Чужестранка в Кастонбери

Джейми закрыл глаза и подумал, как много раз они с братьями и сестрами, стащив с кухни сладости, выбегали из этих дверей и неслись вниз по дорожке к озеру. Перекрикивались, смеялись, дразнили друг друга, словно они одни в мире и это продлится вечно. Жиль, Гарри, Эдвард, Кейт и Федра.

Эдвард. Судорога боли пробежала по телу при мысли о том, что он больше никогда не увидит брата. Он погиб при Ватерлоо, а Джейми не было, чтобы вместе с другими оплакать его.

– Теперь я здесь, – сказал он. И хотя Кастонбери казался ему сном, чем-то совершенно нереальным, он здесь. И его ждут дела.

Дверь на кухню была полуоткрыта. Джейми толкнул ее и вошел в коридор. Там никого не было. Правда, издалека доносилось эхо голосов и звон фарфора. Он пошел на звук, стуча сапогами и тростью по плиточному полу.

– Нет, не туда, – услышал он строгий голос экономки миссис Стрэттон. – Их надо немедленно положить на лед, а цветы оставьте здесь, они пойдут для украшения. На этой свадьбе все должно быть безупречно. Мы так долго ее ждали.

Свадьба… Ну конечно. Это объясняет гирлянды спереди дома и суматошную атмосферу в заднем холле, всеобщее воодушевление. Джейми вспомнил, как Гарри говорил ему о том, что их брат Жиль после длительной помолвки с Лили Сигроув собирается жениться, но не сказал когда. Если бы Джейми знал, он повременил бы с приездом, пока все не закончится.

После той ночи в маленькой тихой испанской часовне он не любил свадеб.

Он оглянулся на открытую дверь. Луч солнечного света словно указывал ему путь к свободе. Но он опоздал. Из коридора внезапно выскочила горничная с букетом роз и лилий, завернутых в бумагу. Джейми шагнул назад, но она все равно натолкнулась на него. Цветы розово-белой россыпью упали на пол.

– О господи! Вы напугали меня! – вскрикнула она: – Я совсем не ожидала, что здесь кто-то может быть.

– Мне очень жаль, – печально произнес он. Не успел вернуться домой, и вот, полюбуйтесь! – Позвольте, я помогу вам.

Он начал было опускаться на колено, чтобы собрать цветы, как вдруг девушка снова вскрикнула:

– Вы призрак?!

Джейми посмотрел вверх и увидел, что она закрыла лицо руками.

– Я… нет, – смутившись, ответил он. – Иногда, правда, мне кажется, что я призрак. Но уверяю вас, я все еще живой.

– Вы похожи на того, кто нарисован на портрете, завешенном черным, – всхлипнула девушка. Она выглянула в щелку между ладонями и покачала головой. – Ей-богу, это вы!

Его портрет завешен черным? Но Джейми не успел расспросить об этом девушку или предложить потрогать его пальцем, убедиться, что он живой, поскольку услышал, как миссис Стрэттон позвала:

– Мэри! Что ты там делаешь? Почему кричишь?

Зашуршало платье, и, посмотрев вверх, Джейми увидел в дверях экономку. Она выглядела точно так же, как в те далекие времена детской вольницы, – светлые волосы подернуты серебром, добрые голубые глаза. Она смотрела на него, открыв рот, в растерянности, столь редкой для женщины, успешно управлявшей Кастонбери в течение стольких лет.

– Простите меня, миссис Стрэттон, – сказал он. – Боюсь, я испугал ее.

– Л-лорд Хатертон? – прошептала она. – Неужели это вы?

– Это я. – Джейми больше не мог придумать ничего другого, чтобы смягчить неожиданность своего возвращения домой. – Мне очень жаль, что я прибыл в такое неподходящее время. Понимаю, свадьба…

Миссис Стрэттон покачала головой, ее глаза заблестели.

– Мы думали, что больше никогда не увидим вас, милорд. Когда бы вы ни приехали, это… – Она снова покачала головой и, казалось, наконец, пришла в себя. – Добро пожаловать в Кастонбери, милорд.

– Благодарю вас, миссис Стрэттон. Это… – Странно? Трудно? Больно? – Это хорошо – вернуться домой.

Потянувшись вниз, миссис Стрэттон подхватила горничную и подняла ее.

– Сейчас же прекрати свой кошачий концерт, девочка. Это всего лишь лорд Хатертон. Немедленно собери цветы и проследи, чтобы их отнесли к Элен для украшения. Они должны стоять в гостиной до обеда.

Мэри пискнула и, собрав цветы, убежала прочь.

– Обед? – встревоженно спросил Джейми.

– Всего лишь скромный обед, милорд, – успокоила его миссис Стрэттон. – Сейчас все наверху, переодеваются после отдыха в саду. Ваш отец, скорее всего, не выйдет.

Джейми вспомнил, что Гарри говорил о здоровье отца. Теперь он редко выходил из своих комнат.

– Ему нехорошо сегодня?

– Нет, у герцога достаточно удачный день, милорд. Он обрадовался свадьбе, как и все остальные. Но у него когда как, бывает хорошо, бывает не очень. – Миссис Стрэттон улыбнулась. – Я уверена, когда он увидит вас, этот день станет лучшим в его жизни.

Чувство вины в очередной раз кольнуло Джейми.

– Надеюсь, теперь, когда я дома, я смогу помочь, миссис Стрэттон. Постараюсь не мешать ходу свадьбы.

– Глупости, милорд! Вы никак не можете помешать. Вы всегда вели себя лучше всех детей Монтегю.

Джейми криво усмехнулся, припомнив все свои детские проказы.

– Боюсь, вы слишком добры ко мне.

– Вовсе нет. – Глаза миссис Стрэттон снова подозрительно заблестели, но она покачала головой и сказала: – Может быть, мне отвести вас к герцогу, милорд? В этот час он любит выпить немного бренди с кексами. Это слегка бодрит его по вечерам.

Бренди и кексы? Какой ничтожный мирок для человека, который ему дороже жизни.

– Спасибо, миссис Стрэттон. С удовольствием.

Проходя следом за экономкой через кухню, Джейми видел, насколько все погружены в работу. Горничные и лакеи сновали туда-сюда с платьями и галстуками, которые нужно было выгладить, а цветы собрать в букеты. В воздухе стоял звон кастрюль, сковородок и столового серебра. Пахло жареными цыплятами и корицей. Но стоило ему появиться, как все застывали на месте, глядя на него. Когда он кивал, они торопливо приседали, кланялись и снова бросались к работе.

Возможно, они тоже считали его привидением? Духом, явившимся в день торжества.

Поднявшись за миссис Стрэттон по витой лестнице, Джейми миновал еще нескольких горничных с цветами и через дверь, обитую зеленым сукном, отделявшую жаркую и шумную половину прислуги, прошел на половину господ.

Но и здесь повсюду царили шум и суета. В полумраке помещений то и дело мелькали вспышки света. Вдоль темных стен стояли вазы с цветами, гирлянды опоясывали лестничные балясины. Джейми не помнил, чтобы дом так пестрел с тех времен, когда еще была жива мать, любившая устраивать приемы. Но с тех пор прошло уже много времени. Казалось, после долгого сна дом наконец снова проснулся.

Если бы только это могло пробудить его душу.

– Как поживает ваш сын, миссис Стрэттон? – спросил он, когда они повернули в длинную, узкую галерею, украшенную портретами в старинных тяжелых золоченых рамах.

Первый герцог, который прежде был графом, его дедушка, его дядя, его мать с малышом Джейми, цепляющимся за ее юбки. Все это так хорошо знакомо, как собственное отражение в зеркале.

Но даже они казались ему далекими, чужими.

– Адам? – ответила миссис Стрэттон. На ее морщинистом лице появилась улыбка. – У него все хорошо, милорд. Знаете, он теперь женат на Эмбер, из деревни. Они живут в Ланкашире, у него там свое дело. Надеюсь, после свадьбы я перееду к ним. – Она не упомянула, что не так давно выяснилось: Эмбер их незаконнорожденная сводная сестра.

– Вы покидаете Кастонбери? – удивленно спросил Джейми. – Без вас дом уже не будет прежним. – И это соответствовало действительности. Миссис Стрэттон была частью Кастонбери, сколько он себя помнил.

– Я слишком стара для того, чтобы и дальше работать здесь, милорд, – засмеявшись, сказала миссис Стрэттон. – Но я обучила старшую горничную Розу. Она уже достаточно проработала здесь, чтобы справляться с обязанностями экономки. Мне так хочется быть рядом с сыном.

– Надеюсь, он счастлив в браке. – Перед его мысленным взором вспыхнул образ Каталины в кружевной мантилье. Пусть Адам и Эмбер наслаждаются долгой и счастливой жизнью, какую он мечтал прожить с Каталиной.