Биллиантовая нить (СИ)

Том целовал его неистово, трахая языком рот с привкусом своей смазки, сжимая сочные губы, но крупный бриллиант он вытягивал очень медленно. А когда тот уже показывался в расступившейся дырочке, толкал его обратно, еще глубже, ловя губами вскрики любимого. Когда муж уже не мог отвечать на поцелуй, а лишь стонал беспрерывно и бестолково пытался двигать бедрами, он освободил его от камня и на удивление плавно вошел.

Том старался двигаться как можно медленней, пытаясь найти ту особенную точку, которая Омеге доставляет куда больше наслаждения, чем Альфе. Но уже через несколько движений терпение лопнуло. Перевернув Билла, он помог не соображающему ничего мальчику встать на колени. Вновь толкнувшись, Том болезненно вскрикнул и заурчал, даже в этой боли было наслаждение. Член проехался по твердой ложбинке, блестящей от выделившегося из маленькой дырки секрета, и соскользнул. Тело гудело от нетерпения, сводило каждую мышцу от желания вновь почувствовать жар, окутывающий и сжимающий до всполохов перед глазами. Расставив руками округлые ягодицы, Том попытался вновь войти в розовую влажную дырочку, но толстая головка съехала вниз, тараня яички мальчика.

- Сейчас, сейчас… - Билл просунул руку между ног, хватая тяжелый твердый, как камень член и направил в себя, подаваясь назад, с трудом насаживаясь.

Том озверело ухватился за нежные бедра, когда любимый остановился, не до конца приняв его. Альфа смотрел, как исчезает его орган глубоко внутри, как их тела вновь сливаются, и как никогда захотел до самого конца, резко, пусть грубо, больно, но так хорошо. Мужчина качнул бедра любимого в сторону, кружа маленькую попку и вновь остро насаживая, выбивая воздух из легких, и так пока сил сдерживаться не осталось. Что было потом, Том помнил смутно. Лишь дурманящее, сводящее разум желание наполнить любимого. Он брал его быстро, заставляя заливать постель пьянящей эссенцией, кончал сам и закрывал анус любимого бриллиантом, не позволяя пролиться даже капле. Клал мальчика на себя, вновь целовал, возобновлял ласки, гладил разморенное тело, и как только желание вновь наливалось, вытаскивая камень, тут же заменяя своим членом.

Сколько он кончал, сколько заставлял кончать любимого, Альфа остановился лишь тогда, когда заляпанный всегда впалый животик увеличился, наполненный его семенем и эссенцией. Мужчина очнулся, смотря как любимый, несмотря на боль во всем теле, тянется к нему, как он поднимает усталые ноги, вновь приглашая лечь между ними. Припухшая, натертая дырочка со сверкающим бриллиантом манила вновь и Том не смог отказать, не смог удержаться. Стараясь быть нежнее, Альфа вошел вновь, только сейчас услышав, как хлюпает внутри, как приятно и мягко стало в любимом, больше не было твердости, мешающей толкаться. Было мокро, было до щемления в сердце нежно, не хотелось кричать, не хотелось извиваться, было медленно, почти без движений, и так приятно. Подступающий оргазм обещал быть таким же.

- Том, - шептали зацелованные губы, худые руки в изнеможении обнимали, притягивали ближе, оглаживая влажную исцарапанную кожу. – Том… - мужчина умиротворенно закрыл глаза, помогая усталым ногам обнять себя, толкнувшись едва-едва и замирая в неге.

- Том! – гаркнул Андрос, вырывая застывшего с открытым ртом Альфу, чуть ли не капающего слюной.

- Что? – хрипло и завороженно.

- Ну, секс я так понял, был отличным, и что?

- После такого влюбленный Омега не мог не забеременеть. Но, - Том прокашлялся, отпив горячего какао, пытаясь скрыть возбуждение. - Уже прошло больше пяти дней, я не заметил в нем изменений, у нас не получилось. Да и вряд ли Биллу понравилось, до того нам приходилось заниматься сексом в лесу и горах, все вокруг оживало, а в ту ночь не шелохнулся ни один камень.

- Хм, ты сомневаешься в том, что смог доставить удовольствие любимому?

- Это расстраивает меня, - на самом деле, Том приходил в ужас от этой мысли, и старался вообще не думать, что он не может удовлетворить своего мужа, а кто-то другой, такой с огромными грустными глазищами, ублажает его Омегу.

- М-м, - Андрос вскинул подбородок, задумчиво смотря на принца. - Твоя эрекция слабела?

- Нет, - Том непонимающе хлопнул глазами. К чему этот вопрос? С этим у него никогда не было проблем, стоило услышать голос любимого, подумать о нем, и в низ живота тут же падали раскаленные камни. - Напротив, я желал его еще больше, с каждым разом.

- Тогда можешь не переживать, - Андрос назидательно кивнул головой. - Твоему Омеге с тобой очень хорошо.

- Просто очень?

- Что? - не понял хранитель. Том и сам не заметил, как перешел на фразы любимого, и грустно улыбнувшись, мотнул головой, словно ничего и не спрашивал. - Понимаешь, если в момент сексуального акта твой супруг думает о чем-то другом, недостаточно желает тебя, или ему плохо, в соке лотарии перестают выделяться особые вещества, которые способствуют твоей стойкой эрекции. Плохо твоему мужу равняется плохо тебе. Да и каких изменений ты ждешь? У здоровых Омег-мужчин беременность никак не проявляется до момента, когда живот не начнет расти. Ну, разве что жажда секса чуть притупляется, Сила исчезает и доверие его только к отцу ребенка, он не ест с чужих рук, ни к кому не прикасается, а чем больше срок, и вовсе пропадает желание выходить из комнаты без своего Альфы.

- Я думал, может, запах лотарии станет менее ярким, она же закрывает бутон, - неуверенно начал мужчина, отпивая маленькими глотками горячего переслащенного какао. Но его сладость не перекрыла горечь вернувшихся мыслей.

- С чего ему приглушаться? Том, может, твой Омега уже беременный. Но заключение могут дать только целители…

- Он не пойдет к ним.

- … или Сила твоего мужа. Если Дар исчез, значит, он понес. Том, мой тебе совет, не изводи своего Омегу, прекращай эти прятки. Ему плохо без тебя, жизнь Билла имеет лишь один смысл – быть рядом с тобой, делать тебя счастливым, любить тебя. Для этого он был создан.

- Я не хочу, чтобы он любил меня только потому, что по-другому не может.

- А сам ты можешь по-другому? Ты же сам его полюбил из-за зовущей лотарии.

- Нет, - отрицательно мотнул головой Альфа, отставляя кружку. – Я обручился с ним из-за зовущей лотарии. Он был восьмилетним мальчиком, я не чувствовал к нему любви, лишь благодарность, что он есть. Моя любовь пришла с годами, с пониманием, что он единственная моя отрада, что он – мой смысл. Смотреть на него было счастьем, быть рядом с ним было радостью, пусть и омраченной его грубостью. Да, я чувствовал зов лотарии, он сводил меня с ума, усиливал мое желание покорить его, но вместе с тем я уверенно мог сказать, что люблю его не только за то, что он действительно мой. Это глубже, Андрос, намного глубже.