Огненная лилия

— Пойди собери сучьев для костра, пленница, — велел он. Она неохотно поднялась, проворчав сквозь зубы проклятие. Веток под ногами было много, и она легко набрала первых пару охапок. Бросив их около костра, она снова с раздраженных вздохом отправилась в чащу. Спешить она и не думала, и, медленно ступая по мягким бугоркам мха, высматривала ветки потоньше и пообъемнее, лишь бы казалось, что она трудилась в поте лица.

Очередной неприятный сюрприз подстерегал Онор в лесных дебрях в виде огромного индейца, больше шести футов ростом, буквально свалившегося ей на голову. Он прыгнул на нее, неожиданно появившись на развилке дерева, где прятался среди густой зелени, опрокинув ее на землю. Злость была уже в Онор сильнее страха, и она яростно впилась ногтями ему прямо в лицо. Между тем коленом она врезала ему в пах со всей силой, на какую была способна.

Он зарычал, но не выпустил ее. Выкрутив ей руки, он встряхнул ее так, что она вскрикнула.

— Скво пленница Меткий Томагавк.

— Пусти, боров, задушишь, — прошипела она, снова пытаясь лягнуть его ногой. Обозлившись, индеец схватил ее за волосы. Ее шикарные длинные волосы были ее основной гордостью, и небрежного к ним отношения она не выносила. Онор вывернулась и впилась зубами ему в руку. К счастью для Онор, а возможно и для ее противника тоже, подоспел Волк. Он жестом приветствовал индейца и веско произнес:

— Это Тигровая Лилия. Моя пленница.

Онор позабавило бы, если б они передрались из-за нее, но такого удовольствия ей не доставили. За Волком осталось право первенства, и Меткий Томагавк отступил. Онор юркнула за спину к Волку, полагая, что тот хоть из принципа защитит ее.

— Приветствую тебя, брат мой. Прости, я посягнул на твою бледнолицую пленницу. Меткий Томагавк не желал присвоить ее. Он полагал, это скво ингизов. Они прячутся в лесу, поджав хвосты, и дрожат. Они взяли в плен моего брата. Я хочу освободить его. Твое племя и мое племя теперь братья.

Хочет ли брат мой мне помочь?

— Хорошо. Я помогу. Красный Волк сказал.

Вскоре они уже втроем сидели около костра, и индейцы увлеченно обсуждали подробности своего плана. Онор наконец удалось втиснуться в их разговор.

— Что происходит, можно узнать?

Волк с неудовольствием уставился на нее, но снизошел до ответа.

— Англикане взяли в плен его брата. Меткий Томагавк и я поможем ему бежать. Скво поняла?

Она и поняла и не поняла одновременно.

— И ты будешь ему помогать? Волк, зачем? На кой черт тебе это нужно?

Вы, что, вдвоем нападете на целый отряд? Что, жизнь такая лишняя у вас штука?

Не то что бы ей жаль было этих индейцев, но ей боязно было за себя и свое будущее, и не напрасно. Меткий Томагавк сурово заметил:

— Бледнолицая скво будет мешать нам. Если бы это была моя пленница, я бы покончил с ней теперь же.

— Я, Красный Волк, дал ей слово, что приведу ее в лагерь гуронов. Я не нарушу слова.

Онор возблагодарила Бога, что ее взял в плен человек с таким характером, иначе ей было бы несдобровать.

— Тогда пленницу нужно связать и оставить здесь, — изрек Меткий Томагавк. — Скво будет мешать. Я взял в плен бледнолицего, оставил его недалеко отсюда. Оставим их. Вернемся за ними позже, с моим братом.

Пока Волк не согласился, Онор взмолилась:

— Только не это. Я никому не помешаю. Не бросайте меня здесь одну, Волк! Прошу тебя, не бросай меня здесь. А что, если вы не вернетесь? Мне тогда оставаться на корм зверям?

— Лилия, перестань, — он отмахнулся от ее нытья, но от нее нелегко было избавиться.

— Ну пожалуйста, Волк! Все, что хочешь, только не это! Не оставляй меня здесь одну. Все, что хочешь, пожалуйста!

— Все? — переспросил он, прищурившись и с интересом глядя ей в лицо. У нее засосало под ложечкой, но она упорствовала.

— Все, что угодно.

— Хорошо.

Меткий Томагавк не выразил никаких чувств, ни возмущения, ни удивления, ничего. Он выслушал решение Волка и кивнул.

