Ночное пламя (Пламя любви)

Сара была почти уверена, что индейцы везут ее в свою деревню. Интересно, что произойдет дальше? Будут ли ее бить? Изнасилуют? Будут пытать и убьют? Может, ей удастся сбежать раньше, чем они доберутся до индейского поселения? Почувствует ли она когда-нибудь себя снова в чистоте и безопасности?

Казалось почти невероятным, что жизнь ее за такой короткий промежуток времени изменилась столь жутким образом. Всего несколько дней назад, — а может, это было в другой жизни? — самой большой для нее проблемой было найти горячую воду для ванны, а самым большим беспокойством — беспокойство из-за смятой одежды. В настоящий момент ее единственной одеждой была рваная потрепанная ночная рубашка. Кроме того, Сара не мылась уже несколько дней. Проблемы, волновавшие ее всего лишь несколько дней тому назад, казались ей теперь мелкими и ничего не значащими. Как могла она так громко жаловаться на столь незначительные неудобства? Если бы у нее появился шанс, она бы с радостью поменяла ситуацию, в которую угодила, на те маленькие огорчения и никогда-никогда не стала бы жаловаться вновь, если бы только Господь исполнил это ее единственное желание. Сара обратила к небу полные страдания глаза и принялась молиться так неистово, как не молилась никогда прежде…

ГЛАВА 6

На следующий день они сделали остановку гораздо раньше обычного, и Сара не могла понять / почему. Все предыдущие дни индейцы продолжали свой путь до самой темноты» и лишь потом останавливались на ночлег. Сара быстро усвоила, что каждый индеец очень заботливо относится к своей лошади. И часто он заботится о ней даже больше, чем о себе самом. Хотела бы она знать, уделяют ли они своим женам и возлюбленным хотя бы половину того внимания и заботы, которое отдают своим лошадям и оружию? Что касается ее, то она сильно в этом сомневалась.

До захода солнца оставался еще добрый час. Тем не менее индейцы остановились, и Сара решила, что они сразу же, как обычно, станут устраиваться на ночлег. Она очень огорчилась, убедившись, что ошиблась в своих расчетах. Ее похититель опять стащил ее с лошади, заткнул ей рот ненавистным кляпом и привязал к ближайшему дереву. Не обращая внимания на ее сопротивление, и он и его товарищи-воины ускакали куда-то на лошадях, даже ни разу не обернувшись.

На этот раз Сара была скорее раздосадована, нежели напугана, поскольку не сомневалась, что рано или поздно индеец за ней вернется. Вряд ли он вез ее в такую даль только лишь для того, чтобы привязать к этому дереву. И все равно она нервничала: остаться совершенно одной и беззащитной… Ведь пока его нет, с ней может случиться все, что угодно! Она может подавиться этим куском грязной тряпки и умереть. Поблизости может оказаться враждебно настроенный человек — будь то белый или индеец — и сделать с ней все, что ему заблагорассудится. Да и просто змеи или дикие звери могут напасть на нее, а у нее под рукой даже нет ничего, чтобы защитить себя!

И пока она беспомощно кипела от гнева, сук дерева надломился и больно ударил ее по спине. На голову Ночного Ястреба она обрушила все известные ей ругательства, которые когда-либо слышала от отца и его солдат. Отец проглотил бы себе язык, если бы услышал те слова, которые слетали в этот момент с язычка его любимой дочери.

Если бы она могла говорить, она громко прокричала бы эти слова небесам.

Сара очень устала, ее мучила жажда. Кроме того, она слышала звук журчащей где-то поблизости воды, что еще больше усиливало ее страдания. С каждой минутой тряпка, торчавшая у нее во рту, все больше и больше впитывала оставшуюся у нее во рту влагу. Она готова была задушить своего похитителя голыми руками за то, что он обрек ее на такие муки. Ей никак не удавалось избавиться от мысли, что он сделал это намеренно, чтобы посильнее наказать ее.

Время тянулось медленно — каждое мгновение казалось вечностью. В конце концов она стала клевать носом. Она была так измучена, она так устала! Хотя Сара и не решалась уснуть, не дождавшись возвращения своего похитителя, тяжелые веки ее опускались сами собой…

Неожиданно она почувствовала, что ей грозит какая-то опасность. С нее мигом слетела всякая дремота. Сара еще не успела открыть глаза, а ее кожа, в предчувствии беды, уже покрылась холодной испариной. Случилось что-то страшное! Очень медленно она приподняла дрожащие веки, из осторожности прикрыв глаза длинными ресницами. Каждый нерв в ней кричал о надвигающейся опасности, но она должна была заставить себя посмотреть, что это за опасность.

