Пари (СИ)

— Я искренне надеюсь, что в ближайшее время мы вновь сможем насладиться обществом друг друга.

— Обязательно, — де Эспри высунула руку в окно, Элиан ее пожала. — Трогай.

Кучер щелкнул хлыстом, карета, качнувшись, покатилась в том же направлении, в котором несколько минут назад исчез Филипп.

Да, две недели, проведенные в гостях у графини, действительно оставили самые хорошие воспоминания. Беатрис была окружена вниманием, заботой и любовью. Любовью. Неужели слова, которые говорила ей графиня, были правдой? Любое желание, любой каприз, все, чего бы не захотела де Эспри, тут же было исполнено. Даже в своем доме, от своего мужа она никогда не получала такой заботы, хотя обвинить Бернара де Эспри в черствости было довольно сложно.

Карета мерно покачивалась, копыта лошадей отбивали ровную дробь. Вокруг было тихо и безмятежно. От всего этого спокойствия и равномерности Беатрис потянуло в сон и она, откинув голову на мягкий бархатный подголовник, задремала.

Ей привиделось, она буквально почувствовала, что Элиан сейчас рядом. Ощущала ее прикосновения, ее дыхание. Чувствовала поцелуи на своих губах, вспомнила маскарад и то, какие ощущения испытала, когда графиня прижалась к ней своими губами. Беатрис поняла, что хочет получить намного больше, хочет подарить свою любовь. Она знала, что это желание, даже сами мысли об этом уже противоречат всем христианским устоям, которыми ее пичкали все детство и юность строгие монахини, когда она жила в монастыре.

В мыслях Беатрис Элиан нежно целовала ее губы, шею, грудь. Сейчас де Эспри не думала, что это грех, а если это и было так, то она с удовольствием отдалась бы ему, только по настоящему, здесь, сейчас. Что может быть прекрасней, когда два существа сливаются в едином порыве, даже не телом, а душами? Когда сердца играют ритм любви и наслаждения в унисон друг другу? Чувство счастья и восторга наполняют все вокруг, заполняют собой пустоту. И приходит понимание и осознание абсолютной чистоты и нежности.

Всю оставшуюся дорогу Беатрис боролась с желанием отдать приказ кучеру повернуть обратно.

ФИЛИПП

Филипп облегченно выдохнул и рассмеялся.

Рауль стоял с ничего не выражающим лицом. Только прищуренные глаза выдавали его любопытство.

— Мой дорогой, верный Рауль! — маркиз вскочил с кресла, держа письмо в руках, и обхватив своего слугу, закружил его. Потом похлопал по плечам. — Неси вино! Это надо отпраздновать!

— Позвольте, месье, — осторожно начал Рауль, недоумевая. — Какой повод?

— Повод? Повод! — Филипп потряс перед носом бумагой. — Вот этот повод!

— Письмо от вашей сестры, месье?

— Это не просто письмо, верный мой Рауль, — маркиз провел рукой по своим волосам. — Это моя мечта!

Рауль посмотрел на своего господина взглядом, в котором выражалось сомнение в ясности последнее время у маркиза была только одна мечта — завладеть графиней дю Сорель. Но каким образом сестра маркиза могла ему в этом помочь. Как он мог судить, графиня Элиан дю Сорель дрессировке не поддавалась.

— Простите, месье, но я не понимаю…

— И не надо, Рауль. Совсем скоро, — Филипп посмотрел на бумажку, которую он держал в руке, будто на самое редкое сокровище в мире. — Осталось немного подождать.

Рауль стоял молча и не знал, что нужно сейчас сказать, он лишь улыбался и кивал головой. Маркиз задумчиво посмотрел на него.

— У меня есть к тебе одно маленькое поручение.

— Да, месье?

Филипп открыл бюро и поставил перед собой перо и чернила. Обмакнув перо, он склонился над бумагой, но так ничего и не написал. Выпрямился и, смотря в пустоту, задумчиво начал обсасывать кончик пера. Наконец, вновь улыбнувшись, он нацарапал несколько слов. Затем подул на чернила и сложил лист вдвое, даже не запечатав.

— Вот, — сказал он, протягивая записку. — Отнеси это моей сестре. Только смотри, передай лично в руки!

— Слушаюсь, — Рауль взял листок в руку, обтянутую белой перчаткой. Поклонился и направился к двери.

