Новые приключения во времена Людовика XIII (СИ)

-Помогите ему, Пьер!- оттирая слезы, приказала Джулия, даже не взглянув на раненого барона де Рон, который, неловко привалившись к трухлявой стене старого дома, в бессилии ругал бога и черта с одинаковым ожесточением.- Да отнесите же г-на мушкетера в карету, ради бога!

Там, захлопнув двери экипажа и отгородившись от всего мира, она осталась с раненым лицом к лицу. При виде его крови на голубом бархате камзола у нее тряслись руки. Джулии пришлось расстегнуть ему плащ, крючки камзола и белоснежной рубашки, обнажить грудь и приложить к треугольной ране на его груди платок. Он мгновенно окрасился красной влагой.

-Рана нетяжела?- умоляюще спросила маркиза кучера, человека опытного, давно состоявшего на службе маркиза де ла Шпоро.

-Скорее всего, легка! Он скоро очнется, я думаю!

-Дайте ему вина!

Кучер поднес к губам раненого флягу с бургундским вином, лежавшую за подушками кареты.

-Какой же он красавец, госпожа! - воскликнул кучер, когда раненый инстинктивно сделал несколько глотков. - Это вам не де Рон!

Джулия покраснела. Она и сама так думала.

-Нужно немедленно увезти его отсюда!- посоветовал кучер.- Смотрите, госпожа, какая собралась толпа! Так и патруля из господ гвардейцев дождемся!

В это мгновение мушкетер шевельнулся и открыл глаза. Румянец окрасил его щеки, а удивительные светло- голубые глаза с восхищением глянули на Жули.

-Какая красивая! - прошептали его бледные губы. - Я, верно, в раю, сударыня?

-Вы не скоро туда попадете, сударь! - заметил кучер. – Хотя вы и ранены.

-Вот как?

-Скажите нам, месье, куда вас отвезти? - пролепетала Джулия.

-Уехать с этого благословенного места, где я в полной мере познал истинное блаженство - быть рядом с вами, милое видение? Никогда!

-Вы можете умереть от потери крови!

-Я счастлив умереть у вас на руках, сударыня!- прошептал мушкетер. Казалось, он видит одну Жули, ждет от нее какого- то знака, но та и слова не могла сказать от смущения. Маркиза еще не встречала такого любезного, мужественного, остроумного человека, и он привел ее в чрезвычайное

волнение!

-Как ваше имя, сударыня?- прошептал раненый, пытаясь поймать ее растерянный взгляд. - Не молчите, умоляю вас!

От резного движения кровь из раны пошла сильнее. Жули побледнела и вскричала:

-Адрес, скажите ваш адрес, сударь!

-Я умоляю вас ответить мне, мадам! Не оставайтесь незнакомкой навсегда!

Жули покачала головой. Смущенная улыбка ее была столь прелестна, что молодой человек, ослепленный, на секунду закрыл глаза.

-Я скажу вам свое имя, сударь, только после того, как вы назовете свой адрес!

-Оружейников, 18, - прошептал он обессилено. Судорога боли внезапно исказила ее красивое лицо, но он нашел в себе силы улыбнуться.

Кучер обменялся с госпожой взглядом и выпрыгнул из кареты.

-Ваше имя, сударыня! Вы обещали!

-О, сударь!

-Неужели вы столь жестоки, как и прекрасны!

О, страсть звенела в его бархатном, с южными нотками голосе, читалась в прозрачном как южное небо, глазах. Светлые вьющиеся кудри упали на влажный лоб.

Карета тронулась. От боли и волнения мушкетер охнул, и голова его склонилась Жули на грудь. Он, к своему несчастью, потерял сознание. Держа мушкетера в объятиях, не в силах не отодвинуться, ни прижать его к себе крепче, Жули задыхалась и дрожала как осиновый лист под налетевшим внезапным шквалом. Еще никто не был причиной такого ее волнения, никто не вступался за ее честь, отчаянно рискуя головой и никто еще не был ранен из-за нее. Но даже если б она увидала этого человека на улице, она не смогла бы отвести от него взгляд! Почему? Джулия и сама не могла ответить на этот вопрос! Что- то в его красивом правильном лице с юношеским приятным румянцем, в прозрачных глазах южанина с их неизменными нежностью и лукавством, в прихотливом изгибе чувственных губ волновало ее до глубины души!

