Последняя любовь Скарлетт

– Составите еще одну пару?..

Ретт с улыбкой обернулся к Скарлетт – а что, мол, скажет она?..

Скарлетт лишь очаровательно улыбнулась.

– О да, конечно…

Музыканты дружно заиграли кадриль на несколько искаженный мотив знаменитой старинной песни Стивена К. Фостера «Вниз по Соуоми-Ривер» – как всегда, без предупреждения.

Главный скрипач, разошедшись вовсю, то и дело командовал:

– Кавалеры, благодарите дам!..

После этого кавалеры галантно и учтиво кланялись своим дамам…

Потом следовала другая команда:

– Дамы слева!..

Кавалеры изящно и целомудренно кланялись дамам с левого ряда.

– Дамы справа!..

Теперь кавалеры точно также кланялись дамам с правого ряда.

– Веревочку!..

После такой команды кавалер подавал левую руку даме слева и кружил ее, а потом, взяв правую руку своей дамы, неспешно, с достоинством двигал ее по кругу, – правая рука, левая рука.

Миссис Коллинз уже не помнила всех фигур этих старинных танцев, не все помнил и Джонатан, и они, смеясь, весело поправляли друг друга…

Скарлетт и Ретт танцевали рядом с этой супружеской парой – Скарлетт, раскрасневшись, кружилась легко и беспечно, как семнадцатилетняя девочка.

– Променад!.. – крикнул скрипач-распорядитель. – Кавалеры! Кружите своих дам!..

Лицо Ретта тоже раскраснелось от счастья и гордости. Его Скарлетт счастливо улыбалась ему, бриллиантовое сияние на ее шее слепило глаза, и он дорого бы отдал за то, чтобы продлить это волшебное мгновение…

«Боже, как хорошо, что Скарлетт такая же… такая же красивая, – думал Ретт, кружа ее в танце, – как хорошо, что она почти не изменилась… Почти…»

Скрипач распорядился:

– Меняйтесь местами!..

Две пары – Скарлетт с Реттом и мистер Коллинз с Элизабет, двинулись друг к другу; затем кавалеры и дамы, скрестив руки, пошли обратно, обходя встречную пару справа, а затем кавалеры, держа своих дам за руки, покружили их и поставили на место.

– Шассе краузе!.. – громко, на весь зал воскликнул распорядитель; он произнес это слово как «шаше». А затем: – В круг!..

Танцующие двигались все с той же легкой грацией; во всяком случае, Скарлетт и Ретт знали наизусть каждое движение еще со времен Тары…

Скрипач разошелся вовсю:

– «Сильнее, ковбои, по залу кружитесь, крепче, ковбои, за тальи держитесь!..»

Это была старая танцевальная поговорка, которую ни Ретт, ни Скарлетт, ни мистер Коллинз с женой не слышали вот уже, наверное, лет тридцать… И опять новая команда:

– Кавалеры вокруг дам!..

Ретт, обходя Скарлетт, заметил, что та очаровательно улыбается ему…

«Да ведь она совсем не изменилась, – подумал он, с удовольствием поглядывая на свою жену, – нет, она все та же прекрасная южная красавица, какой я помнил ее прежде!.. Почти не изменилась…»

Последняя команда:

– Все вперед и назад!..

Танцующие засеменили, делая легкие шажки… Кадриль окончилась также внезапно, как и началась…

Мистер Коллинз со своей женой, подойдя к Батлерам, сдержанно поблагодарили их.

– Никогда не знал, что вы, мои соседи, так прекрасно танцуете…

Скарлетт хотела было сказать: «Разве это настоящее, беспечное веселье?.. Вот в свое время, когда я была молода и красива, мы в Таре…», но поняв, что такая реплика прозвучит как минимум неучтиво по отношению к хозяевам, только вежливо улыбнулась.

– Спасибо…

ГЛАВА 3

Спустя полчаса гости уже начали расходиться – перед этим они подходили к чете Коллинзов и благодарили их за прекрасно проведенный вечер.

Пришла очередь уходить и Батлерам.

– Сэр, – произнес Ретт, улыбаясь Джонатану и Элизабет, – если я скажу, что получил огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие, то просто солгу… Честно говоря, у меня просто нет слов…

Скарлетт тоже нашлась с комплиментом, приличенствующим в подобных случаях:

– Не могу выразить, какое вы мне доставили удовольствие…

Мистер и миссис Коллинз, раскрасневшиеся от танцев и многочисленных похвал, были на седьмом небе от счастья.