— Постой. Возьми деньги и устрой себе выходной.

— Благодарю, месье.

— Отправься в город, наведайся в кабак. Возьми женщину. Могу даже посоветовать несколько хорошеньких, — Филипп взял еще один листок. — Сейчас только напишу им пару слов и они тебе не откажут.

— Спасибо, месье, но не стоит. Думаю, что проблем не возникнет.

Маркиз улыбнулся и обмяк в кресле.

— Как хочешь. В общем, передай письмо моей сестре. Отдыхай до завтрашнего обеда.

Рауль еще раз поблагодарил маркиза, склонив голову, и вышел.

Весь спуск по лестнице он боролся с тем, чтобы не заглянуть в записку. Когда он проходил мимо общего зала, любопытство победило. Рауль развернул бумагу, где немного небрежным почерком были выведены несколько предложений:

«Спасибо, любимая сестра. Я всегда знал, что могу положиться на тебя. Если все получится, это будет самый ценный подарок к моим именинам…»

ЭЛИАН

Закутываясь в меховой плащ и выдыхая изо рта клубы пара, Элиан стояла на лестнице в ожидании визита Беатрис. Сгущались сумерки, графиня поежилась от холода. Осталось меньше месяца до конца этой никому не нужной игры, а она все еще не добилось того, чего хотела.

Элиан постучала каблуками туфель по мрамору. Ее удручал тот факт, что она находилась сейчас очень близко к своей неудаче, а проигрывать дю Сорель не любила и делала это волновало, что уже абсолютно четко, не обманывая себя, она могла признаться в том, что чувства к сестре Филиппа были крепкими. Кстати, это никак не входило в ее планы. Холодный расчет сначала перерос в интерес, потом в забаву, дальше возникла симпатия, которая перемешалась с привязанностью. А затем, Элиан даже не заметила, как симпатию заменило собой какое-то наваждение. Графиня вздохнула. Даже винить в этом некого, она сама не уследила, и ответственность теперь тоже полностью на ней.

Вглядываясь в темноту, ища глазами экипаж, в котором должна была приехать Беатрис, Элиан со страхом гадала, чьим сердцем нужно будет пожертвовать, когда пари будет завершено. Ее передернуло от этой мысли. Она действительно очень привязалась к объекту спора, и даже мысль о том, что она может сделать Беатрис больно, вызывала в ней отвращение к самой себе.

Наконец-то раздался скрип колес и топот копыт. Элиан улыбнулась той особенной улыбкой, какой улыбаются лишь влюбленные. Улыбкой, наполненной теплотой, нежностью, радостью и ожиданием встречи.

Экипаж остановился напротив графини. Элиан сошла с лестницы и протянула руку выходящей Беатрис. На маркизе де Эспри было надето рубинового цвета платье, на плечи был накинут шерстяной плащ, подбитый горностаевым мехом.

— Прости за поздний визит, но нас нужно поговорить, — взволновано прошептала Беатрис, крепко сжав руку Элиан.

— Что произошло?

— Ничего страшного, просто… давай пройдем внутрь?

Элиан приглашающим жестом пропустила Беатрис вперед. Когда слуги приняли у них одежду, графиня распорядилась подать горячий чай в ее комнату.

Поднимались в молчании, когда они вошли, графиня указала на диван. В камине потрескивали дрова.

— Скажу честно, твоя записка испугала меня. Я уж было подумала, что…

— Элиан, — прервала ее Беатрис. В этот момент в комнату подали чай. Де Эспри взяла чашку в руки, и сделала глоток. Поморщилась, когда чуть обожгла себе губы. — Элиан, послушай. То, о чем ты мне говорила, это правда?

Графиня удивленно посмотрела на собеседницу. Дождавшись, когда они останутся наедине, она осторожно произнесла:

— Да. Это то, зачем ты приехала?

Беатрис опустила голову и еле слышно ответила:

— Я, кажется, люблю тебя.

Сердце Элиан забилось так сильно, что казалось, оно не в груди, а где-то голове и стучит по вискам.

— Беатрис, — дю Сорель взяла руки Беатрис в свои.

— Я поняла это не сегодня, — оправдываясь, продолжила маркиза. — Просто… совсем скоро вернется Бернар.

— И?

— И я не хочу потом жалеть, что сделала этого. Другой возможности может и не представиться.