У красавицы маркизы, конечно, было много поклонников разных дворянских званий и возрастов. Не было ничего приятней быть предметом их мечтаний, наряжаться в свои любимые бархатные платья голубых и персиковых оттенков, призывно улыбаться кавалерам, а затем, напустив на себя холодность, утверждать, что ничего - ну ничего!- не сможет ее развеселить, а затем позволять им кротко целовать себе руки, признаваться в вечной любви, делать предложения руки и сердца, принимать роскошные цветы и сладости! Но ни разу в жизни ни перед кем Джулия не терялась, ни с кем рядом ей так мучительно не хотелось узнать своего спутника, выведать все его сокровенные тайны, стать единственной! Ни на кого не хотелось смотреть бесконечно, не отрывая глаз, словно капля за каплей наполняя жаждущее любви сердце удивительной живительной влагой! Ах, как же этот молодой мушкетер был красив, пылок, более того, он получил рану из-за нее и теперь страдал из-за нее, Джулии де ла Шпоро!

Маркиза была еще столь неопытна, столь плохо знала свое сердце, что еще не осознавала, что не столько напугана его потерей сознания, которое, кстати, свидетельствовало о серьезности ранения, сколько донельзя раздосадована этим, ибо ей хотелось, чтоб он продолжал смотреть на нее так, как никто еще не осмеливался смотреть - восхищенно, нежно, может быть, с какой- то долей мягкой насмешки в прозрачной глубине красивых миндалевидных глаз!

Она нахмурилась. О, он так красив и любезен, должно быть, в него влюблены многие дамы Парижа! Впервые настоящая жгучая стрела ревности задела ядовитым острием сердце маркизы де ла Шпоро и, как обычно бывает, не принесла ничего кроме боли, страха и жгучей обиды, разъедающей душу и оставляющей в ней глубокие раны!

Четверть часа, дрожа, бледнея, заливаясь румянцем, кусая губы, молясь как положено истинной католичке и жадно разглядывая каждую черточку совершенного лица незнакомца, как положено девушке красивой, Джулия ловила каждый его прерывистый вздох и с волнением ожидала, что вот-вот длинные золотые ресницы юноши дрогнут, и он раскроет глаза.

Кучер вскоре остановил карету, сбегал на квартиру мушкетера и вернулся с худым высоким человеком.

-Благодарю вашу милость! Вы, мадам, спасли жизнь моему господину!- произнес тот почтительно, заглянув в карету. Джулия во все глаза разглядывала слугу мушкетера, хотя смертельно боялась выдать свое волнение.

Слуга с кучером Джулии вынесли мушкетера из кареты на руках.

-Еще раз, мадам, благодарю вас за доброе сердце! Не волнуйтесь за моего господина, - изрек вышколенный слуга.

Джулия залилась краской. Чтобы скрыть замешательство, она нахмурилась.

-Не посмотрю на него даже! - заявила она себе, отвернувшись. Но, едва мужчины внесли раненого в дверь, высунулась из окошечка кареты. Это был один из самых изящных районов Парижа - близ уютного особняка старой королевы, матери Людовика XIII Марии Медичи. Строительство ее особняка, длившееся ни много ни мало 11 лет, уже, - хвала создателю! - подходило уже к концу. Главный архитектор дворца Саломон де Бросс за эти годы добавил к своему замечательному творению некоторые элементы прелестного флорентийского стиля - все эти разнообразные кольчатые колонны и тосканские капители. Южный фасад дворца как раз перед парком был украшен большим фронтоном и широкой террасой с балюстрадой. С места, где остановилась карета Джулии, был виден краешек восьмиугольного бассейна дворца, а также мраморные статуи, искусно спрятанные в зелени жимолости и кленов.

Высокие трехэтажные дома высились на тихой просторной улочке, тянувшейся мимо дворца, где в палисадниках цвела пышная сирень, заливая воздух свежим и тонким ароматом, вызывая в воображении людей романтического склада звуки красочных любовных речей, пылких взглядов и долгих грустных вздохов.

Кучер маркизы де ла Шпоро вышел из дома.

-Все в порядке, г-жа! - доложил он, взбираясь на козлы.- Жан позаботиться о господине.

-Домой, живо!

-Что, г-жа?

-Я не хочу, чтобы меня видели здесь. Что ты стоишь? Ты не понял приказа? Увози меня отсюда! Живо!