Добродетельная женщина

Поступив работать в миссию, Сесилия не представляла, что ее там ждет. Аристократы из высшего света охотно участвовали в заседаниях правления и время от времени принимали у себя дома сборщиков пожертвований, но, когда Сесилия предложила Коулу Амхерсту свою помощь, она полагала, что тот попросит ее организовать очередной благотворительный ужин, и не более того.

В то время она только-только похоронила мужа, и ее жизнь, которая и раньше была не слишком насыщенной событиями, начисто лишилась смысла. Сесилия, чувствуя себя молодой и неопытной, боялась будущего, поскольку полностью зависела от мужчин. Возможно, именно поэтому она была восхищена работой преподобного Амхерста в трущобах Мидлсекса.

Вычисляя баланс, Сесилия привычно быстро складывала цифры, записывая итог под каждой колонкой. Не успела она закончить и трех страниц, как в дверь громко постучали.

Оторвавшись от работы, Сесилия увидела на пороге кабинета Этту, которая всегда поджидала ее, решительно не соглашаясь отпускать свою госпожу за пределы Мейфэра в одиночестве. Лицо служанки было необычно бледным. За спиной девушки маячил силуэт высокого худощавого мужчины.

— К вам посетитель, мэм, — объявила Этта с несвойственной ей серьезностью.

Мужчина резко шагнул вперед, держа в руках потрепанную шляпу. На нем был недорогой костюм из темной шерсти и черное пальто-пелерина, делавшее его похожим на крупную хищную птицу с растрепанными перьями.

Вид у незнакомца был внушительный, но не злой. Его жесткие внимательные глаза за пару секунд оценили Сесилию, ее наряд и обстановку комнаты.

Сесилия встала из-за стола и вышла вперед, чтобы поприветствовать странного гостя.

— Я — леди Уолрафен, — объявила она. — Вы хотели меня видеть?

Этта закрыла дверь, оставив их наедине. Зловещий знак! Мужчина откашлялся.

— Вообще-то я пришел к его преподобию мистеру Амхерсту, но внизу мне сказали, чго его сейчас в миссии нет. Ваша… — он замолчал, подыскивая нужное слово, — ваша мисс Хили привела меня сюда.

Сесилия указала на кресло перед столом.

— Проходите же, мистер?..

— Де Рохан, — сказал он, нерешительно шагнув к креслу. — Максимилиан де Рохан, главный инспектор береговой полиции Темзы.

— П-полиции? — Сесилия снова машинально опустилась на стул. — Зачем же к нам пожаловала полиция? Наши женщины совершенно безобидны.

Инспектор де Рохан продолжал стоять.

— Насколько я знаю, недели три назад вы взяли в миссию ирландскую девушку, мисс Мэри ОТэвин. С ней была подруга или младшая сестра.

— Вы, наверное, имеете в виду Китти, — сказала Сесилия, пытаясь побороть внезапно охватившую ее тревогу. — Мэри и Кэтлин ОТэвин. Да, они живут здесь около двух недель.

— Возможно, Китти ОТэвин и живет здесь, миледи, но ее сестра — уже нет, — ответил де Рохан, наконец, усаживаясь в предложенное ему кресло. Судя по всему, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

Несомненно, ему было неловко разговаривать с Сесилией, и не только из-за того, что она женщина, но также из-за ее знатного происхождения. Говорил он низким ворчливым тоном; кроме того, в его речи слышался легкий континентальный акцент: наверняка, он тоже не был англичанином — скорее всего недавно приехал из Европы. Но отнюдь не неловкость мистера де Рохана беспокоила Сесилию.

— Что это значит? Почему вы утверждаете, что Мэри уже не живет здесь? — спросила Сесилия. Мистер де Рохан поерзал на жестком стуле.

— Мне бы хотелось сначала потолковать с мистером Амхерстом, — произнес он растерянно. — Кроме того, я должен увидеть ее сестру. Один из наших людей, информатор речной полиции, вчера ночью следил за подозрительным с точки зрения закона пакгаузом, а утром обнаружил на Перл-стрит, в проходе между домами, тело Мэри ОТэвин.

— Тело? — Сесилия выронила карандаш, который крутила в руке. Он со стуком упал на стол. — Вы хотите сказать — труп?

Де Рохан горько усмехнулся.

— Когда человеку перерезают горло от уха до уха, получается труп.

