Железное сердце

— Не называйте меня Лори. Только люди, которые мне нравятся, называют меня так.

— Я не просил вас подсаживаться ближе. И предположил, что это указывает на… краткое перемирие, — ответил он сухо, давая ей понять, что на самом деле он вовсе этого не думал. Его слова задели Лори, как задевало все относящееся к рейнджеру. То, как он смотрел на Ника. Его манера сидеть с индейской выдержкой. Те странные, горячие ощущения, которые он в ней вызывал. Больше всего последнее. Он не имел на это права.

— Вы в самом деле попытаетесь оставить меня в Ларами? — спросила она.

— Я не собираюсь ничего пытаться, — напряженно произнес он. — Я это просто сделаю.

— А как быть с моей лошадью?

— Я о ней распоряжусь.

— Закон в Вайоминге карает за кражу лошадей.

— Есть и законы, карающие за нападение на представителей закона.

— Вы здесь не в качестве законника, — укорила она. — Вы просто хотите получить премию.

— Мне ровным счетом наплевать на премию, — возразил он, и в голосе его послышалось не только раздражение.

Лори поняла, что задела его за живое. Интересно, насколько уязвима его чувствительность?

— Почему же тогда?.. — Ник не сказал ей об этом ни слова — ни о мотивах рейнджера, ни о его намерениях. Рейнджер в свою очередь слишком скрытен, постоянно настороже. Она пристально смотрела на него, изучая его черты и особенно глаза. — Вы похожи на него, — заметила она, — но только внешне. У вас совсем нет сердца.

Он отвернулся, играя желваками, и тут она заметила ямку, ту самую ямку, которая была на подбородке и у Ника. Прежде она скрывалась за его свежей бородкой, но теперь показалась, потому что он повернул голову под определенным углом.

— Господи, до чего же вы похожи на него, — прошептала она.

— В достаточной степени, чтобы трое уже попытались убить меня, а еще несколько кинулись по моему следу, — грубо перебил он.

Она нахмурилась:

— Так вот почему вы проделали такой далекий путь…

Ответом послужило молчание.

— Вы почти могли быть братьями, — начала было Лори, но смолкла. Это было невозможным, она знала это наверняка. Ее братья Ник и Энди. Это просто невероятно и несправедливо. Морган Дэвис выследил ее брата лишь потому, что они походили друг на друга.

— Немалое число охотников за премией были бы рады пристрелить меня вместо вашего брата и выдать властям мой труп, — сказал рейнджер. — Но он не мой брат, и будь я проклят, если мне придется по нраву оглядываться через плечо всю оставшуюся жизнь из-за его проступка.

Лори с минуту молчала, усваивая его слова.

— Вы приносите его в жертву, чтобы спасти себя, — объявила она укоризненно.

Губы рейнджера превратились в щель.

— Он убил человека, мисс Брэден. А потом сбежал.

— Потому что у него не было выбора — они бы линчевали его. А та схватка была честной.

— Так, значит, половина Хармони лжет. Ведь я уже побывал там.

— И успели судить и вынести ему приговор, — горячо подхватила Лори.

— Я уже говорил вам, что это не моя работа.

— Но вы делаете именно это. Тогда вы станете убийцей.

— Я еще ни разу не арестовывал невинного, — устало произнес он. — И не было ни одного, кто не поклялся бы, что невиновен.

— И вы не верили им?

— Однажды поверил, — горько сказал рейнджер. — Он напоминал вашего брата. С ним была некая красотка, назвавшаяся его беременной женой. Она притворилась, будто у нее случился выкидыш, а он схватил мой револьвер, когда я пытался помочь ей, и всадил в меня три пули. Вероятно, всадил бы еще столько же, не услышь он вдруг приближающихся всадников. Тогда он удрал, оставив жену. Позже я узнал, что она не его жена и вовсе не беременная. Просто девчонка из салуна, которую он подцепил за несколько дней до ареста.

— Ему удалось бежать?

— В тот день — да, — коротко ответил рейнджер.

— А потом?

— Позже я поймал его.

— И где он сейчас?

— Вы действительно хотите знать это, мисс Лори? — Голос его казался почти нежным. Почти, но не совсем. Тот случай, тот благородный поступок, очевидно, лишил его остатков сострадания и доверия, подумала Лори. Или же его предавали неоднократно.

— Как давно вы служите рейнджером?

Казалось, его удивил ее неожиданный вопрос.

— Я вступил в рейнджеры в шестьдесят первом.

