Летняя гроза

— Боже мой, — проговорила она непослушными губами, — я, кажется, теряю сознание.

Прежде чем погрузиться во тьму, Таня сделала то, чему чуть ли не в первую очередь научил ее Пума, когда обучал воинскому искусству. Успев намотать на руку повод, она наклонилась вперед и обхватила, намертво сцепив пальцы, шею своего коня, ногами она тоже как можно крепче обхватила брюхо животного. И тут на Таню навалился мрак беспамятства.

Боль вторглась в тихую гавань забытья, в котором пребывала Таня. Даже не открывая глаз, она почувствовала, как рассеивается туман беспамятства. И едва боль сдавила голову, женщина застонала. И тут же почувствовала, как чьи-то теплые руки нежно обняли ее, стараясь успокоить.

— Успокойся, сердце мое. Все будет хорошо. Я уберегу тебя от любой опасности.

Тихий, мягкий голос Пумы принес успокоение и словно утишил боль. Таня почувствовала, как он прикладывает к ее виску влажную ткань.

Медленно, с усилием Таня открыла глаза и встретилась взглядом с темными глазами Пумы. Она будто заглянула в бездонное черное озеро. Мысли унеслись прочь, к тому дню, когда она впервые увидела необыкновенно красивого мужчину, который должен был стать ее мужем. Пытаясь убежать от него, она потеряла сознание, и первое, что увидела, придя в себя, — непостижимый черный взгляд. И, как и сейчас, золотистые глаза встретились с черными и замерли. Таня как завороженная смотрела в два зеркала цвета черного оникса, отражаясь в их мерцающих глубинах.

Теперь эти глаза были знакомы ей, они источали тревогу и заботу.

— Дикая Кошка, ты видишь меня, моя маленькая? Ты можешь говорить?

Таня попыталась кивнуть, чего ей никак не следовало делать, потому что голову пронзила боль и все вокруг завертелось. Она с шумом втянула в себя воздух и вцепилась в руку Пумы, стараясь утихомирить боль и остановить цветную карусель перед глазами.

— Пума, — едва слышно прошептала она, но он услышал.

— Я здесь.

— Голова…

— Это просто царапина, — успокоил Таню муж. — Глубокая, но, по-моему, не опасная. Ты хорошо видишь?

— Немного в тумане, но вижу.

— Тебе повезло, пуля задела головную повязку. — И Пума снова обнял Таню. — Когда я думаю, что ты была на волосок от смерти… — Он не смог продолжать.

— Не думай об этом, милый. Просто обнимай меня, чтобы я чувствовала вокруг себя твою силу.

И Таня снова закрыла глаза, чтобы на этот раз погрузиться в целительный сон.

Когда она проснулась, голова ее покоилась на широкой груди Пумы. Таня чувствовала и слышала, как вздымается его грудь и размеренно бьется сердце. Ей было тепло и уютно в его объятиях. Небо над головой было жемчужно-серым — предрассветным, и Таня поняла, что проспала всю ночь.

Она подняла руку и осторожно потрогала болевшую голову, и это легкое движение тут же разбудило Пуму.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Лучше. Боль немного отпустила.

Теперь она не пронзала голову, а лишь чуть пульсировала.

Пума отвел руку жены от повязки.

— Оставим все как есть до возвращения в деревню. А там тобой займется знахарка.

— Пума? — Голос Тани прозвучал тихо и неуверенно, выдавая ее опасения. Медленно подняв голову, она заглянула мужу в глаза. — У меня страшная рана?

— Нет, — поспешил заверить он, и взгляд его был искренним. Потом Пума улыбнулся, и в глазах его заиграли искорки. — Твой единственный шрам будет у тебя не на лице, а под волосами. Так что у тебя теперь будет два пробора вместо одного, только и всего.

Волна облегчения затопила Таню, хотя она и не оценила всего юмора последнего замечания Пумы.

— Ты чудовище, что дразнишь меня!

— А ты суетна, моя любовь.

