Нерешительный поклонник

— Вы хотели что-то обсудить со мной, мистер Элстон? — резко осведомился он.

Роджер, пораженный тем, что совершенно незнакомый человек знает его имя, сообразил, однако, что кто-то из семейства Уиндемов, скорее всего маркиза, успел что-то рассказать ему. Но что именно?

Это ему вряд ли дано узнать. И хотя он уже открыл рот, чтобы ответить на вызов, все же осекся, неожиданно сообразив, что глаза присутствующих устремлены на него. Очевидно, всем не терпелось узнать, чем закончится эта сцена.

Яростно скрипнув зубами, Роджер мотнул головой, как запертый в тесное стойло бык, и пробурчал:

— В общем, не очень.

— Вот и прекрасно. В таком случае будьте любезны дать мне пройти. Я должен закончить разговор с леди Адрианой, — бросил Колтон, с откровенной скукой рассматривая противника, чем еще больше взъерошил его перышки. Странно… лицо, обрамленное густой гривой непокорных каштановых локонов, казалось совсем юным. Колтон почти ожидал увидеть пушок на бледных щеках, но понял свою ошибку, заметив порез от бритвы.

Роджер густо покраснел под равнодушным взглядом маркиза, но, в душе кипя от бешенства, сохранял каменное молчание. Ничего не остается, кроме как игнорировать этого чванливого аристократишку!

Он неловко повернулся лицом к темноволосой красавице. Но как ему ни хотелось протянуть руку и коснуться ее, он не смел — из страха получить отпор. Да и предъявить права на высокородную даму, особенно в присутствии знатного лорда, было верхом безумия!

За всю свою жизнь у Роджера накопилось немало причин жаловаться на свое низкое происхождение, а сейчас тем более, когда возникла реальная угроза потерять Адриану. Уступить человеку, имевшему все, включая брачный контракт с леди! Хотя красавица с самого детства ни в чем не нуждалась, все же не слишком гордилась своим положением. Правда, она не давала ему никакой надежды на то, что ее чувства со временем станут более пылкими, как бы он ни уверял в обратном своего отца, которого уговорил дать денег на новую одежду. Костюмы, вполне подобающие приютскому наставнику, казались поистине жалкими в обществе местных дворян и не раз давали ему повод для стыда. Но теперь Роджер боялся, что все расходы пошли прахом, ибо прелестная брюнетка по-прежнему держала его на расстоянии, относясь любезно, но прохладно.

Он все же решился протянуть руку, стараясь не дотронуться до нее из опасения, что девушка отстранится.

— Нам не пора, миледи?

Колтон перевел взгляд на Адриану. Что она скажет на дерзкое предложение уйти?

Под его настойчивым взором она гордо вскинула подбородок, словно призывая его оспорить столь недостойную дружбу с простолюдином.

Колтон мгновенно ощетинился: реакция столь же тревожная, как в тот день, когда хирурги признались, что ему скорее всего предстоит потерять ногу. Он никогда не считал себя снобом и почти полжизни провел среди солдат, вместе с ними шел сквозь снег, дождь, холод и грязь и много раз засыпал среди тех, кто называл его «милорд полковник». Он и сам не знал, что так бесило его в Роджере Элстоне. Слишком мало они были знакомы, чтобы определить причину. Вряд ли дело в одной ревности. За много лет его отсутствия девушка стала совершенно ему чужой. Но неизвестно почему он с первого взгляда невзлюбил ее поклонника.

Безмолвный вызов леди воскресил надежды Роджера. Слишком редко Адриана поощряла его, и теперь желание сделать ее своей возродилось в нем с новой силой. Но стоило ему попробовать взять ее за руку, как Адриана отпрянула и посмотрела словно сквозь него. Ледяной озноб прошел по спине Роджера. Судя по всему, ей вовсе не понравилась попытка предъявить на нее права. Впрочем, она точно так же не собиралась оправдываться перед маркизом за свои отношения с сыном суконщика.

Саманта, стремясь укрепить положение подруги в семье Уиндемов, воспользовалась напряженной ситуацией, чтобы дать понять брату, каким успехом пользуется Адриана не только у аристократов, но и у обычных людей, сознающих тщетность их устремлений. Она давно уже поняла, что Роджер не остановится ни перед чем, лишь бы получить Адриану, как бы ни протестовала последняя против столь невероятного предположения.

