Пронзенное сердце

— Ах, моя маленькая госпожа! Совсем не важно, в чем ты будешь одета. Но ведь эти люди хотят уже утром увезти тебя. Я постараюсь собрать тебе в дорогу как можно больше вещей! — С минуту нянька внимательно наблюдала за выражением лица Эмилин. — Видит Бог, мое сердце наполняется страданиями при мысли о том, что может сделать с тобой чужой человек, перед которым ты совсем беззащитна! Но такова жизнь! Мы должны по возможности смиряться с ней!

Эмилин промолчала. Тибби же продолжала болтать без умолку: единственное на свете место, где она согласна была немного помолчать, — так это в церкви.

— Клянусь, даже в монастыре тебя не смогли приучить держать свои вещи в порядке! — Она подняла глаза: — И все-таки ты станешь прекрасной графиней, такой же знатной дамой, как твоя мать и твоя сестра Агнесса — будущая настоятельница Росберийского аббатства.

Эмилин устало провела рукой по волосам, убирая их с лица.

— Я когда-то благодарила Пресвятую Деву за то, что сделанный Агнессой выбор освободил меня от монастырских стен. Но лучше бы я осталась там! — с тоской в голосе произнесла она.

— Слава Богу, твой отец понимал, что ты не создана для созерцательной жизни, и забрал тебя домой!

Эмилин мрачно кивнула.

— Я способна долгими часами сидеть за столом и рисовать, но не могу отдаваться молитвам, как делают это Агнесса и ее монашки.

— Лорд Роже призвал тебя домой, чтобы ты заботилась о малышах, да и вообще заняла место своей матери. — Тибби повернулась и внимательно взглянула на свою любимицу проницательным и добродушным взором. — Добрее тебя малышам никого не найти! Жестоко вырывать их из-под твоей опеки! Может быть, после свадьбы ты примешь их в свой новый дом, хотя этот Уайтхоук — прости меня Господи! — вонючий старый козел! Твой отец мечтал, чтобы ты вышла замуж по-хорошему, как полагается благородной девушке. А получилось совсем не так!

Болтая без умолку, Тибби доставала вещь за вещью, разглаживала и аккуратно сворачивала. Скоро она превратила содержимое комода в ровные стопки из шерсти и шелка: длинные платья с узкими рукавами, легкие свободные рубашки, опрятное белье. Засунув пухлую руку обратно в ящик, напоследок вытащила шелковую накидку.

— Я сегодня не лягу спать, буду собирать твои сундуки. Эти мужчины — дураки! Как можно упаковать все за одну ночь? Тебе понадобится постельное белье, мебель. А сколько вещей нужно для будущих детей! — Тибби едва смогла сдержать рыдание.

Эмилин устало коснулась рукой лба. Длинные волосы укутали ее.

— О, Тибби! Ради всех святых! Я не представляю, как пережить то, что случилось с нами: Гай, замок, дети — все пропало! — Она резко, с шумом вздохнула, пытаясь подавить слезы. — А я должна выйти замуж за старика!

Тибби медленно и печально покачала головой.

— Это все сделано из-за денег. Наш король ничем не лучше самого последнего грабителя! Да простит меня Бог за такие слова, — добавила она, подняв глаза. — Но подожди убиваться! Многие девушки выходят замуж за пожилых мужчин и не жалеют об этом! — Нянька проговорила это настолько искренне, что Эмилин с подозрением взглянула на нее. — Говорят, что Уильям Маршалл и его жена счастливы в браке!

— Уайтхоук так холоден! Белые волосы, бледное, как пергамент, лицо. У него глаза мертвеца! — пробормотала Эмилин.

— Никогда, никогда так не говори! — Тибби истово перекрестилась. — Ты не знаешь!.. — Она резко замолчала, широко раскрыв глаза.

— В чем дело? — Эмилин испугалась. Тибби в ответ лишь покачала головой. — Немедленно скажи мне все, что знаешь!

— Ax, госпожа! Говорят, что когда-то лорд Уайтхоук страшно согрешил и теперь должен нести епитимью! Иначе его душа будет вечно гореть в аду!

— Как согрешил? Кто говорит об этом?

— Мне рассказал дворецкий, да и Уот обмолвился, что граф не ест мясного, выполняя покаяние.

— Это-то я знаю. Но почему?

— И он построил монастырь, чтобы там молились за ее душу…

— Чью душу?! — Эмилин почти закричала, подавшись вперед.

