Беспутный холостяк

Джек достал из внутреннего кармана носовой платок и отдал девочке.

– Вытри слезы, пожалуйста. Хочешь, я напишу твое имя на доске?

Шмыгая носом, она кивнула и отдала Джеку свою дощечку. Он взял мелок и витиеватыми буквами вывел на ней «Кити».

– Смотри, у тебя самое красивое имя.

Сквозь слезы промелькнула робкая улыбка. Джек испытал облегчение, обнаружив, что, как и любая женщина, маленькая девочка оказалась чувствительной к лести. Кити стерла слезы носовым платком Джека и передала ему скомканный влажный комок. Джек, стараясь не показывать своей брезгливости, спрятал его в карман.

Он встал с корточек, счастливый, что выдержал первое испытание. С остальными детьми будет легче. Разве только Кити и другие малыши еще не знают чисел…

Эта мысль взволновала Джека. Он вдруг осознал, что ему надо было внимательнее изучать планы урока. Как учить с маленькими детьми числа, со средними – сложение и вычитание и умножение и деление – со старшими?

– Я думаю, что у всех у вас разный уровень знаний, – начал говорить Джекман. – Мисс Дьюхерст не могла со всеми учить один и тот же урок. Возможно, она делила вас на группы…

Его внимание привлекли Тео и темноволосый мальчик рядом с ним. По едва заметным движениям рук Джек понял, что они что-то катают туда-сюда. Он направился в их сторону. Тео бросил на него нервный взгляд и съежился. Джеку были понятны его чувства. Когда-то он сам был в такой же ситуации. Ему часто надоедала работа на уроках, и он искал себе другие развлечения.

– Дай сюда. – Джек протянул руку. Смутившись, Тео положил в ладонь Джека простой стеклянный шарик.

– Я… Простите, сэр. Вы расскажете маме?

– Маменькин сынок, – пробормотал крупный, хулиганистого вида мальчишка, на доске которого было старательно выведено имя «Клиффорд».

Джек подозревал, что именно он издал тот жалобный вой. Но проводить расследование было некогда, потому что Тео замахнулся на него кулаком.

– Я не маменькин сынок!

– Нет, маменькин!

Пока не началась драка, Джек схватил за шиворот обоих мальчишек и растащил в разные стороны. И тут его осенило, как он будет заниматься с классом.

– Выворачивайте карманы, оба, – сказал Джек. – Я забираю все ваши шарики.

Глава 4

Пронзительные звуки скрипок соревновались со звуками фортепьяно. Стараясь не раздражаться, Джулия напомнила себе, что это только начало учебного года и новички будут играть намного лучше ко времени первого концерта в ноябре. А сейчас, пока не закончилась жара, надо что-то придумать с открытыми окнами.

Она прошла мимо хмурящейся Сейди и светловолосой Джорджии, которые с покорным видом пытались играть на скрипке. Только белокурая, как ангел, Лорна играла свои гаммы в нужном ритме.

Джулия ободряюще улыбнулась им всем и подошла к Доркас Снайдер, которая сидела у фортепьяно и помогала Люси Уилкерсон, серьезной девятилетней девочке. Судя по извлекаемым звукам, ее таланту еще предстояло расцвести.

– Мисс Снайдер, можно вас на минутку, – обратилась Джулия к преподавательнице.

Тяжело вздохнув, Доркас поднялась со скамейки и последовала за Джулией в коридор. Это была полная, розовощекая женщина средних лет с каштановыми, с проседью, волосами, прикрытыми белым старушечьим чепцом.

– В чем дело? – спросила она, шевеля толстыми пальцами. – Мои ученики мешают другим занятиям? Я знаю, что они еще плохо играют, но обещаю вам, очень скоро будут играть лучше.

– Речь идет не о других занятиях. Снова недовольны соседи. Мы получили жалобу от капитана Перкинса.

Джулия работала в своем кабинете, пытаясь составить бюджет на учебный год, когда к ней пришел рассерженный отставной капитан, живший недалеко от школы.

