Гордость и страсть

– Сколько лет этим детям? – спросила она.

– Им десять лет, мисс Бэннон. Они справились?

– Замечательно справились. Для таких маленьких девочек они очень искусны.

– Я сама обучала их, – холодно ответила экономка. – Мастер [3] Джемми ждет вас на восточной веранде. Барон и Карл уехали на плантации, но просили меня передать вам их самые теплые приветствия. – Тон Елены стал еще холоднее. – Мы ужинаем в половине девятого, мисс Бэннон. Одеться следует как для приема. – Она вышла из комнаты, двигаясь с грацией, которой Мэрилин позавидовала. Рядом с величественной Еленой она чувствовала себя неуклюжей школьницей.

Глава 4

Мэрилин последовала за экономкой на веранду.

– Вы Мэрилин! А я Джемми, – поклонился ей молодой человек.

– Рада познакомиться с вами, Джемми, – с улыбкой ответила Мэрилин. – Я проделала долгий путь, чтобы оказаться здесь.

Высокий, с развитой мускулатурой, Джемми производил приятное впечатление. Его голубые глаза заглянули в глаза Мэрилин, и он нетерпеливо откинул прядь волнистых светлых волос с широкого лба.

– Моя семья имеет удовольствие принимать вас здесь. Могу я называть вас просто Мэрилин?

– Конечно! А я буду звать вас Джемми. Давайте сядем. Я хочу, чтобы вы рассказали мне о плантации, – сказала Мэрилин, усаживаясь на стул. – Почему вы не поехали с остальными мужчинами?

Джемми, казалось, на мгновение опечалился. Он принялся сосредоточенно потирать большим пальцем левой руки правую руку между указательным и средним пальцами. Наконец юноша заговорил:

– Отец решил, что кто-то из членов семьи должен остаться здесь, чтобы приветствовать вас и показать вам дом и окрестности. Кроме того, сегодня у них встреча со скупщиками, и отец не хотел, чтобы я нахо… – Джемми внезапно вспыхнул и переменил тему разговора.

Мэрилин сделала вид, что ничего не заметила. Джемми стал рассказывать о плантации и об изменениях, которые произошли здесь за последние годы.

– С каждым годом мы получаем все больше и больше каучука и продаем его все дороже, – сказал он. Это прозвучало, как хорошо заученный школьный урок.

Мэрилин заговорила об индейских девочках и спросила Джемми, почему у них христианские имена.

– Это все преподобный отец Джон. Он миссионер и обратил в христианскую веру некоторых индейцев. Четыре девочки, которых обучает Елена, родились у индейцев, ставших католиками. – Его глаза заблестели, когда разговор коснулся маленьких служанок. – Они чудесные, – улыбнулся юноша, – ловкие и умелые. Особенно Мория. Правда, она похожа на резвую птичку?

Мэрилин вспомнила веселую толстушку и согласилась с Джемми.

– Сколько всего индейцев живет на плантации? – спросила она.

– Около ста пятидесяти, примерно столько же негров.

– На всех плантациях столько работников? – поинтересовалась Мэрилин, сознательно избегая слова «раб».

– На некоторых даже больше. А у Себастьяна Риверы их всего сто, однако он от сотни работников добивается большего, чем мы от трехсот, – хмуро заметил он. – Вы, разумеется, слышали, что мистер Ривера освободил своих рабов? Уверен, миссис Квинс рассказала вам об этом, – улыбнулся Джемми.

Мэрилин кивнула.

– А барон не собирается сделать то же самое? – спросила она. Ее вопрос, казалось, шокировал Джемми.

– Нет. Отец считает, что тогда они вообще перестанут работать. Да и что будут делать негры, если дать им свободу?

Мэрилин не оставляла интересующей ее темы.

– Сколько же он думает так продержаться? Миссис Квинс говорит, что отмена рабства – лишь вопрос времени, если принцесса Изабелла продолжит в том же духе.

– Она никогда этого не сделает! – воскликнул Джемми, заставив Мэрилин испуганно замолчать. Заметив, как она изменилась в лице, юноша продолжил уже более спокойным тоном, явно делая над собой усилие: – Сейчас мы испытываем некоторые трудности с рабами. Мы слышали, что готовится что-то вроде восстания. Если это правда, то дело плохо: па следующем судне мы должны отправить большую партию каучука.