Сесилия попыталась встать с кресла, но не смогла. Де Рохан тоже начал неуверенно приподниматься, явно колеблясь, предложить ли ей свою помощь, но Сесилия жестом остановила его.

— Нет-нет… я в полном порядке.

— Прошу прощения, — проворчал он, вновь скользнув взглядом по ее дорогой одежде. — Я забылся. Мне вообще не следовало с вами говорить. Рассказы о подобных зверствах — не для дамских ушей.

— Вот как? — немного раздраженно спросила Сесилия. — Спасибо, сэр, за заботу о моих чувствах, но могу вас заверить, что я ежедневно сталкиваюсь здесь с такого рода вещами. Достаточно просто пройтись по Флит-стрит, чтобы увидеть все проявления человеческой жестокости. К вашему сведению, я приезжаю в доки не затем, чтобы подышать свежим утренним воздухом.

Губы мистера де Рохана скривились в ухмылке, и он вдруг показался Сесилии довольно-таки симпатичным.

— Разумеется, мэм.

Сесилия пропустила эту реплику мимо ушей.

— У вас есть подозреваемый, сэр? Де Рохан грубо хохотнул.

— Нет, и я не намерен его искать. Несчастную девушку мог убить кто угодно.

— Но за что? Зачем нападать на бедную ирландку, у которой в кармане нет ни пенса?

Во взгляде полицейского мелькнула снисходительность.

— Таковы издержки ее профессии, мэм. В окрестностях Мидлсекса проститутки погибают очень даже часто. Сесилия хлопнула ладонями по столу.

— Нет! — возмутилась она. — Вы ошибаетесь, мистер де Рохан! ОТэвин — не проститутка. Если бы она хотела и дальше вести грешную жизнь, то не пришла бы сюда.

Де Рохан иронически взглянул на нее.

— Значит, вы полагаете, мэм, будто все женщины, переступившие порог вашей миссии, тут же становятся паиньками, забыв прежние привычки? — сухо спросил он. — Заблудшие овечки немедленно превращаются в непорочных голубок, устремляясь к светлым идеалам добра? Вы так себе это представляете?

— О Боже, конечно, нет! — Сесилия с досадой и удивлением смотрела на полицейского. — Некоторые женщины приходят к нам по второму, а то и по третьему разу. Как можно спасти их, если этого еще не сделал Господь? Мы никого не держим насильно, но наша главная задача — устранить причины греха: бедность, отсутствие профессии… Мэри не смогла бы заработать достаточно денег, загуливая в одну ночь из семи — ведь все дни, кроме воскресенья, наши девушки работают.

— Загуливая? — повторил инспектор немного растерянно.

Сесилия порадовалась тому, что всегда внимательно слушала болтовню Этты.

— Шляясь по панели, — предложила она другой вариант, изо всех сил стараясь держаться храбро.

— Мне знакомо это выражение, леди Уолрафен. — Однако было заметно, что ее познания шокируют его.

Сесилия пожала плечами. Трудно ожидать от человека неведения, если он работает в таком месте.

— Скажите, леди Уолрафен, — осторожно продолжил де Рохан, — эти девушки… как они занимались своим ремеслом?

— Что вы имеете в виду? — не поняла Сесилия и с удивлением увидела, как на его суровом лице проступил слабый румянец.

— Они работали в борделе? — уточнил он. — Или просто выходили на улицы, когда нуждались в деньгах? Сесилия нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.

— Не знаю. Разве это имеет какое-то значение? Де Рохан откинулся на спинку стула.

— Возможно, имеет, — задумчиво протянул он, справившись с мимолетным смущением. — Девицы, работающие организованно, обычно имеют покровителей: сутенеров, содержательниц публичных домов… — одним словом, людей, кровно заинтересованных в том, чтобы их подопечные были живы. И рьяно охраняющих их территорию.

Сесилия похолодела. Какой ужас! Бедная Мэри! Чтобы справиться с подступающими слезами, она, снова схватив карандаш, принялась нервно крутить его в пальцах.

— Вы говорите, Мэри нашли возле Перл-стрит? Это рядом с приютом для подкидышей?

— Да. — Де Рохан нахмурился. — И что же? Сесилия медленно покачала головой.

— Не знаю… Но может быть, она оставила там ребенка? Впрочем, в нашей миссии не принято расспрашивать женщин об их прошлом. Дело в том, что каждый понедельник Мэри просила миссис Куинс, нашу экономку, отпустить ее во вторник вечером в сиротский приют. А на следующий день она всегда выглядела… немного подавленной.