Сердце дикарки

Но мисс Карвер отвлек совершенно беззастенчивый интерес, проявленный к Кину обслуживающей их женщиной.

Она была удивлена, когда поняла, что бес ревности вонзил в нее свои когти. И все же она могла бы поклясться, что взгляд, которым официантка одарила ее спутника, обещал нечто несравнимо большее, чем самая вкусная еда. Это заставило Алексу задуматься, уж не посещал ли Кин это заведение регулярно, насыщая не только желудок.

– Это одна из ваших любовниц? – Алекса прикусила губу, жалея, что позволила языку опередить разум. Почему, как могла она задать постороннему мужчине такой ужасный вопрос?

Кин от изумления приоткрыл рот, забыв, что сейчас собирался сказать. Он уставился на дерзкую молодую женщину.

– Уж не собираетесь ли вы приступить к детальному изучению моей личной жизни, Алекса? – спросил он и слегка хмыкнул, увидев, как она от смущения заливается краской. – Помнится, не так давно вы заявляли, что и так достаточно знаете обо мне. – Его бровь как-то причудливо изогнулась, когда он протянул руку и указательным пальцем приподнял ее подбородок, заставляя взглянуть в его насмешливые глаза. – Неужели леди изменила свое мнение? Может, это наш последний поцелуй растопил ледяную стену вокруг вашего сердца, а, Алекса?

Мисс Карвер еще больше залилась краской и ударила его по руке.

– Мое сердце вовсе не в ледяной упаковке, и никакой из ваших поцелуев, ни первый, ни последний, не произвел на меня ни малейшего впечатления, – быстро заявила Алекса. – Мне просто любопытно знать – такой мужчина, как вы, очень заботится о том, с кем ложится в постель, или просто пробует любую встретившуюся на пути женщину?

Кин помрачнел как туча. Опять она пытается вывести его из себя. Нелегко придерживаться вежливого тона, когда тебя постоянно колют иголками.

– Я предпочитаю женщин с мягким нравом и любящим сердцем. В прошлом я всегда избегал таких, которые пытались подглядывать в мою личную жизнь и мало что могли предложить для приятной неторопливой беседы.

Ей приятно было осознать, что удалось наконец взломать наружную скорлупу его самоуверенности.

Смотреть, как на лице Кина заходили тяжелые желваки, было много приятнее, чем на прежнюю каменную или высокомерную физиономию. По крайней мере она узнала, что он способен на какие-то переживания.

Глаза ее заискрились проказливой насмешкой, и Алекса продолжала дразнить его.

– О! Я и не подозревала, что вы заинтересованы в умных разговорах с женщинами: Никогда бы не подумала, что способность вести беседу – это то, чего вы ждете и требуете от женщин.

Кин схватил ее руку и поднес к губам. Алекса поморщилась, ощутив, как ее изящные пальцы хрустнули. Под видом вежливого поцелуя – на них было устремлено множество глаз – он на самом деле предупреждал ее, что может причинить ей настоящую боль, если она не придержит свой дерзкий язычок.

– Умные – вот ключевое слово, милая, – заявил он. Его синие глаза, прикрытые длинными темными ресницами, были намертво прикованы к ней. – До сих пор вы не выдержали ни одной пробы.

Девушка дернулась, будто ее ошпарили кипятком, и собралась вскочить на ноги, но официантка вернулась к их столику, неся две нагруженные едой тарелки. Когда ароматный парок достиг ее ноздрей, Алекса не могла удержаться и облизнула губы. Казалось, будто прошел не один год с тех пор, как она ела что-либо более аппетитное, чем сухое вяленое мясо и фасоль. Если за такую роскошь надо заплатить поединком в остроумии с Кином, что ж, она готова понапрягаться еще с полчасика, чтобы попробовать эту вкуснятину.

Кин чуть улыбнулся, с любопытством отметив, как быстро испарился ее гнев. Еще мгновение назад он готов был поклясться, что Алекса сейчас его ударит. Но вот перед ним не разъяренная дикая кошка, а мурлыкающий ручной котенок.

– М-м-м… Вы были правы. Повар заслуживает всяческих похвал, – признала мисс Карвер, пробуя еду, забыв, что лишь секунду назад был в совершенной ярости. – Не могу даже вспомнить, когда в последний раз пробовала что-то так же хорошо приготовленное. Изумительно. Потрясающе вкусно.