Хозяин вечера, не скрывая счастливого блеска глаз, произнес:

– Что вы… Мы рады, что еще можем позволить себе вот так вот запросто пригласить хороших людей под свою крышу… – Вспомнив недавнюю размолвку Скарлетт с отставным генералом, мистер Коллинз добавил: – мне очень печально, что мой старый боевой товарищ, мистер Сойер позволил себе спорить с дамой… Ничего, он, в сущности, неплохой человек… Просто не всегда может контролировать себя… Простите его великодушно…

Скарлетт ответила:

– Нет, что вы, что вы… В случившемся есть и доля моей вины – просто мне не стоило с ним вступать в споры… В следующий раз буду умнее.

Когда мистер Коллинз уже проводил гостей до двери, он совершенно неожиданно сказал:

– Вот, совсем из головы вон… Хотел показать вам одну занятную вещь, но почему-то забыл…

Конечно же, в другой ситуации Ретт никогда бы не стал заострять внимание на этой теме, но теперь, как бы в знак благодарности хозяину за прекрасный вечер, он произнес с улыбкой:

– Вы хотели что-то показать?..

Джонатан с озабоченным видом почесал за ухом и растерянно ответил:

– Да…

Ретт изобразил на своем лице выражение глубочайшего внимания.

– Что же?..

– Знаете, – начал Джонатан, – у меня ведь есть птичник…

– Да, вы недавно рассказывали нам о нем, – напомнил Ретт.

– Вот тут, неподалеку, во дворе… И, представьте себе недавно я выяснил, что кто-то разоряет птичьи гнезда… Я долго ломал себе голову – кто же это может быть?.. И что же вы думаете?..

– Что?..

Джонатан загадочно улыбнулся и поднял вверх большой палец, словно хотел указать на что-то очень важное, но невидимое для простого взора, – он всегда поступал в тех случаях, когда хотел заинтриговать слушателей.

– Ни за что не догадаетесь…

Ретт сдержанно улыбнулся.

– Мистер Коллинз, мы и без того достаточно уже заинтригованы…

Сделав небольшую, но весьма выразительную паузу, мистер Коллинз изрек:

– Я долго, я очень долго ломал себе голову над тем, кто же это может быть… Сперва я почему-то подумал, что птичьи гнезда разоряет кот… Однако ни в моем доме, ни в домах поблизости никаких котов никогда не водилось… Разве что домашние кошечки – эти милые создания на подобное просто неспособны… А уличных, бродячих животных в нашем квартале, слава Богу нет и, надеюсь, не будет… Тогда я решил, что птичьи гнезда моих конопляночек разоряет какой-то мелкий грызун – мышь или же крыса…

Скарлетт мельком глянула на часы – было уже около половины двенадцатого.

«Пора бы и закругляться, – подумала она, – время-то уже позднее…»

А мистер Коллинз, почувствовав благодарную аудиторию, продолжал:

– Да, мелкий грызун… И, знаете, что тогда я сделал, леди и джентльмены?..

Джонатан почему-то обратился к Ретту и к Скарлетт во множественном числе.

– И что же?.. – спросил Ретт, которому этот разговор о птичьих проблемах мистера Коллинза тоже уже начал порядком поднадоедать.

– Поставил капкан.

Скарлетт, вновь посмотрев на часы, спросила с полуулыбкой:

– И каков же был ваш улов?..

Джонатан покачал головой.

– О, вы ни за что не догадаетесь, кого же я поймал… Ни за что, леди и джентльмены…

Ретт предположил:

– Крысу?..

Джонатан с улыбкой покачал головой.

– Нет, леди и джентльмены, вы не угадали… Не крысу…

– Хорька?..

Джонатан улыбнулся.

– Нет, тоже не так… Не хорька… Хотя уже ближе, ближе…

Неожиданно Скарлетт с улыбкой выпалила:

– Наверное – большого помойного кота!..

Мистер Коллинз, как показалось и Ретту, и Скарлетт, даже обиделся.

– Нет, что вы…

– Скунс?..

При упоминании об этом очень вонючем животном Коллинз недовольно поморщился.

– Этого еще не хватало…

– Тогда – кого же?..

И тут мистер Коллинз, сделав выжидательную паузу (мол – леди и джентльмены, ни за что не догадаетесь!..), с улыбкой произнес: