Бессердечный повеса

Конь качнул головой и забил копытом.

Ей придётся ехать с ним, с отчаяньем поняла девушка. У неё нет выбора. Обхватив себя руками, она с волнением произнесла:

– Сначала мне нужно кое-что вам сказать.

Девон приподнял брови, лицо выражало холодность.

– Я... – она тяжело сглотнула, и спешно продолжила: – То, что я сказала тогда в кабинете, было нехорошо, и это была неправда, и я п-прошу прощения за это. Я была неправа. Я очень чётко дам понять это мистеру Тотхиллу и мистеру Фоггу. И вашему брату.

Выражение его лица изменилось, один уголок его рта изогнулся в подобии улыбки, что заставило её сердце забиться чаще.

– Нет никакой нужды им что-то говорить. Эти трое наградят меня словечками похлеще ваших до того, как все необходимое будет сказано и сделано.

– Как бы то ни было, было несправедливо с моей стороны...

– Забыто. Идёмте, дождь усиливается.

– Я должна забрать свою шаль.

Девон проследил за её взглядом и увидел тёмную кучу вдалеке.

– Это она? Боже милостивый, оставьте её там, где она лежит.

– Я не могу...

– Она всё равно уже испорчена. Я куплю вам другую.

– Я не могу принять от вас такой личный подарок. Кроме того... вы не можете позволить себе лишних растрат, теперь, когда у вас есть Приорат Эверсби.

Она увидела, как блеснула его ухмылка.

– Я возмещу, – сказал он. – Я слышал, что люди с таким уровнем долгов как у меня, никогда не заморачиваются экономией. – Подвинувшись к задней луке седла, он протянул руку вниз. Он был большим, и на фоне бушующего неба твёрдые линии его лица отбрасывали тени.

Кэтлин посмотрела на него с сомнением; но хватит ли у него силы поднять её в седло, даже не спешившись?

– Вы меня не уроните? – спросила она с беспокойством.

В голосе Девона прозвучала обида:

– Не думал, что похож на хлюпика, мадам.

– Мои юбки отяжелели от влаги...

– Дайте мне руку.

Она подошла к нему, и он крепко обхватил её руку. Нервная дрожь прошла по её телу.

Она не притрагивалась ни к одному мужчине после смерти Тео три месяца назад. Лорд Бервик присутствовал на панихиде, и по её окончании раскрыл Кэтлин свои неуклюжие объятия, но она взамен протянула ему затянутую в перчатку руку.

– Я не могу, – прошептала она, и лорд Бервик понимающе кивнул. Хоть он и был хорошим человеком, но редко демонстрировал свою привязанность. Леди Бервик была такой же, доброжелательной, но сдержанной женщиной, которая пыталась научить своих дочерей и Кэтлин тому, как важна сдержанность.

– Контролируйте свои эмоции, – постоянно советовала она, – или они начнут управлять вами.

Ледяной ручеёк дождя побежал по рукаву Кэтлин, резко контрастируя с жаром от хватки Девона, и она вздрогнула.

Конь терпеливо ждал под хлещущим ветром и дождём.

– Я хочу, чтобы вы подпрыгнули, – услышала она голос Девона, – и я подержу вас, пока вы не попадёте в стремя левой ногой. Не пытайтесь перебросить ногу. Просто устройтесь так, будто едете в дамском седле.

– Когда я должна подпрыгивать?

– Сейчас вполне подходящий момент, – сказал он сухо.

Собравшись с силами, Кэтлин оттолкнулась ногами от земли так сильно, как только могла. Девон поймал её и приподнял с поразительной лёгкостью. Ей даже не пришлось искать стремя; она аккуратно приземлилась на седло уже с согнутой правой ногой. Ахнув, она принялась восстанавливать равновесие, но Девон поспешил на помощь, его левая рука придержала её не давая упасть.

– Я держу вас. Устраивайтесь... поудобнее.

Она застыла, чувствуя себя заключённой в крепкие объятия, чувствуя движение его мышц, его дыхание возле своего уха.

– Это научит вас, как носить корзины нездоровым соседям, – сказал он. – Надеюсь, вы понимаете, что все эгоистичные люди сейчас сидят дома в безопасности и тепле.

– Почему вы поехали за мной? – решилась спросить она, пытаясь успокоиться.

– Леди Хелен беспокоилась. – Убедившись, что она устойчиво сидит, Девон потянулся левой рукой к её вуали и бросил на землю. – Простите, – сказал он, пока она не успела запротестовать. – Эта штука воняет, как пол в таверне Ист-Энда. Перекиньте свою ногу на другую сторону седла.

– Не могу, она запуталась в юбках. – Тело коня двигалось под ними. Неспособная найти опору на гладком, пологом седле Кэтлин нечаянно неуклюже схватила Девона за бедро. На ощупь оно оказалось твёрдым как камень. Вскрикнув, она отдёрнула руку. Не важно, как глубоко она вдыхала, ей всё равно не хватало воздуха.

Временно перебросив поводья в левую руку, Девон снял с себя фетровую шляпу и одел её на Кэтлин. Он начал разворачивать сбитые в кучу слои юбок пока её колено не было освобождено настолько, что девушка смогла перекинуть ногу через загривок коня.

В детстве она каталась вдвоём на одном пони с дочерьми Бервиков. Но то ни шло ни в какое сравнение с этой поездкой. Ощущение мощно сложенного мужчины за её спиной, его ног, прижимающихся к её ногам. Кроме лошадиной гривы, ей не было за что держаться; не было поводьев, за которые можно было ухватиться, не было стремени для её ног.

Девон послал коня в лёгкий галоп. Поступь у арабских скакунов и породистых лошадей отличалась безукоризненной плавностью и гладкостью. Но у ломового коня, чья грудная клетка была широкой, а ноги расположены дальше от центра равновесия, трёхтактный ритм был короче и резче. Кэтлин сразу же подметила, что Девон был опытным наездником, который умело правил конём и общался с ним с помощью специальных сигналов. Она пыталась приноровиться под ритм галопа, но это не было то же самое, что править самой. И, в конце концов, смирилась с тем, что ей придётся подпрыгивать в седле, как новичку.

Руки Девона ещё крепче обвились вокруг её тела.

– Спокойно. Я не позволю вам упасть.

– Но мне не за что...

– Просто расслабьтесь.

Чувствуя, как умело он поддерживает её равновесие, она попробовала расслабить свои напряжённые мышцы. Её спина покоилась на его груди, и вдруг, как по взмаху волшебной палочки, она уловила баланс с движениями коня. Когда она растворилась в движении, то испытала странное удовлетворение от ощущения того, как их тела движутся в идеальном тандеме.

Поддерживая, Девон обвил её талию рукой. Даже через ворох юбок она могла чувствовать ритмичную игру крепких мышц его бёдер. Невыносимая сладкая боль начала зарождаться в её теле, усиливаясь, пока не появилось ощущение, что что-то может разорваться внутри.

Когда они начали подниматься по склону холма, Девон перевёл коня на шаг и наклонился, чтобы перенести вес на передние ноги лошади. Кэтлин тоже вынужденная наклониться, схватилась за грубую чёрную гриву. Она услышала голос Девона, заглушённый раскатом грома. Стараясь лучше его расслышать, она немного повернула голову и почувствовала щекой волнующее прикосновение его гладко выбритой кожи, когда он задел её подбородком. От этого в горле защекотало, как если бы она только что откусила медовых сот.

– Почти приехали, – повторил Девон, его дыхание обжигало её влажную кожу.

Они взошли по склону и направились в сторону конюшни, двухэтажного здания построенного из кирпича сливового цвета, с арочными проёмами, окружёнными модной каменной каймой. С одной стороны размещалась дюжина верховых лошадей, а с другой – десяток упряжных лошадей и мул. В конюшне также располагалась седельная комната, упряжная, амуничник[5], кормоуборочный чердак, каретный сарай и комната конюха.

По сравнению с господским домом Приората Эверсби, конюшня была в превосходном состоянии. Не было никаких сомнений, что так было благодаря влиянию старшего конюха мистера Блума, крепкого джентльмена из Йоркшира с белыми бакенбардами и сияющими голубыми глазами. Недостаток в росте мистер Блум компенсировал мышечной массой, его руки были настолько мускулистыми и крепкими, что он мог расколоть грецкий орех одним пальцем. Ни одна конюшня никогда не управлялась, придерживаясь таких строгих стандартов. Полы всегда были безупречно чистыми, каждый металлический крепёж и кусочек кожи тщательно отполирован. Кони под опекой мистера Блума жили лучше, чем большинство людей. Кэтлин познакомилась со старшим конюхом примерно за две недели до несчастного случая с Тео, и он сразу же ей понравился. Мистер Блум знал о конном заводе Карбери Парк, и об исключительной породе арабских скакунов, которую разводил отец Кэтлин, и он был рад принять Асада в конюшню Рэвенелов.