Искра соблазна

– Могу себе представить! Вы занимались все вместе?

– Обычно да. Хотя Бенджи в конце концов пошел в школу. – Маре хотелось перерезать себе горло. Он умрет от скуки, если она будет продолжать в том же духе. – А когда ты пошел в школу? – спросила она.

– У меня были гувернеры, а в тринадцать лет я отправился в Харроу.

– Тебе не жаль было уезжать из дома?

– Вовсе нет. Даже наоборот, я был рад сменить обстановку.

Она уговорила его рассказать несколько историй о повесах, в том числе о Саймоне, которые ее брат скрывал от нее. Незаметно за разговорами они прибыли на выставку на Гросвенор-стрит.

Здание было похоже на любой другой дом на улице, но когда Дэр заплатил за вход, их провели в большую светлую комнату. На столах у стен были расставлены миниатюры, изображавшие древние монументы, а в центре комнаты был установлен удивительный экспонат – гвоздь программы.

– О Боже! – воскликнула Мара, подойдя ближе к скалистому камню, на вершине которого находились развалины храма. С вершины холма стекала вода, собираясь в небольшое озеро у его основания. – Неудивительно, что они так знамениты. Если бы не размер, я бы могла решить, что они настоящие.

– Искусно выполнено, – согласился Дэр.

– Неужели это и вправду все из пробки? – Маре хотелось прикоснуться к модели, чтобы удостовериться. Она оглянулась по сторонам, в комнате были только шесть других посетителей, но смотритель уже спешил к ним.

– Так и есть, мадам, – ответил он. – Месье Дюбург совершенно случайно обнаружил, что пробка является идеальным материалом, как по текстуре, так и по цвету, для выполнения миниатюр старинных построек.

Он продолжал о чем-то рассказывать, но Мара просто смотрела, наслаждаясь тем впечатлением, что производила на нее композиция. Наступила тишина, и она увидела, как Дэр дает служителю монетку, а тот уже спешит к следующей паре посетителей.

– Знаешь, у меня какое-то странное чувство, что из игрушечного храма вот-вот выйдут люди, – сказала она.

– Возможно, люди не выходят только потому, что это руины? Руины должны быть покинутыми, – улыбнулся Дэр.

Она взглянула на него:

– Ты когда-нибудь видел настоящие руины? Я хочу сказать – в Греции?

– Нет, но когда-нибудь я обязательно туда съезжу.

Он собирается путешествовать? Она не могла представить себе, чтобы она разделила с ним такой образ жизни. Сент-Брайды из Брайдсуэлла никогда не уезжали далеко от дома. Такова уж их природа.

– Куда еще ты хотел бы поехать? – спросила она разочарованно.

– Теперь вся Европа открыта перед путешественниками. Разве ты сама не хотела бы отправиться куда-нибудь?

– Ну, возможно, короткие поездки я бы осилила, – сказала она, добавляя про себя: «И то только с тобой».

– Вы всегда была домоседами, Сент-Брайды из Брайдсуэлла, – усмехнулся: Дэр. – Но честно говоря, меня теперь тоже мало прельщают далекие страны…

– Ты когда-то был полон энтузиазма, Дэр.

Он взглянул на миниатюру.

– А храм когда-то был полон прихожан. Пойдем посмотрим на могилу Вергилия.

– Никаких могил, – твердо сказала Мара. – Если верить моему путеводителю, тут должна быть модель Везувия, который действительно извергается. Я хотела бы взглянуть на это.

Дэр покачал головой, но подозвал служителя.

– Да, сэр, мадам. Эта миниатюра находится в той стороне зала, в отгороженном углу, поскольку она должна быть в темноте. Но вулкан извергается только в определенное время.

– Очень удобно, – прокомментировал Дэр. – Как было бы здорово, если бы люди вели себя так же.

Его глаза сверкнули, и Маре показалась, что она сама вот-вот взорвется. Поэтому она изобразила яркий энтузиазм:

– Я так хочу посмотреть, как он будет извергаться, Дэр!

– Честно говоря, мне тоже хотелось бы это увидеть. Но естественная темнота кажется мне более подходящей, чем занавески. Давай я привезу тебя сюда сегодня вечером?

