Любовь Белого волка. Любовь Волков (СИ)

— Я хочу умереть. Отстань от меня, — буркнул юноша, ложась на ковер.

— Малыш, нет! Не теряй сознание! — крикнул лекарь, беря того на руки.

Спустя минут тридцать, Дири лежал на большой кровати с перевязанными руками. Лицо не выражало каких-либо эмоций. Во взгляде не было ни холода, ни ненависти, ни тоски — совершенно ничего, кроме пустоты. Волк не кричал, не истерил, не скулил, лишь молча лежал на кровати, слушая бурчанье лекаря.

Бейон уткнулся головой в плоский живот, что совсем недавно был круглым, нося в себе ребенка. Взрослый мужчина вздохнул, целуя Дири в порезанные запястья, что-то шепча. Омега молчал, вслушиваясь в шепот, и, вновь погружаясь в другое измеренье.

— Зачем ты это сделал? — по щеке старшего покатилась одинокая слеза, но Дири этого не видел. — Ну вот для чего?

— Я все равно убью себя, — шепнул парень, всматриваясь в даль. — Убью, а ты не успеешь спасти.

— Успею. Я не допущу твоей смерти. Твое время еще не пришло и как бы ты не старался, Боги не заберут тебя именно сейчас, — это было единственное, в чем мужчина был уверен.

— Если бы не Рил, ты бы не узнал даже. Все из-за слуг, — равнодушно пояснил омега.

— Дири, зачем? Ну зачем ты издеваешься и над собой, и надо мной? — не понимал альфа. -Что ты хочешь доказать? Хочешь, чтоб я мучился и умирал от своей совести? Так знай же: я мучаюсь и очень сильно.

— Мне все равно. Я просто хочу умереть. Уйди, — отвернулся на другой бок.

— Дири, — погладил юношу по голове. — Я понимаю твои чувства. Ты тоже должен понять меня: Доминик был моим сыном и я ждал его не меньше твоего. Родной, такое случается. Так получилось, ну что поделаешь? Ты не должен винить себя и горевать. Отпусти его. Отпусти нашего ребенка и пусть его душа покоится с миром. Пойми, — мужчина не договорил.

— Поверить не могу, -вскрикнул младший. — Отпустить? Пусть душа покоится с миром? Ты сейчас говоришь, как лекарь! Как лекарь, как великий мудрец племени, как шаман, но не как отец. НЕ КАК ОТЕЦ УМЕРШЕГО РЕБЕНКА! -отчаянно прокричал на всю комнату. — Я понимаю, что с самого начала был для тебя никем, но, а Доми? Как ты можешь так говорить о родном ребенке? Бейон, он был и твоим тоже! Как ты можешь быть таким холодным? Разве ты смог бы отпустить мертвого ребенка и не думать о нем, если б волчонок был зачат не от меня, а от любимого омеги? ТЫ БЫ СМОГ? Ненавижу! — парень громко заплакал.

Не сложно было догадаться, что у него вновь началась истерика.

— Дири, — Бейон одним движением прижал сероглазого к себе, гладя по спине. Слезы сами собой потекли из глаз, а сердце, казалось, обливалось кровью. — Прости меня. Умоляю, родной, -стал выцеловывать соленое от слез, лицо. — Я виноват. Я не уберег тебя, не уберег нашего сына. Прости меня, любимый. Дири, ты все, что у меня есть. Клянусь памятью Доминика, я никогда никого так не любил. Ты такой юный, красивый, прекрасный омега, а я. Дири, прости меня. Я готов дать клятву перед всем кланом, что сделаю все, но у тебя будет волчонок. У нас у обоих будет наш общий ребенок. Дири, прошу тебя, — обнял крепче.

— Не верю! — с силой сжал белую рубашку. — Я столько лет любил и ждал тебя. Тебя одного! Ты дал мне надежду, что у нас может получится что-то, похожее на семью. Я верил, делал все, чтобы тебе угодить и ты был доволен. Я ничего не хотел взамен, лишь ребенка и хотя бы каплю твоей любви. Одну каплю любви из огромного океана, коим являлось твое сердце. Мой волчонок умер не своей смертью. Андреас был во дворце, он не раз угрожал и насиловал меня, но ты всегда думал, что я сам виноват и изменяю тебе.

— Дорогой, -попытался что-то сказать.

