Прелестная лгунья

Интересно, что каждый обитатель этой детской оставлял в ней что-то свое. От нынешнего герцога здесь остался резной книжный шкаф, стоявший в дальнем углу комнаты. На верхней полке были вырезаны инициалы Ричарда. Он провозился со шкафом почти год, снова и снова моря древесину, до тех пор пока не добился желаемого оттенка коричневого цвета. Отец с матерью очень гордились сыном.

Герцог пересек большую комнату и подошел к обеденному столу, стоявшему на почетном месте перед камином. Опустив мальчика на пол, Ричард наблюдал за тем, как тот медленно подошел к месту во главе стола и остановился, поджидая, пока Эллен пододвинет ему стул. Он выглядел серьезным и каким-то отрешенным. Герцог спросил себя, не подражает ли мальчик ему самому. Похоже, так вел себя он. А до этого – его отец, а еще раньше – отец его отца. По всему видно, что к этому приложил руку Бэссик. Выбрав нужную вилку, мальчик посмотрел на отца горящими от восторга глазами.

Герцог улыбнулся Эллен:

– Да уж, похоже, дело пошло. Ты совершенно права, Эллен.

Его пятилетний сынишка тем временем аккуратно разрезал пирожное, которое кухарка специально приготовила для него в форме рыбки. Медленно положив в рот кусочек, он задумчиво прожевал его и важно кивнул:

– Рыба замечательная, мой добрый слуга. Передай мою благодарность кухарке.

Подумать только, он говорил точно таким же тоном, как и герцог. Это немного пугало Ричарда, но и радовало одновременно. “Мой добрый слуга”? Откуда, черт возьми, мальчишка взял это выражение?! Связь поколений, мелькнуло в голове у герцога, не что иное, как связь поколений!

Эллен подошла к ребенку и обняла его. Ричард подумал, что эта девушка, пожалуй, любила его сына больше, чем родная мать. Нет, он не будет вспоминать Мариссу. Это ни к чему не приведет.

– Пока вы управляетесь с морским окунем, позвольте сказать, что, по словам Бэссика, вы, кажется, сегодня утром катались на Пэнси, – промолвил герцог.

Предложив отцу бокал воображаемого вина, лорд Эдмунд медленно отпил глоток из собственного винного бокала отличной работы.

– Совершенно верно, сэр, – кивнул он. – Приведя Пэнси назад в стойло, мы с Гриммзом исследовали морское побережье. А потом построили замок с башенками, окруженный глубоким рвом. Гриммз предложил вообразить, что прилив – это Вильгельм Завоеватель со своими солдатами. Мы с Гриммзом забрались на скалу и наблюдали за тем, как замок постепенно исчезает в волнах прилива. Когда Вильгельм покончил с этим делом, от замка ничего не осталось.

Герцог присел, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами сына.

– Но ведь у прилива нет ума, как у человека, Эдмунд, – ласково проговорил он. – Он всего лишь разрушает. Однако если бы ты или я задумали напасть на замок, мы бы не стали разрушать его. Мы взяли бы его обитателей в плен, а потом, возможно, приказали перестроить его, и там стали бы работать наши люди – и скоро они разбогатели бы. Кстати, малыш, у меня есть для тебя сюрприз. В нашем замке гость, – сообщил Ричард.

– Это Филип? – нетерпеливо спросил ребенок.

– Нет, это не Филип Мерсеро, – покачал головой отец. – Филип сейчас в Динвитти-Мэнор со своей молодой женой. Ее зовут Сабрина, она тебе непременно понравится. Такая девушка могла бы командовать кавалерийским полком.

– А я и не знал, что женщины бывают солдатами.

– Я не это имел в виду, – пояснил Ричард. – Я просто хотел сказать, что она очень смелая и решительная. Ты же знаешь, что за человек Филип, поэтому ему нужна особенная жена, которая сумеет с ним ладить.

– Значит, к нам приехал Дрю?

– Нет, это не Дрю, – покачал головой герцог. – А теперь, прежде чем мы будем часа три гадать, кто же все-таки приехал, позволь сказать тебе, что это дама и что ты никогда ее не видел. Она кузина твоей мамы. Ее зовут… – Ричард осекся, почувствовав себя глупцом. Оказывается, он даже не знал ее имени. – В общем, ты будешь называть ее мадам де ла Валетт, – продолжал он. – Возможно, она скажет тебе свое имя, если ты будешь хорошо себя вести.