— Рассказывают, что граф убил свою первую жену. Мать барона. — Тибби взглянула на девушку своими голубыми глазами.

— О Господи! — Эмилин склонила голову. — Я сердцем чувствую, что во всем этом есть доля правды. Граф и его сын ненавидят друг друга лютой ненавистью. Я не хочу вступать в такую ужасную, жестокую семью, Тибби! Как мне разорвать помолвку? И детям я нужна! Не могут же они жить с этим… бароном! — Эмилин внезапно поднялась и начала снова ходить по комнате, но уже не возбужденно, а задумчиво.

— Король повелевает, моя госпожа, и ты должна повиноваться! Для малышей лучше будет, если ты поступишь именно так. Может быть, после всех покаяний и молитв душа графа все-таки очистилась!

Эмилин задумалась. «Разве кто-нибудь сможет мне помочь, кроме меня самой? Должен же все-таки быть способ расторгнуть помолвку!»

— Послушай меня, девочка! Покорись королю и церкви! Это твоя женская доля, хотя нельзя не признать, что в последнее время судьба обходится с тобой очень и очень сурово. — Тибби помолчала. — Может быть, Уайтхоуку нужна именно твоя доброта и ласка? Все его дурные поступки в прошлом. И я надеюсь, что малыши проживут отдельно от тебя совсем недолго.

Эмилин нахмурилась и снова начала мерить шагами комнату. Внезапно она остановилась и искоса взглянула на Тибби.

— Надо найти способ вернуть детей. Даже если придется их украсть!

— Смотри, действуй осторожно, а то потом пожалеешь! — пробормотала Тибби.

— Мне совершенно безразлично, чего Уайтхоук ждет от своей будущей жены. Если я не придумаю способа избавиться от этого замужества, тогда я буду рисовать, заниматься живописью, стрелять из лука… делать все то, что я делаю сейчас. Он может терпеть это или не терпеть — мне все равно. Может быть, если я окажусь не в его вкусе, он разрешит мне уйти в монастырь.

— Это, конечно, не то настроение, с которым надо выходить замуж, но все равно это уже лучше! — Тибби со вздохом подняла глаза к небу.

Их разговор внезапно прервал громкий стук в дверь. Тибби распахнула ее — на пороге показалась молоденькая служанка.

— В чем дело, Джоан? — спросила Эмилин.

— Молодой барон, миледи… Он послал меня за вами, чтобы вы помогли ему с ванной…

— Что! — возмутилась Тибби. — Скажи его милости, что госпожа уже отдыхает! Да разве…

— Джоан, — прервала Эмилин. — Передай барону, что я иду. — Служанка стояла как вкопанная, широко раскрыв рот. — Иди, Джоан, да закрой рот, а то ворона влетит!

Когда дверь закрылась, Тибби, подбоченившись, гневно повернулась к Эмилин.

— Что ты творишь? Хозяйка вовсе не обязана присутствовать при туалете гостя! Это старый обычай, и никто его уже не соблюдает! Если ты собираешься омыть ему ноги — это еще иногда делают. Но все равно — оставайся здесь и пошли свои извинения!

— Я должна идти, Тибби! И попрошу тебя принести чистые бинты и какое-нибудь лекарство, чтобы обработать рану. Только ради Бога, спрячь все. Накрой полотенцем, чтобы никто не видел. Умоляю, Тибби, сделай это для меня!

Тибби изумленно вытаращила глаза:

— Сэр Уолтер говорил, что ты бросила в молодого лорда пешку, но я не знала, что ты оставила его у камина истекающим кровью!

— Не спрашивай меня ни о чем, Тибби! Просто приходи! — Эмилин быстро вышла из комнаты.

Комната, которую когда-то делили родители и где в младенчестве спали и Эмилин, и все ее братья и сестры, была просторной и уютной, даже ночью. Высокое тройное стрельчатое окно, сейчас закрытое ставнями, служило главным ее украшением. Ароматный зеленый тростник, смешанный с травами, заменял ковер на полу, в камине мирно потрескивал огонь. Середину комнаты сейчас занимала огромная деревянная лохань с горячей водой — из нее поднимался густой пар. Джоан стояла у кровати в дальнем конце комнаты и складывала полотенца.

Николас Хоуквуд стоял у камина. Услышав шаги Эмилин, он обернулся.

— Этого достаточно, — обратился он к служанке. — Оставь нас!

Эмилин вздохнула.