Превратности любви

Фабиана рассмеялась:

— Берегитесь! Свет вам этого не простит!

— Я не боюсь, — спокойно ответила Софья. — Я не ищу тут ни одобрения, ни поощрения, ни счастья…

— Вот как? Полагаете, что счастья тут вовсе нет?

— Именно так. Счастье довольно далеко отсюда.

— Где же? — Фабиану очень заинтересовал этот разговор.

Она и сама думала то же, что и ее собеседница. И ей хотелось знать, что же решила для себя Соня.

— Не могу сказать точно, — продолжала Софья. — Но только не здесь.

— Вы на редкость категорично судите, дорогая Софья Николаевна. Здесь, в свете, этого не одобрят.

— Что ж… Придется бежать отсюда, — улыбнулась Софья. — Я живу здесь с неохотой, а бежала бы отсюда с радостью.

Фабиана помолчала.

— Отчего у вас нет жениха? — спросила она внезапно. — Тетушка говорила, что вас, как это… — она помолчала, подбирая нужное слов, — сватали?

Фабиана довольно хорошо говорила по-русски, и, хотя при дворе и в доме баронессы предпочитали французскую речь, всегда, когда только это было возможно, она переходила на русский язык.

Софья улыбнулась:

— Нет, сватовства не было. Да я этого и не желала…

— Отчего?

— Оттого, что… Но, впрочем, не будем об этом, — прервала свой ответ Соня.

— Как пожелаете…

Некоторое время обе они опять молчали, а потом Соня, вздохнув, сказала:

— Как бы все же я хотела уехать отсюда! Я немного даже завидую вам. — Она посмотрела на Фабиану. — Вы, говорила матушка, скоро отправитесь за границу…

— Вы бы хотели уехать? Так нет ничего проще! — воскликнула Фабиана. — Я ищу спутницу в путешествии по Италии, на мою родину. Баронесса не хочет оставлять мужа, и я ее понимаю, но все же я намерена ехать, и как можно скорее! Если вы хотите, то все легко устроится, поедем вместе.

Соня с изумлением посмотрела на Фабиану и ответила:

— Если это только возможно, то я согласна. Конечно, согласна! Но как я могу быть вашей спутницей? Две незамужние девушки…

— Оставьте! Это не повод для отказа! Я обладаю достаточным состоянием и нахожусь в том возрасте, когда уже могу считать себя вполне самостоятельной. Я распоряжаюсь сама и деньгами, и поступками. Если вы действительно желаете уехать, то принимайте мое предложение. Впрочем, быть может, вас смущает вопрос денег? Если вы будете моей спутницей и подругой, кроме дружбы, я еще обязана предложить вам вознаграждение.

— Нет, в деньгах у меня нужды нет. Более того, я обладаю собственным состоянием, хотя и небольшим, унаследованным мной от бабушки, — ответила Софья. — Мы можем быть совершенно в равном положении. Но я бы попросила вас…

— Так вы согласны? Решительно согласны? Мне хлопотать о вашем паспорте? — воскликнула Фабиана.

— Да!

— А ваша просьба? Простите, я от радости перебила вас!

— Моя просьба такова: мне надобно, чтобы вы всем говорили, что я только ваша компаньонка [7] и что вы платите мне жалованье. И ни слова о моей самостоятельности.

— Предчувствую, что вас будут жалеть, — усмехнулась Фабиана.

— Пускай! Лишь бы оставили в покое.

— Что ж, решено. Завтра же я похлопочу о вас, мне только понадобится прошение ваше к государю. Но что скажет ваша маменька?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Кто не бывал в благословенной стране Италии, тот не знает мира. Упоение красотой природы и творениями рук человеческих, гармония южной красоты и высокого искусства, сплетенных в истинный гений… Как можно этим не восхищаться?