Но как бы то ни было, Пума был благодарен милостивым духам за то, что они не отняли у Тани жизнь, потому что мысль о вечной разлуке с ней была ему невыносима. Если когда-нибудь он потеряет свою жену, то и сам превратиться в потерянного человека. Весь путь до деревни Пума вез Таню, посадив ее перед собой: он боялся, что у нее может закружиться голова, и она упадет. Он прижимал ее к своему сердцу, как самое дорогое сокровище.

В мае вождь Сидящий Бык пригласил другие свободные племена на Танец Солнца, который должен был состояться в следующую луну. Ожидалось, что на празднество соберутся тысячи индейцев из разных племен. Неистовый Конь горел желанием отправиться на берега реки Роузбад, и Пума и Зимний Медведь решили, что шайенны тоже должны принять участие в церемонии. На Танец Солнца всегда собирались лучшие воины, им предоставлялась возможность утвердиться в доблести и мужестве. Воины вступали в контакт с миром духов, а остальные члены племени чувствовали свое единство, набирались сил, исцелялись.

А Таня и ее дети с нетерпением ждали встречи со старыми друзьями, которых уже давно не видели. Пока дети играли, женщины обменивались новостями и слухами. В эти тяжелые времена большой сбор на Танец Солнца представлялся отдыхом, коротким, но живительным, дарящим смех и радость, столь редкие в те дни.

Большая часть церемонии предназначалась только для мужчин, но были и общие развлечения. Таня особенно любила танцы. Мужчины наряжались в свои лучшие одежды, бронзовые тела блестели в свете костров. Лица и тела были разрисованы разноцветными красками. Воины выглядели великолепно и грозно, с головы до ног украшенные перьями и бусами, раковинами и костями. От них исходили сила и уверенность, как от жаркого летнего солнца исходят лучи света и тепла.

В середине июня пришло сообщение, что к лагерю приближаются военные силы. Неистовый Конь успешно напал на кавалерию генерала Крука. Противник понес значительные потери. Крук отступил, и индейцы с ликованием отпраздновали победу.

После стычки с войском Крука на реке Роузбад индейские вожди решили передвинуться на запад, в долину реки Литтл-Биг-Хорн, чтобы там поохотиться. Всего на Литтл-Биг-Хорн пришли около десяти тысяч индейцев, среди которых было почти четыре тысячи закаленных воинов.

Ровно через неделю после схватки с Круком, незадолго до рассвета, на южный край огромного лагеря обрушилось внезапное нападение. В течение нескольких минут шайенны даже не знали, что индейцев атаковали, потому что их вигвамы стояли в северной части лагеря. В буквальном смысле сотни вигвамов отделяли их от военных действий. Чуть позднее прискакал Пума и сообщил, что это, по всей видимости, был майор Рино. Его атака оказалась неудачной, и солдат отогнали в близлежащий лес смехотворно малым числом воинов.

Пума в недоумении покачал головой.

— О чем думал этот человек, нападая на такой большой лагерь с такими маленькими силами? Он что, ищет смерти?

Таня тоже не поняла странной стратегии майора. Бессмысленные действия, если только…

— Если только он не ждет подкрепления и хочет провести совместную атаку, чтобы дополнительные силы нанесли удар с другой стороны, — произнесла Таня.

И не успела она договорить, как на их, северном, краю деревни раздался крик. Две шайеннские женщины, собиравшие в лесу хворост, заметили поблизости военные соединения. Туда уже был выслан лазутчик, чтобы оценить силы противника и направление его движения.

Известие распространилось моментально, и воины стали готовить оружие. Вернулся разведчик и осадил взмыленного коня перед вигвамом Зимнего Медведя.

— Это Длинные Волосы! — выкрикнул воин. — Генерал с длинными желтыми волосами движется сюда с севера.

— Сколько у него людей? — спросил вождь.

— Около двухсот пятидесяти человек, все верхом.

По сравнению с числом воинов, находящихся в лагере, силы Кастера были до смешного малы. Было нелепостью предполагать, что Кастер бросит своих солдат против подавляющих по численности индейцев. Это было настолько непонятно, что многие воины громко выражали свое презрение, хотя и надеялись, что ненавистный враг все же нападет на них на свою погибель. Тут же начали продумывать, как загнать жестокого генерала и его беспомощных людей в ловушку.