Если бы Сара могла, то наверняка проглотила бы тряпку, торчащую у нее во рту, поскольку поняла, что смотрит прямо в глаза огромному волку! Зверь находился от нее не более чем в пяти футах. Он стоял неподвижно, не сводя с нее своих желтых голодных глаз. От испуга Сара широко распахнула ресницы, хотя инстинкт самосохранения предостерегал ее от любого резкого движения. Из груди у нее вырвался истерический крик, и зверь, обнажив свои белые клыки, угрожающе зарычал. Сару прошиб холодный пот. Она была уверена, что этот чертов волк чует ее страх. Пока она беспомощно смотрела ему в глаза, он подбирался к ней все ближе и ближе. Слюна густым потоком текла из его широко раскрытой пасти. Сара стояла неподвижно. Если бы даже она не была связана, то все равно не могла бы пошевелиться. Не могла она и закрыть глаза, хотя рассудок подсказывал ей поступить именно так. Смерть была всего в нескольких дюймах от нее, и все, что ей оставалось — ждать, пока зверь схватит ее! Если бы даже у нее во рту не было кляпа, она все равно не смогла бы позвать на помощь, потому что страх ледяным обручем сдавил ей горло.

Волк подполз еще ближе, в его коварных глазах сверкала дьявольская сила. Под серой шкурой играли крепкие мускулы, и Сара поняла, что он вот-вот бросится на нее. Она попыталась прочесть молитву, но губы отказывались ей повиноваться, и именно тогда, когда это могло бы упростить положение, ей не удавалось потерять сознание! Огромное тело хищника прижалось к земле, готовясь к последнему роковому прыжку, а Сара не могла даже в последний раз наполнить воздухом легкие.

Она не услышала слабый звенящий звук летящей в воздухе стрелы. Она не поверила своим глазам, когда волк вдруг остановился и задрожал всем телом. Пасть его отвисла, желтые глаза остекленели. Не прошло и минуты, как он рухнул к ногам Сары. Еще колыхалась вонзившаяся ему в грудь стрела, отороченная голубым пером, являвшимся уникальным автографом Сариного похитителя.

Сара обессиленно закрыла глаза. Крик, клокотавший доселе в ее горле, утих сам собой. Все ее тело вдруг стало мягким, как воск, и она повисла на веревках, которыми была привязана к дереву. Но даже в эти минуты она не смогла ни заплакать, ни потерять сознание. Она просто стояла, не веря самой себе, и благодарила небо за спасение от столь страшной смерти…

Когда Ночной Ястреб подошел к небольшому просвету и увидел, что огромный волк вот-вот готов броситься на Пламя, у него застыла в жилах кровь.

Еще никогда в жизни Ночной Ястреб, храбрый шайен и стойкий воин своего племени, не переживал подобного ужаса. Рассудок почти отказывался повиноваться. Но, слава Богу, сработала натренированность воина, ставшая его второй натурой.

Почти инстинктивным движением он достал лук и стрелу. Когда он оттягивал тетиву, посылая стрелу в цель, руки его слегка дрожали. Он заставил дыхание замереть, потому что ни секунды не сомневался, что еще одного шанса вырвать свою любимую Пламя из пасти смерти судьба ему не предоставит. Через мгновение волк набросится на нее. Ночной Ястреб видел, как напряглось тело волка, готового вцепиться в ее тонкое горло.

Он выпустил стрелу и взмолился, чтобы та попала точно в цель. Он проследил ее полет и увидел, как впилась она в тело зверя. Ночной Ястреб не смел вздохнуть, пока волк не повалился на землю, так и не успев совершить своего последнего прыжка. Поблагодарив Верховное Божество за спасение своей избранницы, индеец бросился к ней.

Он выдернул из ее рта кляп и быстро освободил ее от пут. Сара всем своим телом рухнула ему на руки, хватая ртом воздух и истерически рыдая. Ее руки крепко обвились вокруг его шеи, а лицо она спрятала на его широкой груди.