— Колтон, я забыла представить тебе еще одного гостя. Мистер Роджер Элстон. Он уже почти год как знаком с Адрианой и часто сопровождает ее в поездках по округе. Следуя ее наставлениям, он превратился в опытного наездника. Скоро закончит обучение и станет управлять сукновальней своего отца. Той самой, что когда-то принадлежала мистеру Уинтеру.

— Уинтеру? — повторил Колтон, не в силах вспомнить имя. Бурлившее в нем раздражение мешало сосредоточиться. — Прости, не могу припомнить.

— Томас Уинтер. Когда-то он владел большой сукновальней в окрестностях Брэдфорда. Ты, возможно, часто проезжал мимо, не замечая ее. Детей у мистера Уинтера не было, и, овдовев, он жил один, пока четыре-пять лет назад не женился на очень приятной женщине из Лондона. После его смерти вдова унаследовала все и вышла замуж за Эдмунда Элстона, отца Роджера. Бедняжка, вскоре после этого она заболела и умерла. Став единоличным владельцем сукновальни, мистер Элстон послал за своим сыном и заставил изучать ремесло.

Несмотря на все растущую неприязнь к этому человеку, Колтон вежливо протянул руку.

— Добро пожаловать в Рэндвулф-Мэнор, мистер Элстон.

Роджер, с неохотой пожав руку хозяина, к своему величайшему изумлению, обнаружил, что пальцы, сжимавшие его собственные, куда более сильны и мозолисты. Ничего подобного от аристократа ожидать не приходилось. Очевидно, размахивать шпагой не такой уж легкий труд, как кажется со стороны!

— Битва при Ватерлоо оказалась величайшей победой для Веллингтона, — сухо заметил он. — Любой офицер должен считать честью служить под его началом.

— Совершенно верно, мистер Элстон, — согласился Кол-тон так же сухо. — Но не стоит забывать о гении генерала фон Блюхера. Не будь его, сомнительно, чтобы англичанам удалось так быстро сломить сопротивление Наполеона. Два этих военачальника, объединив армии, оказались силой, перед которой узурпатор не смог устоять.

— Что бы там ни говорили, а будь Веллингтон единственным главнокомандующим, готов держать пари, мы сломили бы французов еще раньше! — провозгласил Элстон.

Колтон покачал головой, гадая, уж не намеренно ли тот провоцирует его. Все же любопытно узнать, откуда Элстон это взял.

— Простите, сэр, но разве вы собственными глазами наблюдали наши… схватки с французами?

Роджер предпочел уклониться от пристального взгляда маркиза и принялся усердно щелкать пальцами по рукаву, словно сбрасывая невидимые пылинки.

— Если бы не тяжелая неизлечимая болезнь, которая терзает меня с самой юности, я бы с радостью отдал все силы службе отечеству. И уж поверьте, с наслаждением прикончил бы пару-другую лягушатников.

Лицо Колтона затуманилось при мысли о бесцельно погубленных жизнях, и не только в битве под Ватерлоо, но и в других сражениях этой ужасной войны.

— Это непрерывная кровавая бойня, — тяжело вздохнул он. — К моей величайшей скорби, я потерял многих друзей, а вспоминая о тысячах павших французов, могу только посочувствовать несчастным родителям, женам и детям, оставшимся без сыновей, мужей и отцов. Как печально, что столько людей нашли свою смерть ради амбиций одного человека.

Адриана изучала красивое лицо того, кому она была обещана много лет назад, и видела грусть в его глазах. Грусть, которой не было в юности. Казалось, целый век прошел с тех пор, как она подслушала его яростные протесты. Если бы тогда он согласился жениться на ней, они обвенчались бы вскоре после того, как ей исполнилось семнадцать. Но он поссорился с отцом и уехал из дома. А вот что будет теперь? Не хотела бы она оказаться рядом, когда Колтон узнает, что лорд Седжуик настоял на своем и подписал документы, обязывающие сына получше узнать невесту, прежде чем будет объявлено о помолвке. Если тогда ее уши горели после уничтожающих слов Колтона, на этот раз они, наверное, просто отвалятся!