— Подожди, дай мне закончить, — перебил альфу. — Я могу простить тебе все, что угодно, но смерть ребенка — никогда! Раньше я хотел жить с тобой, иметь отдельный домик, кучу детишек, но сейчас, -выдержал паузу. — Бейон, я не хочу больше быть с тобой. Ни с тобой, ни с кем-либо другим. Я попрошу повелителя, чтобы он забрал у меня титул «любимого фаворита» и сделал обычным слугой. Я буду убирать покои так же, как и Рил. С тобой же я ничего не хочу иметь общее. Забудь обо мне, моей любви, о нашем сексе, течки, ребенке — обо всем. Ничего не было и больше не будет. У тебя своя жизнь, у меня своя. Я не буду убивать себя, если ты дашь клятву оставить меня в покое. Коль захочешь исправить того, чего вовсе не существует, я уйду к Богам. Выбор за тобой, Бейон, — закончил Дири.

Бейон вздохнул. Он не хотел отпускать Дири. Сам не знал почему, но просто не хотел этого делать. Мужчина понимал, что спорить с настроенным омегой нет смысла. Дири, буквально, шантажировал, грозясь убить себя. Альфа остался в безвыходном положении. Молча кивнув, и, прошептав: «Я оставлю тебя в покое.», он покинул комнату.

***

Кайлин кормил своих деток, глядя на их глазки. Синие очи Арена и небесные принца смешались, образовывая необычный бирюзовый цвет. Двое малышей спали, уснувшие и довольные, а альфочка все сопротивлялся сну, желая, чтобы папа покормил. Кай кормил свое чудо, умиляясь тому, как старший волчонок похож на отца.

Омега знал точно, что сын унаследует черты характера и внешность от короля.

— У омежек глазки бирюзовые, а у тебя лазурные, как у меня, — улыбнулся принц, гладя ребенка по голове.

— Влас никак не уснет? — раздался голос позади.

Кайлин охнул, оборачиваясь. В дверях стоял улыбающийся вожак. Улыбка его выражала усталость и желание покоя.

Белокурый смущенно улыбнулся, подходя к мужу и отдавая тому дитя. Альфа чмокнул сына в лоб, начиная качать на руках. Малютка что-то крякнул, после чего прикрыл уставшие глазки. Спустя несколько минут, ребенок мирно спал, лежа возле братиков.

Кайлин улыбнулся, прижимаясь к вождю. Тот, в свою очередь, вовлек супруга в горячий, нежный поцелуй. Принц прижался еще крепче, будто желая слиться с любимым воедино. Арен выдохнул, понимая, что скоро организм омеги вновь станет «повседневным», и спустя какое-то время их будет ожидать течка.

Кай наслаждался ласками и прикосновениями вожака, что-то шепча, и, мурлыча. Альфа улыбнулся своему чуду, поглаживая того по белоснежным волосам. Только сейчас до юноши дошел смысл слов мужа. Взяв того под руку, младший стал покидать покои, боясь разбудить малышей разговорами.

Оказавшись в пустом коридоре, супруги стали вести разговор.

— Влас? — улыбнулся Кайлин, о чем-то догадываясь.

— Я решил назвать альфочку Властелион, — объяснил мужчина. — Пусть он будет сильным, властным и справедливым правителем Черного клана.

— И пусть он найдет себе хорошего, доброго и достойного омегу, которого будет любить и защищать от всех невзгод, — сказал юноша, после чего внезапно погрустнел.

Альфа заметил изменившееся настроение супруга. Крепко прижав к себе, вожак стал водить рукой по хрупкой спинке, опускаясь ниже.

Воспоминания нагрянули вновь. Все те избиения, унижения и насилие, что он совершал над своим истинным, обезумев от жажды мести. Арену стало не по себе.

Как этот хрупкий мальчик смог вынести столько всего? Как не умер от потери крови и силы ударов? Альфа понимал какой сволочью был все то время, но не мог понять каким образом Кайлин смог забыть и простить все мучения.

— Кай, — мужчина обнял любимого, целуя того в щеки и пухлые губы. — Прости меня за все то, что я сделал. Я правда люблю тебя. Клянусь, что душу дьяволу отдам, лишь бы быть с тобой и нашими малютками.

— Арен, о чем ты? — не понял принц.

— В нашу первую ночь и после, — опустил глаза. — Я…

— Я простил тебя уже давно. Я люблю тебя, мой король, — искренне улыбнулся Белый.

— Люблю тебя, хозяин моего сердца, — впился в сахарные уста.

Королевская чета вновь слилась в поцелуе. Влюбленные могли и дальше стоять в длинном, пустом коридоре, если б не услышали шаги.

Подняв голову, вожак заметил приближающегося Бейона. Мужчина шел с опущенной головой и едва шевелил губами.

Кайлин хотел было подойти ближе, но муж не позволил. Недовольно вздохнув, принц пошел обратно к спящим детям, так и не получив информацию о состоянии Дири.