Нежданная любовь

– Ну, выше нос! Конечно, я понимаю – вы потрясены. Между прочим, должен сказать вам, я был удивлен, узнав, что вам двадцать девять. Больше двадцати двух вам не дашь.

– Вы слушали...

– Слушал! – очаровательно улыбнулся лорд Килруд. – И не извиняюсь. Меня интересует все, что касается вас. Если мы станем... близки, то я предпочел бы, чтобы вы называли меня по имени. Разумеется, если это вас не смущает.

– Очевидно, когда мы будем... одни? – Это уже слишком, просто неправдоподобно. Такое не может случиться с Финч Мор, старой девой из Корнуолла.

– О да, разумеется. – Он нагнулся еще ниже, так, что Финч почувствовала на губах его дыхание. – Я рад, что вы полны энтузиазма. Я уверен – это будет очень... удовлетворительное соглашение. Вы много выгадаете – впрочем, как и я.

Он собирается ее поцеловать? Если так, ей следует немедленно отодвинуться как можно дальше.

Нахмурившись, лорд Килруд прищурил глаза, затем на миг прикрыл их.

– С вами все в порядке, милорд? – встрепенулась Финч.

– Росс! Да, я в полном порядке. – Однако челюсти его были крепко сжаты. – Так вы пойдете сейчас со мной?

– Я... я не могу. – Хотя следовало бы сказать «не должна». В ответ он нахмурился еще больше:

– Тогда во второй половине дня. Чем скорее мы познакомимся друг с другом, тем лучше.

– Нет, не сегодня днем, милорд. Я... я думаю, лучше всего будет...

– Подождать до вечера? Отличная идея. Сам я веду ночной образ жизни. И уже знаю, что и вы прекрасно чувствуете себя по ночам. Я думаю, такую пару подбирали на небесах. Значит, до вечера? – Он встал, и Финч не могла не заметить, что он снова щурит глаза.

– Вам следует обсудить это с Латимером. – Финч слышала, что мужчины, которые считают, что задето их мужское самолюбие, бывают очень мстительными.

– А зачем? Это касается только нас двоих. Вас и меня. К чему лукавить, если вам известно, что я подслушал ваш разговор за завтраком? Неужели вы сами не верите в то, что вправе самостоятельно распоряжаться своей жизнью?

Финч снова покраснела.

– Да, это верно, но...

– Вот и хорошо. Я буду платить вам больше, чем любая школа для юных леди.

– Боже, как это отвратительно!

– Я просто хочу сказать, что не нужно лукавить, – засмеялся он. – Тем более когда речь идет об оплате за определенные услуги.

– О!

– Да, да, моя дорогая! – Росс обнял ее за плечи. – Больше мы об этом говорить не будем. Жду вас около четырех. Будьте уверены – вы мне дорого обойдетесь. Мои коллекции никто никогда как следует не разбирал.

Глава 7

Росс закрыл глаза, но боль не отпускала. Он слишком долго ждал, когда можно будет погрузиться в блаженную темноту. Впрочем, такая страшная мигрень бывает у него не чаще чем раз в год.

– Идите наверх и ложитесь, милорд, – заботливо сказал Дженнингс.

Росс покачал головой, о чем сразу пожалел:

– Я останусь здесь, в салоне. Не люблю чувствовать себя инвалидом.

Тяжелые шторы были опущены, избавив Росса от лучей света, безжалостно резавших его глаза. Почувствовав на голове холодную мокрую повязку, он скорчил благодарную гримасу.

– Вы работаете слишком много, – милорд, – сказал Дженнингс. – А ведь я уже думал, что все прошло.

Росс махнул рукой, чтобы он замолчал.

– Ладно, – прошептал Дженнингс. – В случае чего я здесь, рядом с вами.

Дженнингс всегда был рядом во время тех мучительных приступов головной боли, которые преследовали Росса с пятнадцатилетнего возраста.

– Вы поговорили с молодой леди? – спросил Дженнингс.

– Поговорил, но очень неудачно. Обидел ее, черт возьми. И почему такой светский человек, как я, в компании простой, порядочной – и умной – женщины становится жалким фигляром? – Судорожно вздохнув, он подождал, пока приступ боли утихнет. – С теми пустыми созданиями, с которыми я привык иметь дело, таких проблем не возникает.

– Вы сами ответили на свой вопрос. Практика – вот что вам нужно. Проводить побольше времени с простыми, порядочными, умными женщинами. Конечно, они должны быть такими же красотками, как наша соседка.