– Да! Нет… Как жаль, я не могу! Мы идем в театр. Наконец-то. «Ковент-Гарден». Какая-то новая пьеса под названием «Выбор леди». Но мы обязательно должны сюда вернуться. Обещаешь? И не езди сюда без меня.

– Обещаю. Я почти все время совершенно свободен, так что ты можешь назначить день.

– Как день свадьбы! – вырвалось у Мары, и она густо покраснела, – О, посмотри, пирамиды! – Она отвела его к боковому столику. – Они меньше, чем те, что когда-то делали мы, но больше похожи на настоящие.

Они полюбовались пирамидами, потом прошли мимо амфитеатра и обелиска. Эти модели были совсем крошечными, но очень реалистичными.

– Храм Сивилл в Тиволи, – прочитала Мара на следующей табличке. – А что такое сивилла?

– Оракул.

– А это не одно и то же?

– Возможно, сивилла – это один из видов оракула. Или оракул – один из видов сивиллы. Точно так же, как шалунья – это вид молодой леди, но не все молодые леди являются шалуньями.

Она сморщила носик:

– Но эта шалунья знает кое-что о сивиллах.

– Что?

– У одной из них – не помню точно какой – было двенадцать книг с предсказаниями. Она предложила их королю… тоже не помню которому…

– Не слишком внимательная ученица, – заметил Дэр.

– А ты был добросовестным учеником?

– Нет. – Он все еще улыбался, так что Мара продолжила свой рассказ:

– Эта сивилла предложила книги королю за огромную сумму денег. Он попытался торговаться, тогда она сожгла три книги и предложила ему оставшиеся девять по той же цене. Когда он отказался платить, она сожгла еще три книги. К тому времени, когда он сдался, осталось только три книги, и он заплатил за них первоначальную цену. Она мне нравится.

– Да уж. Но только подумай обо всей потерянной мудрости.

– Но это была вина короля – он был слишком мелочным. Наверное, он думал, что женщина уступит его требованиям.

– От короля следовало бы ожидать большей мудрости.

– Почему?

Он рассмеялся:

– Великолепный вопрос, особенно учитывая то, что наш король сумасшедший. Что у нас дальше? Грот Эгерии. Кто такая Эгерия? Нам нужны Николас или Люсьен.

– Правда? – Маре понравился его смех. Он взглянул на нее:

– Николас Делейни и Люсьен, лорд Арден.

– Это я знаю. Но зачем они нам здесь?

– У Николаса ум как у сороки, а Люсьен – только не говори никому – был замечательным ученым.

– Ужасно! – заявила она, переходя к какому-то средневековому зданию.

Служащий возник словно ниоткуда.

– А-а, Верона! Место трагической истории двух несчастных влюбленных. Это модель дома Джульетты, Каза-ди-Джульетта. А здесь вы можете видеть тот самый балкон, на котором стояла прекрасная Джульетта, в то время как ею любовался синьор Ромео. Кроме того, здесь находится могила…

– Никаких могил, – сказал Дэр и утянул Мару дальше. – У тебя и так дьявольские волосы, не хватало еще привить тебе мысли о несчастной любви.

– Я из Сент-Брайдов из Брайдсуэлла, – запротестовала она смеясь. – Я на такое не способна.

– …Колизей, где христианских мучеников скармливали диким животным, – с завидным упорством декламировал служитель.

– Ты можешь себе представить, чтобы семья Сент-Брайд была вовлечена в кровную вражду с кем-нибудь? – поинтересовалась Мара.

– Если речь идет о Саймоне – да. – Дэр поблагодарил усердного гида и отослал его с еще одной монеткой в кармане.

– Он сделает себе состояние, приставая к нам, – сказала Мара. – Я думаю, в Саймоне уже перегорела вся ярость, а Дженси – воплощение спокойной практичности.

– Стало быть, это идеальный союз.

– Ты думаешь, только противоположности сходятся? Элла и Джордж очень похожи друг на друга, и Руперт с Мэри, и мама с папой…

– Но ни у одного из них нет дьявольских волос.

– Так какой же должна быть моя противоположность?

– Скучной.

– Полагаю, это комплимент.

– Думаю, многие мечтают о скучном супруге. – Он развернул ее к экспозиции. – Обрати внимание на руины.

– Парфенон, – сказала Мара, рассматривая знаменитый храм. – Знаешь, папе бы здесь понравилось. Он считает, что под Брайдсуэллом находится древний храм.