Мэрилин кивнула. Она бросила взгляд на столик рядом с креслом Джемми и восхищенно воскликнула, разглядывая ряды деревянных солдатиков:

– Как красиво!

– Это коллекция, – гордо объяснил Джемми, протягивая ей одного из ярко раскрашенных солдатиков.

Мэрилин восторгалась искусно выточенной фигуркой, отмечая мельчайшие детали.

– Сколько их у вас здесь? – спросила она.

– Шестьдесят шесть, – ответил Джемми. – Надеюсь, в ближайшее время мне удастся добраться до сотни.

– Я никогда не видела таких замечательных солдатиков, даже в Соединенных Штатах. Должно быть, вам очень нравится собирать их.

– Да. Это самое ценное, что у меня есть. Я собираю их с детства. – Он сменил тему. – Не хотите ли прогуляться по саду, пока жара не стала нестерпимой?

Мэрилин кивнула.

– А после обеда я покажу вам весь наш дом, Каза Гранде. – Он протянул руку и помог Мэрилин подняться со стула. По ступенькам крыльца молодые люди спустились в сад. В воздухе витал аромат жасмина.

Мэрилин выразила восхищение обилием сладко пахнущих, буйно цветущих растений. Джемми объяснил ей, как трудно заставить джунгли отступить.

– С каждым годом газон становится все меньше и меньше, – смеясь признал он.

Через час жара и влажность достигли критический отметки, и у Мэрилин начала кружиться голова.

– Нам лучше вернуться, – сказал Джемми, заметив, как побледнела девушка. – Не следовало держать вас так долго в саду. К жаре нужно привыкать постепенно.

В глубине души Мэрилин чувствовала, что вряд ли сможет когда-нибудь привыкнуть к климату Бразилии, но все же она кивнула и направилась по узкой дорожке сада вслед за Джемми, едва передвигая ноги.

Как только они вернулись в Каза Гранде, Джемми позвал Елену и попросил принести прохладительные напитки. Мэрилин села и откинулась на спинку большого мягкого кресла. Комната была прохладной и затененной. Создавалось впечатление, будто она хранит в себе что-то таинственное. Мэрилин огляделась и спросила у Джемми, для чего используется эта комната.

– Моя мать называла эту комнату утренней. Когда она умерла, мы поставили сюда ее клавикорды. На них почти никогда не играют. Иногда я прихожу сюда, чтобы попытаться вспомнить мать. Ее не стало, когда мне было всего два года, – пояснил он.

Елена принесла высокие бокалы с прозрачным напитком. Попробовав его, Мэрилин поморщилась и спросила:

– Что это?

– Лимонный сок в смеси с соком папайи, – ответил Джемми. – Он прекрасно утоляет жажду.

Мэрилин не могла не согласиться с этим утверждением. Правда, вкус напитка ей не очень понравился, но, вероятно, к нему нужно привыкнуть.

– В доме так приятно, – заметила Мэрилин. – Такой контраст по сравнению с жарой снаружи.

– Это потому, что стены здесь толщиной в фут, а крыша черепичная. – Хотите осмотреть дом? – предложил Джемми.

Мэрилин утвердительно кивнула. Юноша тотчас вскочил с места, полный готовности сопровождать ее.

Дом был выстроен так, что между двумя его крыльями находился внутренний дворик, выложенный галькой и искусно обсаженный тропическими деревьями и кустарником. Мебель во всех комнатах выдержана в стиле барокко и инкрустирована позолотой. По мнению Мэрилин, барон не отличался особым вкусом. Джемми показывал ей различные предметы, и Мэрилин старательно восхищалась ими, видя, как нравится ему выступать в роли гида. Когда они вновь вернулись в комнату, Джемми заметил:

– Это почти точная копия оригинала, вплоть до мельчайших подробностей.

– Какого оригинала?

– Настоящего Каза Гранде. Того, в котором жил дедушка. Когда он умер, дом сгорел до основания. Первый Каза Гранде находился в четверти мили отсюда. Отец не стал строить дом на прежнем фундаменте и решил расположиться поближе к реке. – Джемми, несомненно, упивался обязанностями экскурсовода. О старом доме он говорил так, будто целиком взял текст из путеводителя «Куке Тур».