– Я так и знал, что вы не будете разочарованы. – Кин взял свою вилку, потом бросил на девушку суровый взгляд. – Алекса, мы должны поговорить серьезно. Давайте попытаемся обойтись без оскорблений. Можем мы заключить перемирие на несколько минут? Я должен обсудить с вами в высшей степени важное дело.

Алекса согласно кивнула:

– Хорошо, перемирие, мистер Родон.

– Кин, – поправил он и широко улыбнулся, почти растопив ее сердце.

Проклятие, ну почему он должен быть таким привлекательным, почему женщины слетаются к нему как мотыльки на огонь? И почему она, Алекса Карвер, должна испытывать к нему такой же интерес, как и другие женщины? Почему не может держаться отстраненно, когда разум ее вопит, что связываться с Кином – дело небезопасное?

Кин оперся локтями на стол и поглядел Алексе прямо в глаза.

– Я взываю к вам, чтобы вы попытались влить в вашего отца хоть каплю здравого смысла. Он понятия не имеет, какие неприятности и проблемы начинаются за Миссисипи. Аарон Берр путешествовал вверх и вниз по долине Миссисипи, встречался с генерал-майором Уилкинсоном, переходил от одного поселения к другому и распространял слухи, похожие на те, что, наверное, слышал ваш отец. Что Запад ждет своих поселенцев с храбрыми сердцами. Наш прославленный вице-президент полон обещаний несметных богатств, буквально рассыпанных к западу от Миссисипи. – Кин оглянулся по сторонам. – Некоторые поселенцы считают Аарона Берра героем, потому что ненавидят Александра Гамильтона, но я совершенно ему не доверяю. Думаю, он пытается заманить на Запад молодых мужчин, чтобы с их помощью построить империю, в которой безраздельно будет царствовать. Этот человек тщеславен и использует страну, чтобы удовлетворять собственные интересы. Берр – тот самый человек, который привел многих к убеждению, что луизианские территории – это райские кущи, изобилующие молоком и медом. Но в этих диких местностях притаились такие опасности, о которых они не подозревают. О них Берр предпочитает не упоминать, расписывая безоблачное счастье, которое ожидает смельчаков, решившихся отправиться на Запад. – Его глаза сверлили Алексу. – Но картина, которую рисует Берр, – совершенная утопия, бесконечно далекая от реальности. Я знаю осейджей, Алекса. Я жил среди них, научился понимать, что они думают. Они – люди с предрассудками и могут обратиться против вас и вашей семьи, а вы даже не поймете почему. Потом будет слишком поздно.

Алекса опустила голову и смотрела в свою пустую тарелку, пытаясь подобрать нужные слова.

– Вы не понимаете, – сказала она. – Это не только истории Берра повлияли на моего отца. Смерть моей матери совершенно сломила его, все напоминает ему о ней – их комната, наш дом, поселение… – Она подняла ресницы, и Кин заметил блеснувшие в ее глазах слезы. – Папа никому не сможет предложить свою любовь, пока не похоронит прошлое. Он ищет свою мечту, он умирает от желания обрабатывать новый надел земли, занять себя делом так, что сможет наконец забыть. – Алекса протянула руку и прикоснулась к Кину, умоляюще глядя на него. – Мы нуждаемся в вашей помощи, Кин, действительно нуждаемся. Если вас не устраивает плата, которую предложил вам отец, я позабочусь о том, чтобы вы получили часть первого урожая и всех последующих, пока сами не будете считать, что ваши услуги оплачены должным образом. Вы должны нам помочь. Так мало людей, у которых такие способности и умение ладить с индейцами.

Кин отрицательно потряс головой и отнял руку, какое-то время отказываясь поднять глаза и встретиться с ее затуманенным от слез взглядом. Наконец он посмотрел ей прямо в лицо.

– Не получится. Вы должны убедить Джастина поселиться неподалеку, к западу от Сент-Луиса. Там плодородная земля, и она не лежит в самом сердце территории осейджей. А когда правительство заключит с ними договор, тогда и только тогда он сможет снова пуститься в путь, если захочет. Коллектив – это сила, а испытания, которые выпадут на долю странствующих в одиночку, будут ужасными, гибельными.