— Твоя пленница, Красный Волк. Тебе решать.

Меткий Томагавк сообщил, где разбили лагерь англичане, и обещал показать дорогу. Они крались по безлюдным зарослям, и за каждый неосторожный шаг Онор доставались гневные взгляды краснокожих. Может быть, ей бы досталась и пара тумаков, но индейцы избегали всякого шума, который мог бы выдать их присутствие. Они миновали молодую поросль орешника, исцарапавшую ее до крови, и там индейцы остановились.

— Здесь, — сказал Меткий Томагавк. Онор покрутила головой, но никого и ничего не увидела. Индейцы велели ей оставаться позади них и ползком устремились в заросли. Онор держалась сзади, подальше от них, пока Волк жестом не позвал ее. Она тихо подползла ближе. Сквозь просвет в ветвях она и правда заметила отблеск костра и глубоко полумраке неясные тени людей.

— Лилия, ты понимаешь язык ингизов?

Она неохотно промычала нечто утвердительное, не зная, что лучше для нее — соврать или сказать правду.

— Хорошо, — Волк удовлетворенно кивнул. — С ними нет пленного. Ты слушай, что они говорят. Узнай, где он.

— Отсюда? Я вам не летучая мышь, — зло прошептала она. — Мне ничего не слышно. Я подползу к вон тому кусту, — она указала на отдельный раскидистый куст в трех шагах от стоянки англичан. Тяжелая рука тут же легла ей на плечо. Волк веско заметил:

— Мой лук готов, пленница. Я выпущу стрелу прежде чем ты успеешь подумать о предательстве. И не думай лгать нам. Я не владею языком ингизов, как языком франков, но кое-что я смогу понять. Ясно?

— Да хватит уже угрожать, Волк, — огрызнулась она. — Все я поняла.

— Иди.

Спустя четверть часа она все так же ползком вернулась к индейцам, задыхаясь от напряжения.

— Меня загрызли комары, — пожаловалась она. — А я даже не могла прихлопнуть ни одного.

— Твое счастье, скво, что бледнолицые слышат так же плохо, как видят.

Наших воинов ты бы не провела, — с осуждением произнес Меткий Томагавк.

— Я вам в разведчики и не напрашивалась.

— Говори, скво, — вмешался Волк. — Где пленный?

— В форте. Где-то недалеко в лесу есть английский форт. Недавно построенный и хорошо укрепленный. Все. Больше я ничего не расслышала.

— Где? — спросил Волк.

— Не знаю, — она пожала плечами.

— Я знаю, — заметил второй индеец. — Мы сможем быть там, когда солнце будет вновь у нас над головами.

Они хотели идти и ночью, но Онор вольно и невольно задерживала их. В конце концов, когда в очередной раз споткнулась в темноте и упала, чуть не свернув себе шею, они сдались. Охотничья хижина, одиноко затерянная в лесу, оказалась весьма кстати. Она не выглядела заброшенной, но хозяев не было дома. Дверь не была заперта, да и красть там было нечего: пустые стены, пара кривоногих стульев, кое-как сбитый стол, сундук с поношенной одеждой, котелок с плохо заделанной дыркой. Меткий Томагавк обещал вернуться с своим пленным, которого спрятал где-то в укромном месте и исчез. Онор наконец-то могла отдохнуть. Но как назло, она ворочалась с боку на бок и не могла найти покоя. Больше всего она теперь жалела о неосторожном обещании, данном Волку днем. Все, что угодно! Иди знай, что придет ему в голову. Она приоткрыла глаза и поглядела в его сторону. Он неподвижно сидел на полу, поджидая товарища, прямой и настороженный. Что, спрашивается, может придти ему в голову? То, что и ей? Возможно. Она невольно поежилась. Что ж, от этого не умирают, и она как-нибудь переживет. Но кто знает, что может придти в голову дикарю? Может, ей такое и в бреду не привидится. Нет, хуже неизвестности ничего не может быть. Она тихо окликнула Волка. В сплошной тьме его глаза хищно поблескивали, он выглядел почти так же агрессивно, как в тот день, когда он взял ее в плен.

— Хочу спросить тебя…

— Спрашивай.

— Ты взял с меня слово, что я сделаю все, что ты ни попросишь…

— Хочешь взять назад свое слово? — он презрительно усмехнулся.

Она поколебалась, готовая сказать «да», но решила, что так будет только хуже.

— Нет. Я только хотела узнать, что ты под этим подразумеваешь. То есть, что ты имел в виду?