— Но тогда вы были очень молоды, — поразилась девушка. Он выглядел несколькими годами старше Ника. Суровое выражение лица прибавляло ему десяток лет, к тому же морщинки, которых нет у Ника. И все же мускулистая поджарость его тела и собранная в узел энергия говорили ей, что он ненамного старше брата.

Она ожидала ответа.

Но лицо Моргана сделалась совсем непроницаемым.

— Узнай врага твоего, — произнес он, и на губах его мелькнула странная улыбка.

Впрочем, причиной ее вопросов было другое. Просто этот разговор пробудил в ней интерес к рейнджеру. Она всегда могла вызвать людей на откровенность благодаря своей обостренной способности слушать. Отец всегда твердил ей, что умение слушать — это главное. Но на этот раз она попалась в ловушку собственного преимущества. В Моргане ощущалась некая энергия, воспринимаемая ею как нечто иное. В той же мере интересной была его особая отстраненность, чувство одиночества, затрагивающее внутри нее какую-то струнку, сколько бы раз она ни повторяла себе, что должна ненавидеть этого человека. Обмануть его, использовать. Даже пристрелить при необходимости.

Она старалась скрыть свои чувства, свое неожиданное нежелание уйти от него.

— Узнай врага твоего, — повторила она, поднимаясь и возвращаясь туда, где лежало ее одеяло. Она Ощущала на себе глаза брата, хотя он лежал в тени. Он лежал неподвижно. Слишком неподвижно.

Лори накрылась одеялом и плотно укуталась. Ей было зябко и одиноко. Она больше не будет отгонять сон. Он же спать не будет. Теперь она это знала. Но завтра он будет усталым.

Очень усталым.

Ник стиснул зубы, когда рейнджер отомкнул манжет, приковавший его к дереву. Глаза представителя закона были утомленными, но он казался столь же осторожным, как и накануне. Он не потерял ни грамма присущей ему жесткой осмотрительности.

В те недолгие секунды, пока руки были свободны, Ник подавил желание ударить Моргана Дэвиса кулаком — он знал, что не сможет двигаться быстро с ножными кандалами, И все же ему ужасно хотелось стереть собственные черты с лица рейнджера. Он крепко сжал кулаки, когда вспомнил, как Лори сидела с этим человеком прошлой ночью и как долго они проговорили. Он понимал смысл того, что делала Лори, и бессилен был изменить это.

Он чертовски хорошо мог постоять за себя. Ему не хотелось вовлекать ее в это и не хотелось, чтобы она считала себя способной очаровать человека вроде Дэвиса. Ник редко встречал таких парней прежде, но знал их натуру: крутые, несгибаемые и уверенные в своей правоте.

Ник сохранял безразличный вид, когда ручные кандалы вновь замкнулись на обеих его кистях, защищенных теперь, благодаря Лори, обрывками шейного платка. Он неуверенно поднялся, движения его ограничивались унизительными и неуклюжими шажками.

Рейнджер уже разжег костер и поставил на угли кофейник. Лори захватила с собой свежеиспеченный хлеб, от которого отломила куски Нику и себе, игнорируя рейнджера. Она вела себя по отношению к нему нарочито вызывающе, и Ник недоумевал, чего она этим, собственно, добивается. Морган Дэвис не похож на тех парней, что роились вокруг нее, и Ник уже почувствовал ее увлеченность человеком, не клюнувшим на ее чертовски обворожительную улыбку.

Но вот рейнджер, не обращая на нее внимания, извлек из седельной сумки вяленое мясо и принялся за еду, не произнеся ни слова. Он налил себе чашку кофе, затем еще две и осторожно протянул одну из них Нику, взявшему ее обеими руками, а другую Лори. Затем он поднялся, подошел к дереву и, прислонившись к нему, стал молча наблюдать за ними, как делал это с первой минуты, когда увидел Ника.

Слежка и ожидание. Ник понимал это. Он уже многое понял в человеке, решившем непременно доставить его назад, туда, где его повесят. С первой минуты, как он повстречал рейнджера, между ними промелькнула странная искра узнавания. Дело не ограничивалось их внешним сходством — тут было внутреннее родство, ощущение, что они встречались раньше, хотя он хорошо знал, что этого не было. Нику некогда было думать о столь отвлеченных материях; его забота о Лори и собственный обостренный инстинкт самосохранения отодвинули их прочь, но теперь, видя, как следит за ним Дэвис, он вдруг понял, что знает, о чем именно думает рейнджер.