Несколько месяцев, проведенных в Италии, и жизнь более не казалась состоящей из невзгод, а расцвела необыкновенными красками и наполнилась разнообразными впечатлениями. Фабиана, хорошо знавшая прелести и обычаи своей родины, провезла компаньонку по всей Италии, от реки По до Сицилии. Хотя эта прекрасная страна не была едина, а была насильственно разделена между державами, все же по духу это была единая Италия.

Они увидели вечнозеленые кипарисы и цветники, обрамленные самшитовыми кустами; холмистые гряды речных долин; виллы, поражающие чистотой классических форм и украшенные дивными фресками. Сады в ренессансном стиле и плодовые сады, благоухающие ароматами цитрусовых деревьев и пряных трав. Увитые виноградом крытые аллеи, скамьи в тенистых рощах: и все это манило, звало, притягивало…

На Софью особое впечатление произвела Венеция, прекрасный прообраз ее родной Северной Пальмиры. Долина Бренты, в светлой южной ночи озаряемая лунным светом, нежным и серебристым, идиллическая, неповторимая, равно восхитительная и для местного уроженца, и для опытного путешественника. Каналы, гондолы, дворцы и церкви, и протяжные, томные и вместе с тем простые песни гондольеров… Она бы наслаждалась этим вечно!

Фабиана слегка посмеивалась над этой восторженностью, но втайне гордилась тем, что именно ее родина вызывала такой восторг.

Отъезд из Петербурга прошел вполне благополучно. Любовь Матвеевна была даже рада предстоящему путешествию дочери. Составить компанию молодой графине ди Тьеполо, племяннице барона фон Закка, любимца двора, это сделало бы честь любой девушке. То, что две незамужние особы собирались путешествовать одни, если не считать довольно многочисленную прислугу, которая должна была сопровождать их, включая и доверенных лиц мужского пола, необходимых в любом путешествии, никого не смутило. То ли вид Фабианы и ее манера вести себя, присущие скорее зрелой даме или вдове, без малейшего легкомыслия и кокетства, то ли что-то другое… Да и сама Софья Николаевна обычно держала себя с необыкновенным достоинством. К тому же графиня была по своему возрасту лишена заботы опекунов и считалась уже старою девою, то есть вполне добропорядочной особой с незапятнанной репутацией, так о ней и отзывались в свете.

Недели за четыре добрались путешественницы до Италии. Стоял конец сентября, но в Европе погода была сухой и теплой, дороги хорошими и спокойными, поэтому ничто не воспрепятствовало двум молодым особам благополучно добраться до конечного пункта своего назначения.

Как было уже отмечено, путешественницы пересекли всю страну, добравшись нынче до Сицилии. Они побывали почти во всех крупных городах Италии, подолгу останавливаясь и живя в гостиницах, возбуждая интерес и толки своим положением, посещали театры и аристократические гостиные, присутствовали на балах. Завязав интересные знакомства среди итальянской аристократии, они, как почти все их соотечественники на чужбине, сблизились и со многими русскими семьями. Поначалу этот союз итальянской графини и ее русской компаньонки казался необычным и странным, к тому же дамы путешествовали без мужчин. Но в ту пору англичанки первыми преподали пример бесстрашной женской любви к путешествиям без опекунского присмотра, поэтому, отметив достойное поведение обеих дам и немалое состояние графини, их с радостью приняли в высшее общество. Поначалу Софья, как компаньонка, не пользовалась особым вниманием. Впрочем, она и не искала себе отличий. Но когда Фабиана дала понять, что Софья Николаевна ей скорее подруга, чем компаньонка, и, даже несмотря на то, что материальное положение Сони было заметно скромнее, ее независимое поведение рядом с графиней, изысканная манера держать себя убедили окружающих, что синьора Загорская вполне может претендовать на особое к себе отношение. Ее наряды были не хуже нарядов иных богатых особ, лицо, воспитание и нрав никого не оставляли равнодушными, а разговор блистал остроумием и простотой.

Все пришли к выводу, что это скорее всего две подруги путешествуют вместе, нежели хозяйка и компаньонка, как казалось поначалу.