крайней мере, когда мы закончим ее, по ней можно будет ездить.

— Хорошо, хорошо, — сказал Генри Бьюдайн. — Сожалею о вашем партнере.

Харт кивнул, нахмурившись.

— Мне лучше вернуться назад, — сказал он, разворачивая лошадь. — Я оставил заключенных, приковав их к дереву.

Он взглянул поверх головы Бьюдайна туда, где возле двери амбара стояла Бриана, заинтересовавшись мимоходом: успел ли Макклейн заманить ее в свои сети? Слегка коснулся рукой края шляпы, адресовав этот жест Бриане, попрощался с Генри Бьюдайном и выехал со двора.

Бриана облегченно вздохнула, когда Рой Харт уехал. Шункаха Люта был спасен и оставался здесь, где она могла видеть его и разговаривать с ним каждый день.

Шункаха… он убил человека. Она больше ни о чем не могла думать, занимаясь хозяйством в тот вечер. Поздно ночью, когда она убедилась, что тетя и дядя крепко уснули, Бриана прокралась по ступенькам вниз на кухню, чтобы приготовить индейцу что-нибудь покушать. Она положила еду в плетеную корзину вместе с фляжкой кофе и несколькими бинтами.

Он убил человека. Эта мысль терзала ее, пока она пробиралась вдоль темного амбара и поднималась по лестнице на чердак. Шункаха Люта ждал ее. Она зажгла и поставила на пол маленькую свечку, неуверенно улыбаясь ему. Он убил человека!

— Ты выглядишь гораздо лучше, — сказала она.

— Мне лучше благодаря тебе.

Его слова, словно расплавленное солнце, наполнили все ее существо теплом. Несомненно, этот добрый и нежный человек не мог быть виновным в убийстве.

Она сидела рядом, пока он ел, удовлетворенная, что находится с ним, радуясь его аппетиту. Хороший аппетит всегда является добрым знаком, говорила тетя Гарриет, а у индейца был прямо-таки волчий аппетит.

Наконец, он съел все, что принесла девушка, и искренне поблагодарил ее за заботу. Бриана решила сделать перевязку и сняла бинт с его плеча. Рана выглядела ужасно, но девушка облегченно вздохнула, увидев, что оттуда не сочился гной, и не было даже намека на присутствие инфекции. Его спина тоже хорошо заживала. Он удачлив, подумала она, очень удачлив.

Успокоившись, Бриана наложила свежую повязку и, неожиданно смутившись, немного отодвинулась от него. Она никогда не оставалась с мужчиной совсем одна ночью. Даже с Макклейном она не была один на один: ее тетя или дядя всегда находились вместе с ними. На этот раз все было по-другому. Никто и не услышит, если она вдруг начнет звать на помощь. Запах Шункаха наполнил все ее существо, вид его обнаженного до пояса тела затмил все вокруг. Ему, наверно, холодно, подумала она, но дрожала почему-то сама. Она подняла глаза, чтобы увидеть его лицо. Он смотрел на нее, его темные глаза наполнились до краев чувством, которого она не понимала, но которое заставляло ее трепетать.

— Ты дрожишь, Ишна Ви? — спросил он спокойно. — Ты меня боишься сейчас?

— Нет, конечно же, нет. — Звук его голоса показался ей странным. — Ты убил его? — слова появились ниоткуда.

— Да.

— Почему?

— Чтобы спасти свою собственную жизнь, — сказал Шункаха Люта жестким, суровым тоном. — Я убил его хладнокровно, как убил бы любого белого, вторгшегося на нашу землю. — Он положил свою руку на ее пальцы, и ярость покинула его. С нежностью он произнес: — Но я никогда не причиню зла тебе, Золотой Волос.

— Я знаю, — прошептала. Бриана.

И она действительно знала это. Она не боялась его — ни сейчас, ни когда-либо раньше. Но как описать те новые странные чувства, которые захлестнули ее? В желудке было ощущение, будто туда залетела бабочка, во рту пересохло, ладони стали влажными. Еще не отдавая себе полного отчета, она поняла, что хочет, чтобы он ее поцеловал.

Шункаха Люта любовался девушкой, не в силах оторвать от нее взгляд. Ее косы были яркими, как солнце, и притягивающими, как пламя, а кожа — полупрозрачной и нежной. Губы, слегка приоткрытые, соблазняли его ощутить их сладость, но он с большим трудом сдержал себя и не сделал этого. Ее глаза светились невинно и доверчиво. Она всего лишь ребенок, напомнил он себе, маленькая девочка, которая очень сильно рискует, помогая ему.

— Тебе лучше идти, — хрипло сказал он.

— Да, — согласилась Бриана, поднимаясь на ноги.

У Шункаха Люта перехватило дыхание, когда она встала перед ним. От свечи, горящей позади нее, ее длинная белая хлопчатобумажная ночная рубашка стала прозрачной, выдавая длинные стройные ноги, округлые бедра, узкую талию.

Тяжкий вздох вырвался из его груди, когда Бриана покинула чердак. «Она только ребенок, — напоминал он себе снова и снова, — невинная маленькая девочка, облаченная в нежную плоть женской зрелости, не знающая мужчин…» Сон надолго покинул его.