Четыре голубки (ЛП)

Росс взял последний выпуск «Объявлений Шерборна и Йовиля» и протянул его молодому человеку. Газета была сложена так, что последняя страница оказалась сверху, объявление было помечено. Дрейк нахмурился, разглядывая буквы — он еще с трудом читал.

— «Продается с аукциона в среду, девятого декабря, в постоялом дворе «Королевский герб» в Часуотере», — прочел он. — «Кузница, дом и земля, расположенные в Сент-Агнесс, бывшая собственность покойного Томаса Джевелла. Дом из четырех комнат, пивоварня, пекарня, амбар, склад с содержимым: одна наковальня, мехи, молотки, щипцы, две дюжины новых подков. Конюшня с одной кобылой, одним жеребенком, одним стогом старого сена. Из шести акров полтора под озимой пшеницей, два с половиной акра распаханы, шесть — под выпас овец. Долгов на двадцать один фунт. Покупатели могут осмотреть участок перед аукционом».

Закончив чтение, Дрейк облизал губы и поднял взгляд.

— Не понимаю, какое я...

— Есть преимущества и недостатки, — сказал Росс. — Главный недостаток в том, что Сент-Агнесс всего в шести милях отсюда, так что ты уедешь недалеко. К тому же ты будешь даже ближе к Уорлегганам и их дому в Тренвите. И две шахты из четырех, работающих поблизости, принадлежат Уорлегганам. Но это самая большая деревня на этой части побережья, торговля восстанавливается, и наверняка для трудолюбивого и предприимчивого человека появятся возможности для расширения дела.

— У меня всех сбережений — два фунта и два шиллинга, — сказал Дрейк. — На них я, пожалуй, смогу купить те подковы!

— Не знаю, сколько это будет стоить, — ответил Росс, — но ты прекрасно понимаешь, что я могу себе позволить купить всё это на твое имя. Если ты согласен, так я и сделаю. В июле, во время нашей авантюры во Франции, ты перенес серьезное ранение, которое чуть тебя не прикончило. Хотя ты это и отрицаешь, я думаю, что это произошло хотя бы частично из желания спасти мою шкуру. Я не люблю оставаться в долгу, в особенности по отношению к человеку, который годится мне в сыновья. А это будет способом расплатиться, — Росс говорил без теплоты, в надежде избежать уверток или благодарностей.

— А Демельза...

— Демельза не имеет к этому отношения, хотя, разумеется, твоя сестра это одобрит.

Дрейк полистал газету.

— Но здесь говорится про шесть акров... Это довольно много.

— Значит, придется за них заплатить. Удачно, что выпал такой шанс, потому что такие мастерские и мелкая собственность чаще переходят от отца к сыну. Пэлли Джевелл скончался в прошлом месяце, он был вдовцом с двумя дочерьми, обе замужем за фермерами. Девушки хотят разделить деньги.

Дрейк взглянул на Росса.

— Вы наводили справки?

— Я наводил справки.

— Даже не знаю, что сказать.

— Торги в среду на той неделе. Осмотр в тот же день, но думаю, мы можем туда съездить и пораньше. Разумеется, решать тебе.

— Но как?

— Тебе еще нет и двадцати. Возможно, это для тебя слишком неподъемная ноша. Ты никогда не был сам себе хозяином. Это ответственность.

Дрейк посмотрел в окно. Он заглянул также в серые глубины своего сердца, где не было интереса к жизни, а лишь мысли о долгих годах без любимой. Но всё же он должен как-то жить. Даже в самые тяжкие часы Дрейк не думал о самоубийстве. То, что ему сейчас предлагали, было вызовом, не только для его предприимчивости и способностей, но и всем жизненным силам.

— Для меня это не будет слишком неподъемной ношей, капитан Полдарк. Но мне хотелось бы подумать.

— Обязательно. У тебя есть неделя.

Дрейк задумался.

— Не знаю, смогу ли я это принять. Мне это кажется неправильным. Мне с вами никогда не расплатиться. Но это не значит, что я этого не ценю...

— Как мне сообщили, за это запросят две сотни фунтов. Но позволь мне это решить. Ты же решай другое. Иди домой, поговори с Сэмом и дай мне знать.

Дрейк отправился домой и обговорил всё с Сэмом. Тот сказал, что это великолепная возможность, и Господь будет рад, если Дрейк это сделает. Пока они живут мирской жизнью, они имеют право улучшить материальное положение в той же степени, что и духовное. Служи Господу во всех делах, но и работать не ленись. Нужно помолиться, чтобы Бог благословил любое дело, начатое с честными и благими намерениями. Кто знает, возможно, тогда черная туча на душе у Дрейка растает, и он вновь обретет спасение?

