Благословение небес (История любви леди Элизабет)

– Да вам и не захочется читать всю эту чепуху. Вечно одно и то же – убийства, тяжкие телесные повреждения, политика, танцы.

Когда Элизабет изолированно жила в Хэвенхёрсте, она действительно редко читала газеты, потому что они заставляли ее острее почувствовать свою отторгнутость от светской жизни. Однако сейчас ей хотелось знать, пишут ли что – нибудь об ее исчезновении и какие выводы из него делают. Она допускала, что

Хоганы могут и не уметь читать, это само по себе не было необычным, но ей казалось весьма странным, что он не может назвать никого из местных, у кого могла бы найтись хотя бы старая газета.

– Мне действительно очень нужна газета! – сказала Элизабет с большей страстностью, чем хотела, и малыш отпустил ее ноги. – Могу я вам чем-нибудь помочь, миссис Хоган? – спросила она, чтобы стереть впечатление от своего восклицания по поводу газеты. Миссис Хоган находилась на седьмом месяце беременности, но была неизменно при деле и неизменно весела.

– Нисколечко, миссис Роберте. Вы лучше садитесь за стол и отдохните, как следует, а я принесу вам чашечку чайку.

– Мне нужна газета, а не чай, – пробормотала про себя Элизабет.

– Тимми! – шикнула на сына миссис Хоган. – Убери это отсюда сию же минуту, слышишь! Тимми, – предупредила она, но жизнерадостный мальчишка по обыкновению не обратил на ее грозный тон никакого внимания. Он подергал Элизабет за юбку, но его отец вдруг налетел на него, как ястреб, и вырвал из его ручонок что-то большое и легкое.

– Это для леди! – закричал малыш, забираясь к ней на колени. – Я принес это для леди!

От удивления Элизабет чуть не уронила ребенка на пол.

– Это газета! – вскричала она, метнув обвиняющий взгляд! на мистера

Хогана, потом на миссис Хоган. Супруги не привыкли лгать, и их загорелые щеки покрылись румянцем стыда. – Мистер Хоган, пожалуйста, дайте мне ее посмотреть.

– Вы очень разволновались, как и говорил ваш муж. Он сказал, что вы можете разнервничаться, если увидите газету.

– Я разнервничалась из-за того, что вы не даете мне ее посмотреть, – как можно вежливее и терпеливее сказала Элизабет.

– Она старая, – противился мистер Хоган. – Ей больше Трех недель.

Как ни странно, но эта дурацкая ссора из-за какой-то несчастной газеты впервые за прошедшие недели пробудила у Элизабет настоящие чувства. Отказ дать ей газету неожиданно рассердил ее, однако, когда она вспомнила предшествующие этому уговоры отдохнуть и не волноваться, ей стало немного не по себе.

– Я нисколько не разволновалась, – с натянутой улыбкой сказала Элизабет, обращаясь к миссис Хоган, за которой в этом доме оставалось решающее слово. –

Мне просто хотелось почитать о модах в этом сезоне.

– В этом сезоне носят голубое, – ответила миссис Хоган, улыбаясь ей и покачиванием головы давая мужу понять, чтобы тот не давал Элизабет газету. –

Так что теперь вы знаете. Ведь правда, голубой – красивый цвет?

– Так вы умеете читать? – сказала Элизабет, с трудом удерживаясь от желания вырвать газету у мистера Хогана, хотя в случае неудачных переговоров была решительно настроена пойти даже на это.

– Мама умеет читать, – подтвердил один из близнецов, улыбаясь ей.

– Мистер и миссис Хоган, – спокойным ясным голосом сказала Элизабет, – я могу чересчур разнервничаться, если вы не дадите мне посмотреть газету. И кстати, в крайнем случае я пойду по домам, и у кого-нибудь да найду газету или найду человека" который читал ее и сможет мне рассказать, что в ней написано.

Она говорила сухим тоном, каким выговаривает мать детям, которые своими шалостями действуют ей на нервы, и на миссис Хоган это подействовало.

– Вряд ли это что-нибудь даст вам, – сказала она. – Насколько я знаю, в деревне есть только одна газета, и в этот раз моя очередь ее читать. Мистеру

Уиллису дал ее на прошлой неделе капитан проходившего судна.

– Так я могу ее взять? – настаивала Элизабет, рука ее уже потянулась, чтобы схватить газету, но она подавила этот порыв, представив себе картину – мистер Хоган держит газету в высоко поднятом кулаке, а она бегает вокруг него, пытаясь ее достать.