– Вы злоупотребляете моим жалким состоянием, Дженнингс, – сказал Росс, но все же не удержался от смеха. – Я никогда не называл мисс Мор привлекательной.

– Ну и зря. Я знаю вас слишком хорошо, чтоб не понять: вы положили на нее глаз. И потом – я сам ее видел.

– Как же вам это удалось? – Боль немного улеглась, и Росс вздохнул полной грудью. – Я вам ее не представлял, а когда она приходила сюда с Латимером, вас не было.

– У меня свои способы. Миссис Барстоу – она домоправительница леди Эстер и весьма приятная особа, – так вот, миссис Барстоу неплохо заваривает чай.

– Ни слова больше! – воскликнул Росс. – Вы проникли к нашим соседям с целью шпионажа. Но не оправдывайтесь – я и сам хорош. Боюсь, я глубоко оскорбил мисс Мор. Если бы она не была так озабочена состоянием их дел, то я пробкой вылетел бы из их дома. Ой!

– Ничего, ничего! – сказал Дженнингс, сменив повязку на лбу Росса. – Вы что-нибудь узнали насчет нападения на молодую леди?

– Увы, нет. Хотя я убежден, что это могут быть именно те люди, которых мы страшимся. Я уже отправил весточку в Рантус – хочу узнать, как здоровье шейха. Я, правда, не ожидаю со стороны наших врагов каких-то резких движений, но если шейх тяжело болен, они будут изо всех сил стараться мне помешать. Этим людям уже случалось убивать.

– Это точно! Алчность толкает людей на весьма гнусные вещи.

– Я бы сказал, безумные вещи, – заметил Росс. – Сам дьявол их влечет – они хотят захватить целую страну. И делают все для достижения этой цели. Я надеялся, что удастся быстро получить все части Священной шкатулки Рантуса. Мой план заключался в том, чтобы сохранить ее в безопасности.

– Ну да, – сказал Дженнингс, – но с тех пор вы привлекли к себе внимание этих злодеев. Если они наложат лапу на шкатулку, королевство падет. Вам сейчас нужно...

– Хорошенько все обдумать, – закончил за него Росс и поднял руку, призывая к молчанию. – И нельзя терять бдительности, особенно теперь, когда враг совсем близко.

– Я все же предпочел бы, чтобы вы отступились, – недовольно пробормотал Дженнингс. – Опасность слишком велика.

Росс слегка приоткрыл глаза.

– Вы ведь знаете, что в этих операциях – вся моя жизнь.

– Это, скорее, способ убежать от жизни – уж простите за грубость, милорд.

– Когда вы позволяете себе излишние вольности, то всегда говорите чересчур вежливо, Дженнингс.

Очередная повязка полностью закрыла Россу глаза, лишив его возможности видеть Дженнингса. Ну и ладно. Накатила новая волна боли и связанной с ней тошноты. По правде говоря, он и сам начал ставить под сомнение тот образ жизни, который вел, но оставить начатое – об этом не может быть и речи.

Все равно время для раздумий сейчас неподходящее.

– Я всегда питал слабость к рыжим, милорд, – сказал Дженнингс. – Но пожалуй, та, на которую вы положили глаз, – самая рыжая из всех. Она не шотландка?

– Она из... из Корнуолла. И вовсе я не положил на нее глаз. У меня к ней чисто деловой интерес.

– Ага. Как скажете, милорд. Несомненно, она чересчур худощава.

– Напротив, я нахожу ее худобу интригующей.

– Интригующей? Это так же верно, как то, что вы не положили на нее глаз, милорд.

Росс предпочел проигнорировать это дерзкое замечание. В дверь тихо постучали.

– Проклятие! Видимо, у себя дома я уже не хозяин, – выругался Росс. – Почему, если я приказал оставить меня в покое, мои люди не поступают так, как надо?

Судя по звуку, Дженнингс открыл дверь и с кем-то тихо заговорил.

– Прошу прощения, милорд, – наконец сказал он. – Я сейчас вернусь.

Повязка на голове нагрелась, и Росс ее снял. Видимо, головная боль продлится меньше обычного. Он уже чувствовал приближение той страшной, гнетущей депрессии, которая обычно за ней следовала.

«Покончив с Рантусом – но не причинив при этом зла невинным, – надо будет найти для себя новый род деятельности».