Дрейк ответил, что, допустим, он осмотрит мастерскую, и капитан Полдарк ее купит или одолжит ему денег на покупку, на такой вариант он бы согласился охотней, тогда поедет ли Сэм с ним и станет ли партнером, чтобы они работали вместе и делили все трудности и процветание?

Сэм улыбнулся своей улыбкой молодого старика и ответил, что ждал этого вопроса и рад его услышать, но он уже всё обдумал во время разговора и считает, что долг призывает его остаться тут. Когда божественная благодать снизошла на простого грешника вроде него, он должен призвать новых последователей в лоно Христово. Его только что назначили наставником общины, молельный дом почти завершен, его работа принесла плоды, и теперь он не может всё бросить.

— Я по-прежнему толком не знаю, стоит ли принимать предложение капитана Полдарка, — сказал Дрейк. — Оно кажется мне слишком щедрым.

— Щедрость — одна из лучших христианских добродетелей, нельзя ее отвергать. Хотя лучше давать, чем получать, но получать нужно с радостью.

— Да... Да, — Дрейк провел рукой по лицу и поскреб подбородок. — Но ты живешь бедно и тяжело, брат. А это всего в шести милях. Многие и дальше ходят на работу. Почему бы не попробовать?

— Может быть, позже, — ответил Сэм. — Если... — он запнулся.

— Если что?

— К примеру, через год или больше, как ты там обоснуешься, ты можешь и поменять свою жизнь. И тогда я буду лишним.

— Не понимаю, о чем это ты.

— Ну, ты можешь перестать быть холостым и жениться. И тогда будешь заботиться о собственной семье.

Дрейк уставился на моросящий дождь.

— Ты прекрасно знаешь, что этого не будет.

— Кто знает? Я молюсь за тебя каждый вечер, Дрейк, и днем, и ночью, чтобы твоя душа освободилась от этого бремени. Эта девушка...

— Больше ни слова. Ты сказал уже достаточно.

— Ага, может и так.

Дрейк обернулся.

— Думаешь, я не знаю, что говорят другие? Думаешь, я не знаю, что они, возможно, правы? Но от этого не легче, брат. Вот тут не легче, — Дрейк дотронулся до груди. — Видишь? Не легче. Если... если бы я узнал, что Морвенна умерла и я больше никогда ее не увижу, это было бы тяжело, очень тяжело. Но я бы с этим справился. Другие тоже теряли любимых. Но я не могу вынести то, что она вышла замуж за того человека! Я знаю, что он ей даже не нравится, Сэм. Знаю, что она его терпеть не может. Разве это по-христиански? Разве это деяние Святого Духа? Разве Иисус велит мужчине и женщине возлежать вместе, быть плотью от плоти друг друга, если женщину тошнит от каждого прикосновения мужчины? Разве так написано в Библии? Где такое сказано в Библии? Скажи мне, разве это благословляет Господь?

Сэм выглядел расстроенным.

— Брат, это только твои мысли о чувствах той девушки. Ты не можешь знать...

— Я знаю достаточно! Она мало говорила, но о многом можно было догадаться. Она не стала бы лгать мне в этом! Ее лицо не лгало! Вот почему я не могу этого вынести. Ты же меня понимаешь?

Сэм подошел к брату. Оба готовы были расплакаться и несколько минут молчали.

— Может, я и не всё понимаю, Дрейк, — сказал Сэм, — может, когда-нибудь и пойму, потому что надеюсь, когда-нибудь с божьей помощью выберу жену. Но мне тяжело это слышать. Я молюсь за тебя с тех пор, как это случилось.

— Молись за нее, — ответил Дрейк. — Молись за Морвенну.

***

Мастерская Пэлли, как ее называли, находилась в небольшой глубокой долине по дороге из Нампары и Тренвита в Сент-Агнесс. Сначала нужно было спуститься по крутому холму, а потом подняться на крутой продуваемый ветром холм с другой стороны долины, чтобы добраться до прибрежного городка. От моря мастерскую отделяло полторы мили каменистых вересковых пустошей, там стояла одна из шахт Уорлеггана, Уил-Спинстер, вдалеке, среди дрока и вереска, клубился ее дым. За мастерской местность резко шла вверх, там и лежали шесть акров полей, предлагаемых на продажу. Участок отделяли от соседних, принадлежащих Уорлегганам, бухта Тревонанс и поместье престарелого холостяка, сэра Джона Тревонанса. На холме, поднимающемся к Сент-Агнесс, ютилось с полдюжины полуразрушенных коттеджей, а единственная рощица заслоняла кривой шпиль церкви в Сент-Агнесс, едва заметный за гребнем холма.