– В общем-то я тоже люблю читать про моду и всякое такое, поэтому мне непонятно, как это может вам повредить. Но ваш муж очень настаивал на том, что вам не следует…

– Мой муж, – со значением сказала Элизабет, – мне не указчик.

– Мне это напоминает тебя, Роза, – усмехнулся мистер Хоган. – Ты также встаешь на дыбы, когда я пытаюсь тебе указывать.

– Дай ей газету, Джон, – устав от этого спора, улыбнулась Роза.

– Полагаю, я могу унести ее в свою комнату и спокойно почитать? – сказала

Элизабет, когда ее пальцы наконец вцепились в газету. По тому, как они смотрели на нее, когда она шла в свою комнату, Элизабет поняла, что Роберт, должно быть, нечаянно дал им повод думать, что она сбежала из сумасшедшего дома. Сев на узкую жесткую кровать, Элизабет развернула газету.

МАРКИЗ КЕНСИНГТОНСКИИ ОБВИНЯЕТСЯ В УБИЙСТВЕ СВОЕЙ ЖЕНЫ И ЕЕ БРАТА. ПАЛАТА ЛОРДОВ ЗАСЛУШИВАЕТ СВИДЕТЕЛЕЙ. ОЖИДАЕТСЯ ВЫНЕСЕНИЕ ПРИГОВОРА ПО ОБОИМ ОБВИНЕНИЯМ СРАЗУ.

Истерический крик застрял у нее в горле, она упала на колени, уставившись застывшим взглядом в газету.

– Нет, – сказала Элизабет, качая головой. – Нет! – громче повторила она. –

Нет! – Перед ее глазами мелькали слова, тысячи ужасных слов, нагромождение лжи и немыслимых инсинуаций – они стучали у нее в голове, и она перечитывала их снова и снова, пытаясь вникнуть в их смысл и обессилевая от обуревавших ее чувств. Прочитав газету три раза подряд, Элизабет наконец начала улавливать смысл написанного. Ее затрясло, как в лихорадке, дыхание стало тяжелым, как у загнанного животного, когда до нее дошло, что в случае вынесения обвинительного приговора Яну грозит повешение. В последующие пять минут она заставила себя перейти от истерической паники к логическому размышлению и начала стремительно перебирать в уме варианты своего дальнейшего поведения. Что бы ни сделал Ян с Робертом, он не убил его, и тем более не убил ее. В газете были изложены показания свидетелей, доказывающие, что Роберт дважды пытался убить Яна, но в данный момент все это не остановило внимания Элизабет. Единственное, что она сейчас понимала, слушание дела должно было начаться восемнадцатого, то есть три дня назад, Яна скорее всего повесят, и ближайший путь в Лондон лежит по воде – во всяком случае, значительная его часть.

Элизабет бросила газету, выбежала из комнаты и влетела в небольшую гостиную.

– Мистер и миссис Хоган, – начала она, стараясь не забывать, что они считают ее немного неуравновешенной, – в газете есть новости – очень печальные, – которые касаются меня. Мне нужно как можно быстрее вернуться в Лондон.

– Ну-ну, успокойтесь, миссис, – мягко, но твердо сказал мистер Хоган. – Вы же знаете, что вам не следовало читать газету. Как и говорил ваш муж, вы совсем расстроились из-за нее.

– Моего мужа судят за убийство, – в отчаянии попыталась объяснить Элизабет.

– Ваш муж сейчас в порту – ищет корабль, который направляется в английские колонии.

– Нет, это мой брат.

– Час назад он еще был вашим мужем, – напомнил ей мистер Хоган.

– Он никогда не был моим мужем, он всегда был моим братом, – упиралась

Элизабет. – Мой муж – мой настоящий муж – обвиняется в убийстве, и слушание дела уже началось. Его обвиняют в том, что он убил меня.

– Миссис, – мягко сказал он. – Вы же живы.

– О Боже! – низким голосом сказала выведенная из себя Элизабет. Она откинула со лба волосы и стала думать, как убедить мистера Хогана отвезти ее на берег. Она повернулась к миссис Хоган, которая штопала рубашку сына, кидая на Элизабет озабоченные взгляды.

– Миссис Хоган? – Элизабет подошла к ней и взяла ее руки в свои, вынуждая посмотреть на себя, потом спокойным и очень убедительным голосом начала излагать свое дело: – Миссис Хоган, я не сумасшедшая, но у меня большая беда. Я вам сейчас все объясню. Вы, наверное, заметили, что я не очень-то счастлива?