– Ее фамилия, кажется, иностранная, папа? – спросил мальчуган.

– Она только наполовину иностранка, Эдмунд. А на вид вообще настоящая англичанка. Впрочем, ты сам увидишь. Ну а теперь я должен переодеться к обеду. Завтра утром приведу ее к тебе знакомиться. Эллен, одень его соответствующим образом, – распорядился герцог.

– Слушаюсь, ваша светлость, – кивнула няня.

– А по-другому нельзя, папочка? – робко спросил мальчик.

– Нет, Эдмунд, нельзя. Похоже, мальчик огорчился.

– Ну да, она погладит меня по головке и сделает вид, что ей интересно со мной, – буркнул он. – И что еще хуже, захочет поцеловать меня и шепнет на ухо что-нибудь ласковое.

– Знаешь что, если ты заслужишь, она непременно заинтересуется тобой, – покачал головой Ричард. – А вот если ты начнешь капризничать, то будет с тобой всего лишь вежлива, вот и все. И не дерзи мне!

– А она такая же красивая, как Эллен или бабушка? Эллен ойкнула от неожиданности.

– Возможно, – ответил Ричард. – Впрочем, ты сам решишь.

– Ну уж, во всяком случае, не такая красавица, как мама Роана, – заявил маленький лорд. – Его мама – самая красивая дама на свете.

Так и есть, подумал герцог, вспомнив Шарлотту Каррингтон, мать Роана Каррингтона. Эта женщина на самом деле была настоящей богиней, небесной красавицей, Венерой. Ричард слышал, как Шарлотта учила Сабрину кокетничать и строить глазки будущему мужу.

– Вот что, продолжай-ка обедать, Эдмунд, – велел герцог.

Похлопав сына по плечу, Ричард кивнул Эллен и вышел из детской.

По правде говоря, Эванжелина уже не была такой голодной, особенно после необыкновенных булочек миссис Дент, но блюда, поданные на обед, и в самом деле просто таяли во рту. Ничего вкуснее она в жизни не ела.

– Все было очень вкусно, ваша светлость, – поблагодарила она. – Ваша кухарка просто волшебница! Что за телятина! Впрочем, надо думать, она все готовит великолепно. – Откинувшись на спинку стула, Эванжелина с шумом выдохнула и вытерла пальцы салфеткой.

– Спасибо, Бэссик, пожалуйста, передай кухарке благодарность мадам. Не хотите ли немного хересу? – предложил он гостье.

Вспомнив, что недавно он услышал почти те же самые слова из уст своего пятилетнего сына, Ричард улыбнулся.

Эванжелина сглотнула. Ох эта его улыбка, подумалось ей. Ее следует запретить. Ни один мужчина не имеет права так улыбаться женщине! Девушка наблюдала за тем, как осторожно Бэссик наливает вино в тонкий хрустальный бокал.

К удивлению управляющего, герцог сказал:

– Сегодня вечером я больше не нуждаюсь в твоих услугах, Бэссик. Мне известно, что ты по вечерам во вторник играешь с миссис Роули в винт. Смотри не опозорь нас, мужчин! Надеюсь, ты выиграешь!

– Попробую, ваша светлость, – кивнул старик. – Но, признаться, миссис Роули – суровый противник.

После того как Бэссик выставил из столовой двух лакеев, герцог откинулся на высокую спинку стула, украшенную тонкой резьбой, и посмотрел на свою названую кузину.

– Мы сидим слишком далеко друг от друга, – вымолвил он. – Странно, но прежде я не понимал, что стол слишком велик. Надо попросить Бэссика убрать из столешницы парочку составных частей. Думаю, после этого стол станет футов на десять короче. – Он поднял вверх бокал. – Добро пожаловать в Чеслей, мадам! Могу я иметь удовольствие выпить за ваше здоровье?

– Это очень мило с вашей стороны, ваша светлость, – приподняв, в свою очередь, бокал, ответила Эванжелина. Потом она отпила крохотный глоток вина. Херес был великолепным, от него внутри разлилось приятное тепло. – Какая замечательная комната! Полагаю, если этот стол раздвинуть, то за него смогут сесть человек сорок?

– Да, около того, – кивнул Ричард. – Бэссик очень любит раздвигать стол, чтобы представлять его во всем великолепии. Хорошо хоть, он согласился немного сложить его, иначе мы бы и не увидели друг друга. Ах да, я тут разговаривал с сыном и вдруг понял, что даже не знаю вашего имени, – спохватился герцог.