– Человек заслуживает, чтобы в его собственном доме был покой, – напыщенным тоном заявил он Джулии. – Как я могу закончить свои мемуары, когда в ушах звенит кошачий концерт?

Джулия подозревала, что скорее всего музыка нарушила полуденный сон капитана. Но она не могла не отреагировать на его жалобу, потому что соседи уже и раньше выражали недовольство расположением благотворительного заведения в центре респектабельного района. Джулии не нужны были лишние проблемы.

– Полагаю, мне придется закрыть окна, – снова вздохнула Доркас, промокнув носовым платком лоб. – Но ничего страшного. Ради музыкального искусства мы готовы изнемогать от жары.

Если Элфрида Литтлфилд была брюзгой, то Доркас всегда играла роль мученицы, и Джулия не знала, что хуже.

– Я не прошу вас закрывать окна. Не могли бы вы временно перебраться в танцевальный зал, подальше от дома капитана Перкинса?

– Танцевальный зал! Как же я справлюсь с этим? Скрипки, конечно, легко перенести. Но вот фортепьяно и арфа? Они слишком тяжелые для моей бедной больной спины.

– Не могли бы вы отменить эти уроки на день или два, пока не станет прохладнее?

Доркас пришла в ужас.

– Отменить? Но почему? Детям нужно заниматься каждый день! Мы не можем терять ни минуты!

– Тогда придется попросить учеников перенести скрипки. Я узнаю, сможет ли мистер Джекман помочь с другими инструментами.

Доркас нахмурилась еще сильнее, но Джулия повернулась и ушла. Ей не хотелось поощрять антипатию, которую Доркас и Элфрида питали к Уильяму Джекману.

Джек.

У нее остановилось сердце. Господи, она не должна была соглашаться на неофициальное обращение. Но теперь, когда согласилась, то уже не могла думать о нем как-то по-другому. Джек. Это имя отлично подходило к его обаятельной натуре.

Во время обеда он проявил себя типичным джентльменом, подвигал стулья Джулии и другим учителям, интересовался их мнением об учениках и уделял особое внимание Доркас и Элфриде. Словно чувствовал их недовольство и хотел завоевать доброе к себе отношение. Изредка он улыбался Джулии, словно давая понять, что у них есть общий секрет. И всякий раз она чувствовала влечение к нему, хотя уже много лет ни один мужчина не волновал ее.

А может быть, и никогда. Разве молодая наивная девушка когда-нибудь испытывала настоящую глубину чувств, возникающих между мужчиной и женщиной? Тогда она была увлечена ролью всеобщей любимицы публики. Она имела большой успех у поклонников и бессовестно флиртовала с ними. Вся ее жизнь была занята тем, чтобы решить, какому виконту или графу позволить сопровождать ее в парк, какому герцогу или маркизу отдать следующий танец.

Теперь, однако, она повзрослела, чтобы судить человека по его характеру, а не по знатному происхождению. Любопытно, как она изменилась за восемь лет. Пусть ее лучше любит бедный учитель, как Джек…

Джулия остановилась в середине коридора. Ей вдруг стало невыносимо жарко. О чем она только думает? У нее нет ни времени, ни желания крутить романы. И особенно с намятым работником!

Терзаясь этой мыслью, Джулия завернула за угол и подошла к классной комнате Джека. Она услышала его голос, за которым немедленно последовал взрыв детского смеха.

Смех?

Сегодня утром Тео и другие ученики говорили о Джеке. Джулия услышала нотки восхищения, когда произносилось его имя. Но когда она подошла к ним, дети замолчали и только словоохотливый Тео сказал, что им всем понравился новый учитель математики. Другие согласно закивали головами.

Любопытство Джулии возросло, она собиралась посидеть на одном из его уроков. Но другие дела, включая ее собственные уроки географии, пока не позволили ей это сделать. Сейчас у Джека был последний урок с группой детей постарше.

Взявшись за ручку двери, она подумала, не постучать ли. Но раздался новый взрыв смеха, Джулия открыла дверь и замерла на месте.

Все столы были развернуты лицом друг к другу. Вместо того чтобы решать задачи на своих дощечках, ученики… играли в карты!